— Я ничего подлого не совершал…
— Что ж ты тогда в монастыре отмаливаешь?
— Сам не знаю. Страшно мне вдруг стало жить, невмоготу… Едва глаза закрою, передо мной зарево вспыхивает и черная метка на лице покойника. Генерал-то никак не отстает от меня, грозится дочь мою погубить, ежели не сведу ее с тобой, Сазонов! А за что ей страдать безвинно?
— Без вины никто не страдает, — жестко отрезал бес. — На твоей дочери тоже метка стоит! И когда придет срок…
— Замолчи! Заткнись!
— Где же твое смирение, монах? — хохотал злодей. — Где же твоя благость? Видать, мало поклонов бьешь! Постов не соблюдаешь! Плоть не усмиряешь!
— Не тебе меня судить, — огрызался Онуфрий.
— Ты сам себя осудил. Закрылся от мира, но не от себя. Сидит в тебе червь и точит, точит… пока не сожрет изнутри. Не будет тебе спасения, не надейся…
Шепот беса проникал в мозг Онуфрия, отравляя его, распространялся с током крови по жилам, оседал в сердце. Бес был повсюду — выглядывал из каждого угла, даже, прости Господи, из-за святых образов. Он дышал на Онуфрия смрадом, напускал уныние и болезни.
— Врешь! — оправдывался Сазонов. — Болеешь ты от своей глупости! Я тут ни при чем. Так и сгниешь в тесной сырой келье, и никто на твою могилу не придет. Ни жена, которую ты оставил, ни дочь, которую ты предал.
— Я ее не предавал… В одном ты прав, Витек: от судьбы не уйдешь. Потому я и послал к тебе Ларису. Пусть она своей судьбе в лицо взглянет, примет вызов. А там, как бог даст…
— Дурак ты, Онуфрий! И всегда был дураком! Никто тебе ничего не даст, если сам не возьмешь. Чистеньким хочешь быть? И волков накормить, и овец сохранить? Не бывает такого, дружище! Либо ты овца, либо волк… Выбирай! Что тебе милее?
Монах просыпался в поту, крестился, молился и понимал: бес поселился в нем и не желает уходить. Ему хорошо! Есть, с кем поговорить, на кого излить свою желчь! Монашество Онуфрия его не смущает. Забавно искушать чернеца, подбрасывать тому греховные мысли. Изъян изначально заложен в человеческой природе, главное — суметь его растравить. А где тонко, там и рвется…
Козни хитрого беса измучили монаха. Он все чаще возвращался мыслями к той летней ночи на Оке, когда они с Сазоновым наблюдали кончину генерала и позорно сбежали, оставили покойника в доме вместе с пьяным прорабом. Тот потом еле отмылся, чуть не сел за убийство, которого не совершал. Причина смерти высокопоставленного военного так и не была установлена. Решили, что генерала хватил удар из-за неприятностей на службе. Якобы, его заподозрили в растрате казенных денег, вызвали на ковер, отчитали и предложили во избежание скандала уйти в отставку.
Казалось бы, чего проще поверить и успокоиться? Но Курбатов с Сазоновым не успокоились. Они понимали, что ввязались во что-то непонятное и страшное. Стройку прикрыли, солдат вскоре демобилизовали, и Сазонов вдруг решил махнуть в Приморский край. Он объяснил это желанием поглядеть мир, пока молодой. Курбатов удивился: «За длинным рублем гонишься, Витек?»
Оправдания товарища звучали фальшиво. Сазонов был на взводе, вел себя странно и перед отъездом предложил Курбатову еще раз посетить генеральскую дачу.
— Это еще зачем? — насторожился тот. — Ты как хочешь, а я туда больше ни ногой! Меня жуть берет, как вспомню ту комнату, зарево и мертвеца с обгорелым лицом. Бр-ррр!
— Подумаешь, брови обгорели и переносица, — занервничал Витек. — Ничего такого!
— Ты же сам твердил про «огненные знаки», «сатанинское пламя». Забыл, что ли?
— Какие знаки? Какое пламя? Не было этого. У тебя с головой все в порядке, братан?
Курбатов засомневался. Может, и правда он тогда умом тронулся? Временно, на почве испуга. И то, что якобы говорил товарищ, ему померещилось?
— Едешь со мной в Песчаное или нет? — наседал Витек. — Что, кишка тонка? Спекся? Струсил?
Курбатов обиделся и устыдился. Он не трус. Но оказаться опять возле того дома и тем паче переступать порог той зловещей гостиной ему было боязно.
— Что ты затеял? — спросил он дружка. — Решил проверить свою храбрость?
— И мою, и твою. Мужики мы с тобой или кто?
Брат Онуфрий не раз пожалел, что согласился тогда составить Витьку компанию. С тех пор бес к нему и прицепился…
* * *
Окрестности Уссурийска
— Ну что, Мушкетер, надолго мы здесь застряли? — осведомилась Лариса, глядя на растерянного водителя.
— Домкрата нет, — развел тот руками. — Всегда в багажнике был, а вчера я его выложил. Как без домкрата колесо менять?
От волнения она перешла на «ты».
— Хочешь сказать, что нам придется ночевать в машине?
— А че делать-то?
— Я против! — возмутилась пассажирка и оглянулась по сторонам. — Далеко тут до какого-нибудь жилья? Может, где-то рядом есть база отдыха?
Парень сердито теребил бородку и вздыхал. Он понятия не имел, куда их занесло. Что это за место?
— Ты без навигатора ездишь?
— Я из Владивостока в Уссурийск каждый день мотаюсь, таксую. На кой черт мне навигатор?
— Как же ты заблудился?
— Убейте, не понимаю, — отвел глаза Мушкетер. — Леший попутал…
— Н-да, весело. Поездка удалась! Лучше бы я на электричку села.
— Электричку долго ждать было…
— А ты меня быстро в город доставил, — съязвила она. — В два счета, как обещал. Вжик, и я там.
Водитель «опеля» виновато кивнул и пнул ногой спущенную резину.
— Я вас подвел, признаю. Со мной такое впервые. Извините…
— Пошли жилье искать, — решилась Лариса. — Дорога должна куда-то вести.
— Я машину не брошу.
— Предлагаешь мне одной по лесу топать? В темноте?
— Оставайтесь здесь, со мной.
— Ага! — перебила она. — Костер разведем! Суслика на ужин зажарим! Отлично! Я всю жизнь мечтала о таком экстриме. А утром что? За нами вертолет пришлют?
— Утром кто-нибудь ехать будет, поможет.
— Чует мое сердце, тут давно никто не ездил. Разве что телега… или лошадь. Принюхайся!
Парень послушно потянул носом. В воздухе пахло навозом. Кажется, он наступил на кучку экскрементов.
— Невезуха, блин! — с этими словами он начал вытирать о траву подошвы кроссовок. — Что за день сегодня?
— Уже ночь, — заметила Лариса. — Я спать хочу. И не в машине, а в нормальной постели.
— Трасса должна быть где-то рядом. Слышите?
Лариса прислушалась, но характерного шума транспорта не доносилось. Дул ветер, жалобно вскрикивала в лесу птица.
— Дымом пахнет! — обрадовался Мушкетер. — Значит, база недалеко! Хорошо, что ветер в нашу сторону.
