Когда 1 августа 1917 г. семью Николая II отправили из Царского Села в Тобольск, ее сопровождал лейб-медик Е. С. Боткин. В. С. Панкратов, комиссар Временного правительства в Тобольске, проведший 14 лет в одиночке Шлиссельбурга, отмечал, что «он был очень расположен к Александре Федоровне и часто являлся ко мне с разными от нее просьбами». И эта привязанность и верность долгу заставила Е. С. Боткина сопровождать своих царственных пациентов буквально до могилы, и совершенно справедливо, что его прах ныне покоится в усыпальнице Петропавловского собора.
Имелись ли у российских императоров вредные привычки,
[310] которые могли бы повлиять на состояние их здоровья
Безусловно, вредные привычки имелись, поскольку все они были живыми людьми со всеми присущими им слабостями. Но все вредные привычки российских императоров, как правило, не выходили за рамки относительной «нормы». Они курили, пили очень в меру, не употребляли наркотики.
Если говорить о курении, то это, действительно, было главным «пороком» Романовых. Причем как мужчин, так и женщин. С мужчинами все понятно. Среди монархов
[311] первым курящим царем был Петр I, чья трубка стала своеобразным символом его прозападных реформ. Курил трубку Александр I,
[312] курил сигары и кальян Александр II,
[313] сигары и папиросы предпочитал Александр III, курила его супруга – императрица Мария Федоровна, очень много курил папирос Николай II, курила его супруга – императрица Александра Федоровна. Курили их старшие дочери – Ольга и Татьяна, покуривала даже Анастасия.
Трубка Александра I. Пенька, серебро, кожа
Александр II с сигарой в правой руке
Александр III с трубкой. На охоте в Спале. Конец 1880-х гг.
Николай II с папиросой. Крым. 1916 г.
Татьяна дает прикурить Ольге. Александровский парк. Царское Село. 1916 г.
Николай II дает затянуться Анастасии. Ливадия. 1914 г.
Николай II и Татьяна (папироса у Татьяны в левой руке). 1916 г.
Следует подчеркнуть, что практика курения при Императорском дворе во многом способствовала развитию ювелирного искусства в России. По сей день Галерею драгоценностей Государственного Эрмитажа и Оружейной палаты Московского Кремля украшают драгоценные табакерки – обязательный аксессуар галантного XVIII в. Во время царствования Александра III, когда расцвел талант К. Фаберже, в аристократической среде входит в моду коллекционирование портсигаров, спичечниц, гильотинок для сигар и прочих аксессуаров работы его мастеров.
Золотой портсигар. Мастерская К. Фаберже
Табакерка с портретом великого князя Павла Петровича. 1774 г.
Серебряный портсигар с вензелем великого князя Владимира Александровича. К. Фаберже
Табакерка с вензелем Петра II. 1727–1730 гг.
Кстати, кальян для Александра II был по большей части способом решения проблем его пищеварения. Эти проблемы нашли свое отражение и в придворной мемуаристике, породив байку о «кальянщиках» Зимнего дворца: «Расположение дня у государя следующее. Встает он часов в восемь, одевается и совершает пешком, при какой бы то ни было погоде, прогулку в Петербурге около Зимнего дворца по тротуару, а в Царском Селе около пруда в саду; возвратившись во дворец, пьет кофе глаз на глаз со своим доктором Енохиным; потом отправляется в ретирадное место, где заседание происходит оригинальным образом. Его Величество наследовал от своих отца и деда тугость на пищеварение, и в бытность свою на Кавказе в 1850 году, попробовав курить кальян, заметил, что кальян много способствует его пищеварению. Итак, Его Величество, воссев, где подобает, начинает курить кальян и курит, доколе занятие это не увенчается полным успехом. Перед государем поставлены огромные ширмы, и за этими ширмами собираются лица, удостоенные по особой царской милости высокой чести разговором своим забавлять государя во время куренья кальяна и совершения прочего». Судя по воспоминаниям, узкий круг лиц, присутствовавших за ширмами, «получил в Петербурге прозвание „кальянщиков“, и множество генерал-адъютантов, флигель-адъютантов и придворных добивается всевозможными интригами высокой чести поступить в почетный круг кальянщиков. Неуспех их благородных, возвышенных стремлений глубоко огорчает этих достойных сановников, наполняет горечью их полезную жизнь, благу отечества посвященную».
