— Где-то я их видела…
У Кати закружилась голова и подогнулись колени. Чтобы не упасть, она села на стул. Стоило ей подумать о знаках, как в доме что-то скрипнуло. Неужели, дверь? Катя попыталась вскочить со стула, но тело не слушалось. Спина и шея окаменели, зато сердце забилось часто и сильно. Кто-то шагал по коридору, а Катя не смогла даже повернуть голову. Она услышала мужской голос, но не увидела говорящего.
— И что ты здесь забыла, дорогуша? — грозно молвил баритон. — Я вызываю полицию!
— Не надо полицию, — взмолился хрипловатый басок. — Давайте разберемся…
— Что это за хрень на стене? — воскликнул баритон.
— Это?.. Это… покойный, очевидно, был со странностями… Разрисовал стену, вернее… выжег какие-то значки. Я их исследовал, — оправдывался басок. — Я ученый! Вы все неправильно поняли…
— Ну-ка, ну-ка…
Обладатель баритона подошел ближе к стене, и Катя увидела молодого человека в джинсах, и рубашке с короткими рукавами. Он снял бейсболку и покосился на девушку. В ту же секунду к ней вернулась подвижность, и она пошевелилась.
— Что с тобой? — обратился к ней парень. — Оцепенела от страха?
Катя испуганно молчала.
— Кто тебе разрешил сюда врываться? Кто ты такая?
— Я… социальная работница… пришла… навести порядок после… похорон, — еле ворочая языком, выкручивалась она.
— Я ее знаю! — раздался сзади басок. — Ее зовут Катя. Она правду говорит!
Девушка узнала голос Засекина и обернулась. Его-то каким ветром принесло?
— А-аркадий?
— Да вы одна шайка-лейка! — воскликнул Денис. — Сообщники! Человек умер, а вы решили его дом ограбить?
Катя с Засекиным переглянулись. Они, не сговариваясь, объединились против незнакомца, который представлял угрозу. Сковавшее девушку оцепенение окончательно рассеялось.
— Мы не воры, — оскорбился «профессор». — Катя действительно работает в социальной службе, а я… занимаюсь исследованиями паранормальных явлений. В доме Сазонова поселился полтергейст, и эти черные иероглифы — его проделки. Они производят впечатление, верно? Не каждый день такое увидишь.
Очкарик осмелел и с интересом наблюдал за Катей, вспоминая, как та застукала его в своей квартире и закатила скандал. Теперь они поменялись ролями. Жизнь — игра в перевертыши. Нынче от него зависит репутация этой юной особы. Что ж, он готов ее выручить в обмен на информацию.
— Странная у тебя наука, за бабами шпионить, — заметил Денис.
— Может, вы тоже представитесь?
— Я агент по недвижимости, — соврал парень. — Дом выставлен на продажу. Пока будет оформляться наследство, я подыщу покупателя.
— Маклер? С такими дурными манерами? — недоверчиво покачал головой Засекин. — Вас Лариса Курбатова наняла? Боюсь, она ошиблась в выборе. Вы… грубиян и невежда.
«Курбатова!» — вспыхнуло в уме Дениса. Девица и очкарик не зря привели его на Никольскую улицу. А черные загогулины на стене этой затрапезной кухни смахивают на те, что он видел в Песчаном. Игра «Золотая Баба» выходит на финальный уровень. Главное, не промахнуться и сделать правильный шаг.
— Давайте поговорим спокойно, — примирительно улыбнулся он, стараясь не смотреть на стену. — Присаживайся, ученый. Составишь нам с Катей компанию.
— Может, чайку поставить? — робко предложила она.
— Я бы от чая не отказался.
Засекин опустился на стул и поправил очки. Парень — явно не тот, за кого себя выдает. Что он замыслил? Чаепитие в чужом доме, куда все трое незаконно проникли — это забавно. «Ладно, поглядим, что будет дальше», — подумал он.
Катя привстала, чтобы включить чайник, но Денис жестом приказал ей оставаться на месте.
— Я сам. Где тут заварка и чашки? Ты в курсе, социальная работница?
— Надо поискать в шкафчике.
«Профессор» саркастически усмехнулся. Здесь кое-что затевается, и он не прочь понять, что именно.
Между тем «маклер» взялся готовить чай. Все это выглядело фальшиво и глупо, словно плохая пьеса, разыгрываемая тремя актерами друг для друга. Катя и Засекин молча наблюдали, как Денис неторопливо наливает воду в старый электрочайник и включает его в розетку.
— Не работает, — с этими словами парень вытащил вилку и осмотрел провод. — Перегорел, что ли? Этому чайнику пора на свалку. Другого нет?
— Не знаю, — сказала Катя. — Нет, наверное. Покойный жил скромно, от пенсии до пенсии.
— Дайте, я взгляну, — вызвался Засекин.
— Я сам! — раздраженно повторил Денис, повторно включая чайник. Он заметил поврежденную изоляцию, и в следующее мгновение пальцы скользнули вперед, а мощный удар током свалил его на пол…
* * *
Жуткая фигура появилась сразу в четырех зеркалах психомантеума. Илья отрегулировал их так, чтобы Лариса была точно посередине. Все четыре лица уставились на нее немигающим взглядом.
— Ой…
Она с трудом взяла себя в руки и продолжила читать заклинания. Вызванный ею дух угрожающе качнулся вперед. Она подняла свое зеркальце и медленно повернулась на все четыре стороны…
Золотая навивка на ручке зеркальца откликнулась на ее вибрации и вошла с ними в резонанс. По спине Ларисы прокатилась волна жара, кровь чуть не вскипела. В комнате запахло гарью. Драпировки дымились, но она не отступала. Один… два… три… четыре… Ослепительная вспышка заставила ее дрогнуть и зажмуриться. Она едва устояла на ногах, а четыре зеркала заволокла искрящаяся тьма…
В психомантеуме возник ледяной вихрь, который вопреки законам физики погасил пламя, и готовые заняться занавеси чудом уцелели. Ладонь Ларисы нестерпимо жгло, но она терпела. Время замерло, вихрь утихомирился, покрытая золотой навивкой ручка зеркальца остыла, ладонь перестала болеть. Как будто ничего и не было.
— Готово… — прошептала она.
Секунды ли растянулись в часы, часы ли сузились в секунды, Лариса не знала, сколько она находится посреди задымленного психомантеума, не ощущая ничего, кроме звенящей пустоты вокруг.
Кто-то приоткрыл дверь и тихим голосом спросил:
— Получилось?
— Кажется, да…
— Он явился?
— Я его видела, в четырех лицах. А потом что-то вспыхнуло, и он исчез.
— Так и должно быть!
Лариса чувствовала себя вернувшейся из иного мира, как долго пробывший на необитаемом острове человек чувствует себя среди людей. Все казалось непривычным и тревожным — собственный голос, платье до пят, запах дыма и красивый мужчина в военных брюках и белой рубашке.
— Илья? — вырвалось у нее, словно она не узнавала его. — Это ты?
— Все хорошо, — улыбнулся он. — Ты справилась. Я был уверен, что ты сможешь. Это под силу только тебе.
