– Забыл отключить звук, – кривится, указывая взглядом в сторону.
– То есть…
– Да, началось, – подтверждает он мои догадки.
– Тогда они опоздали, мы устроили шоу намного интереснее, – улыбаясь, возвращаюсь на его плечо и целую в подбородок.
– И, слава богу, никто этого не видел. Не собираюсь делиться тем, что было красиво отыграно только для меня.
– Ты меня заставил, – припоминаю я.
– Ты меня обманула, – с таким же подтекстом отвечает он.
– Ты меня вынудил это сделать, – приподнимаюсь и нависаю над его лицом.
– Я извинился, – заправляет пряди волос за ухо.
– Мне это понравилось, и может вызвать привычку, – улыбаюсь, наклоняюсь и целую его в губы.
– Идиот, – шепчу я.
– Ещё раз? – Хватает меня за волосы, оттягивая голову назад.
– Это не я, Мэтью просил передать, я обещала. Не люблю не сдерживать данное слово этому мужчине, – смеясь, объясняю я.
– И не боишься, что разозлюсь от этого? – Шипит он, поднимаясь, вынуждая сесть и меня.
– Нет, больше не боюсь твоей злости, она меня возбуждает, – шепчу я.
– Хватит играть со мной, сладкая моя, – отпускает волосы и проводит нежно ладонью по лицу.
– Это была честность. Меня, правда, возбуждает, когда ты полон ярости. И я, действительно, дрожу от напряжения внутри.
– Я должен тебе признаться, что не лгал, – отнимает свою руку от моего лица.
– В чём именно? – Интересуюсь я.
– Я небогат, Санта. У меня ничего нет, – всё волшебство момента разрушается этими словами. Дёргаюсь и отстраняюсь от него.
– Ты так и не понял, что мне плевать на это? – Обиженно шепчу я.
– Понял, и я говорю это не для того, чтобы унизить тебя или же причинить боль. Это… я пытаюсь сказать тебе иное, – качает головой и поднимается с пола.
– Что ты хочешь мне сказать?
– Правду. Меня не существует, сладкая моя. Меня нет, – от его фразы издаю смешок и встаю на ноги.
– Ты пытаешься убедить меня в том, что ты призрак? Хорошо, я верю. Тогда сделай меня такой же, – уже в голос смеюсь, Ред уходит в темноту, а через минуту возвращается. В его руках коробка, которую он ставит на стол.
– Нет, я не призрак. Но меня не существует, и я хочу, чтобы ты знала – у меня нет ничего из того, что ты ждёшь. Я не могу подарить будущего, потому что не имею его. И мне сложно делиться этим, потому что я не делал этого ни разу, – открывает коробку, и я заглядываю в неё. Удивлённо приподнимаю брови.
– Меня сводят с ума эти чулки и туфли. Твоё платье, ты. Я не покупаю тебя. Я забочусь, – быстро произносит он, пока отхожу от только начинающейся обиды, как она потухает. В коробке лежит одежда, самая обычная одежда.
– Я хочу заботиться о тебе, сладкая моя. И это всё, что я могу дать тебе. Большего не имею права желать, – его пальцы проходятся по моей талии и расстёгивают крючки пояса от чулок.
– Ничего не понимаю. Я… ты сказал, что тебя не существует, а сейчас ты опровергаешь свои слова, – шепчу я, наблюдая, как опускается обнажённый передо мной и снимает туфли, затем чулки. Выпрямляясь, проводит руками по ногам.
– Ты поймёшь, когда я покажу тебе кое-что. Я туда не ездил восемнадцать лет, но сегодня я хочу это сделать с тобой. Ты готова увидеть, что огонь может быть уродливым? – Его глаза блестят от муки, ему сложно говорить это.
– Да, готова, – напряжённо киваю я.
– Хорошо. Тогда тебя нужно одеть и увести отсюда, потому что мне не нравится, что ты находишься здесь. Это место больше не кажется мне таким красивым, как раньше, – подхватывает трусики и вновь опускается передо мной на колени. Я пока не осознаю, что творится в его душе, но атмосфера превращается в мрачную, опасную и стирающую любую попытку вырваться из неё.
Ред помогает мне одеться, и когда остаётся только пальто, он отходит. Собирает наши вещи, разбросанные по полу, и бросает в коробку, затем вновь исчезает в темноте и выходит оттуда другим. Разглядываю его, как будто ни разу не видела. Джинсы, ботинки, бесформенная толстовка с накинутым на голову капюшоном, тёплая жилетка и ещё кепка, полностью скрывающая его лицо.
– Тебе нет нужды прятать шрамы, Ред, – шепчу я.
– Поверь мне, сладкая моя, не все готовы принять мою внешность спокойно. И я достаточно видел, чтобы уберечь их от уродства, – сколько боли в его голосе, что и моё сердце сжимается.
– Но для меня ты красив, – качаю головой и подхожу к нему.
– Какая разница, как тебя воспринимают другие? Неужели, их мнение так влияет на твою самооценку, Ред? Ты же другой, ты можешь быть таким же сильным в свете дня, как и в ночи, – дотрагиваюсь до его щеки, ощущая шрамы, и пытаюсь донести до него, что это всё неважно.
– Они пугаются, Санта. Они…
– Да и пошли они. Мне нравится смотреть на тебя. Мне нравится принимать тебя вот таким, ведь остальные прячут внутри ещё более уродливые шрамы. И это намного ужаснее, чем ты думаешь. Пожалуйста, услышь меня. Ты красив, – осторожно, боясь совершить оплошность, тяну за капюшон и откидываю его назад.
– Если они глупы, то будут давать оценку внешности. Но это уже их проблемы, а не наши. Значит, они не имеют ни ценностей, ни воспитания, ни сердца, ни души. А у тебя всё это есть, и ты научил меня смотреть глубже, – снимаю с него кепку, а он не двигается. Его глаза стеклянные, словно он переживает что-то страшное сейчас. И мне больно. Да, мне так больно видеть его таким, когда он другой. В этой темноте, ставшей его клеткой, он превратился в затравленного этим миром человека. Хотя имеет столько силы именно в ночи, имеет столько возможностей, что тем, кто кичится своей внешностью, вроде меня, остаётся только завидовать ему.
– И я смотрю на самого чувственного, живого и талантливого мужчину, подобно которому нет в мире, где внешняя красота стоит на первом месте. А если мир против, то он не наш. Мы создадим свой, где научим людей увидеть своё уродство, которого в тебе нет, – приподнимаюсь на цыпочки и целую его шрамы.
– Я не могу, Санта, – шепчет он.
– Даже ради меня? Ради того, чтобы сделать нас с тобой настоящими? Чтобы разрушить всё прошлое и доказать… мне очень нужно, чтобы ты доказал мне, что ради меня можно совершать безумные вещи. Что я немного стою этого. Прошу тебя, подари мне честность, ни ложь, ни ночь, ни темноту, а самого себя. Ты мне необходим, как и моя семья, как и любовь, которой я насладилась сегодня. Этот день подарил мне многое, так не забирай надежду. Пожалуйста, – перехватывает мою талию и отодвигает от себя.
– Ты не понимаешь, и дело не в том, что я хочу украсть у тебя мечты и фантазии. Санта, меня не существует, я не имею права появиться в мире живых после стольких лет. Моё место в ночи, где я могу остаться иллюзией, вспышкой, и обо мне забудут. Прими тот факт, что я никогда не покажу своё лицо этому миру. Это запрещено, – отходит на шаг, забирает из моей руки кепку и надевает, затем натягивает капюшон.
