– Санта, прыгай. И я прыгну за тобой. Обещаю, – заверяет меня, и последний раз целует в губы.
– Я не смогу жить без тебя, Ред. Не оставляй нас одних. Не ходи… я…
– Всё хорошо, Санта. Всё хорошо, не бойся. Я не оставлю. Всегда буду с вами, только сейчас от тебя зависит, будет ли мне к кому возвращаться. Подари мне надежду, что кто-то во мне будет нуждаться, как и я в них, – Ред подталкивает меня к распахнутому окну.
– Обещай, что не обманешь. Обещай! – Кричу я, не желая отпускать его.
– Обещаю, Санта. Обещаю, – он улыбается, чтобы успокоить меня, но я не верю. Отчего-то не верю ему.
– Наш ребёнок. Он ещё жив, так дай ему силы родиться. Мэтью уже должен быть в Лондоне, и Рейчел тоже. Я обещаю тебе, что ты будешь свободной. Обещаю, любимая моя сладкая Санта. Обещаю, но спаси его. Спаси нашего ребёнка, не дай ему сгореть, – Ред отрывает мои руки от себя и подхватывает за талию.
– Ты прощаешься! – Стону я от понимания, упираясь ногами в раму.
– Нет, никогда. Я не собираюсь говорить тебе: «пока». Скажу: «До скорой встречи». Я люблю тебя. Навсегда, – Ред против моей воли применяет всю свою силу и выталкивает меня из окна.
С криком лечу в пустоту, и меня больно ударяет по спине и затылку. Глотаю воду и мотаю руками, чтобы выплыть. Тело не подчиняется и, кажется, я сейчас потеряю сознание. Но ладонь дотрагивается до плоского живота, и это даёт силы оттолкнуться от дна и оказаться на поверхности. Весь дом горит, а в окне никого нет.
– Ред, – хочу крикнуть, но голос хрипит.
Кое-как доплываю до бортика, откашливаясь, и подтягиваюсь на руках. Платье слишком тяжёлое, я не могу даже идти. Но я должна. Ред там. Он остался там, и я должна его спасти. Обязана! Во что бы то ни было обязана!
Босиком и шатаясь, направляюсь к центральному входу, не в силах бежать. Спина горит от боли, как и голову ведёт в разные стороны.
– Мэм, – замечаю мигающие машины и двух мужчин, подлетающих ко мне.
– Он там! – Кричу я, указывая на дом. – Он там! Спасите его!
– Мэм, сейчас. Будь с ней, – один из мужчин отдаёт приказ и направляется к дому. Но к нему не подобраться. Делаю шаг, чтобы самой снова войти туда, найти лазейку и вытащить Реда, но меня хватают за талию, не позволяя увидеть его.
– Отпустите! Он там! Он ещё там! Он ещё жив! – Пытаюсь вырваться из крепких рук.
– Мэм, успокойтесь. Мэм! – Меня поднимают в воздух, не разрешая, даже попытаться спасти его.
– Помогите ему! Помогите! Нет, вернитесь обратно! Помогите ему! – С плачем молю, смотря, как второй мужчина бежит обратно, показывая что-то руками, и в этот момент громкий взрыв наполняет мой разум.
Меня и офицера относит на приличное расстояние. Падаю на мокрую траву и стону.
– Нет… нет… Ред! – Вою, катаясь по земле. Я знаю. Это газ.
Вокруг меня обломки дерева, того, что осталось от дома. И я плачу, горько и не сдерживая боль, которая пронзает сердце.
– Нет! – Сжимаю голову руками и не хочу жить. Он обманул меня. Обманул и оставил одну. Навечно одну без него.
– Нет! Пожалуйста… – мой стон тонет в звуках сирен.
Я никогда бы не подумала, что сердце, действительно, может разбиться. И ничего больше неважно. Ни физическая боль, ни раны, ни потрясение, ни преступление, ни месть. Ничего, кроме молчаливого потрескивания дров, в которые превратился дом, забравший у меня любимого человека.
Огонь может быть опасен, но не для тела, не для кожи. А для души. Любовь – это и есть огонь. Он сжигает тебя до основания, развевая пепел, горя по ветру. Ничто это не изменит, потому что огонь не щадит чувств, он лишь совершает страшное. Убивает тебя, оставляя дышать, и смотреть картинки прошлого, где ты ещё мечтала о несбыточном.
Эпилог
Санта
Каждая девочка с детства мечтает. Кто-то о красивом платье. Кто-то о роскоши и богатстве. Кто-то о новой кукле «Барби». Кто-то просто хочет выжить. А кто-то не умеет мечтать. И я тоже была одной из таких девочек, преданной своим фантазиям, пока не встретилась с каждой из них. Сказок, как оказалось, не существует, есть реальность, в которой живут боль и горе. Счастливые концы – это редкость, и никогда нельзя дать такую оценку ситуации, когда ты стоишь на кладбище, держа в руках розы.
Мартовский ветер должен пронзать меня до костей, но я ничего не чувствую. Ни скорби. Ни сожаления. Ни холода. Опускаюсь и кладу на могильную плиту цветы, молча принимая действительность такой, какой она бывает. Теперь же я в последний раз прихожу сюда и прощаюсь. Навсегда. Больше в эту страну я не собираюсь возвращаться. Никогда. Это запрещено моим разумом. Здесь я познакомилась с жестокостью, болью и любовью. Я увидела и узнала многое, что позволило мне стать самой собой, не бояться быть иногда смешной, глупой и совершать ошибки. Только вот порой ничего нельзя изменить.
Мне отдали его тело только через две недели, чтобы я похоронила его. Я принимала слова сожаления от незнакомых людей. Мне хотелось смеяться, ведь никто из них не знал его так, как я. Большинство, вообще, не знали. Но со скорбящим видом произносили речи, желая поскорее отведать редкий сорт вина в дорогом ресторане.
Киваю шофёру в знак прощания и вхожу в здание аэропорта. Меня больше не волнует, каким я буду пассажиром. Элитным или обычным. И сейчас я предпочитаю последнее, не фыркая и не кривясь на соседей. Только с наслаждением смотрю, как самолёт взлетает и оставляет позади прошлое.
Я никогда не была принцессой, но хотела ей являться. И это всё фальшь, игра, которая обязательно ответит тебе с особой жестокостью. Она испепелит твою душу, она сожжёт всё, о чём ты мечтала, оставив тебя одну. Одиночество – очень сложная вещь, в ней ты теряешься и в то же время взрослеешь, учишься жить и принимать решения, за которые берёшь ответственность. Это тяжело, признаю, но необходимо, чтобы стать человеком.
Выхожу из аэропорта и передаю багаж шофёру. Опускаюсь в машину и закрываю глаза, позволяя себе немного расслабиться. Ночь уже давно главенствует над днём, и можно снять маску горя. Улыбнуться и даже рассмеяться, словно сумасшедшей. А каждый из нас подвержен этому заболеванию. В каждом человеке есть свой вид безумия, и он прекрасен. Мой когда-то – жить мечтами. Сейчас – просто жить. Удивительно, насколько меняется восприятие, если ты принимаешь прошлое, не пытаясь отречься от него и изменить.
Дом такой же тёмный, как я и запомнила. И это радует, хотя бы здесь ничего не меняется. С виду. Вхожу в помещение и оглядываюсь. Замечаю стремянку, разбросанные куски драпировки и тканей, банки с краской и ещё какую-то ерунду. Усмехаюсь и качаю головой.
Тихо. К этому тоже можно привыкнуть. Поднимаюсь по лестнице, на ходу снимая чёрное пальто и желая поскорее оказаться в постели или в тёплой ванне, чтобы отдохнуть. Всё закончилось. Сегодня можно поставить точку в моей сказке и начать настоящую жизнь.
