В 1849 г. скоропостижно скончалась 7-летняя дочка Александра II. О ее заболевании, приведшем к смерти, в литературе пишут разное. В одних источниках сообщается, что причиной стал менингит, в других – скарлатина.
В апреле 1870 г. внезапно умер годовалый сын цесаревича Александра Александровича, которому было 11 месяцев от роду (26 мая 1869-20 апреля 1870 г.). В бюллетене, подписанном лейб-акушером Я. Я. Шмидтом, педиатром К. А. Раухфусом и лейб-хирургом Г. И. Гиршем 16 апреля 1870 г., указывалось, что у мальчика «после вторичного гриппа и минувшего прилива к правому легкому внезапно в ночь с 15 на 16 апреля появились признаки острого поражения мозговых оболочек».
[583] Сегодня это заболевание называется бактериальным менингитом.
[584] В последующие дни в бюллетенях указывалось, что мальчик «почти всю ночь беспрерывно спал. Мозговые припадки не ухудшились. Его Высочество сегодня несколько более в сознании и угнетение мозговых отправлений несколько меньше» (17 апреля),
[585] что «лихорадочное состояние умеренное» (18 апреля), что «Его Высочество ночью брал грудь довольно хорошо… большей частью был в сознании» (19 апреля). В день смерти, 20 апреля, в бюллетене указывалось, что «выпотение в мозгу так быстро увеличилось, что Его Высочество находится в самом трудном состоянии».
После смерти ребенка молодые родители были безутешны. У гроба организовали дежурство, и по стандартному церемониалу мальчика похоронили в Петропавловском соборе. Из всех медиков, участвовавших в лечении, только акушеру Шмидту подарили перстень за 250 руб. Впрочем, ни домашнему врачу Гиршу, ни педиатру Раухфусу карьеру не сломали.
Великий князь Александр Александрович. 1870 г.
Великая княжна Александра Александровна
Как подбирались кормилицы дл я царственных младенцев
Традиции тщательнейшего подбора кормилиц младенцам первых лиц на Руси восходит к незапамятным временам. Описывая практику подбора кормилиц в XVII в., современник писал: «А на воспитание царевича или царевны выбирают всяких чинов из жон жену добрую и чистую, и млеком сладостну, и здорову, и живет та жена у царицы в Верху на воспитание год.
[586] А как год отойдет, или ежели та жена дворянска роду, мужа ее пожалует царь на воеводство в город или вотчину даст. А подьяческоя или иного служивого чину, прибавят чести и дадут жалованья немало. А посадцкого человека, и таким потому ж дано будет жалованье немалое, а тягла и податей на царя с мужа ее не емлют по их живот».
[587] Следовательно, кормилицу могли выбирать из любого сословия, при этом, в зависимости от сословной принадлежности кормилицы, ее ожидали щедрые царские дары.
[588]
Как правило, подбиралось несколько кормилиц, поскольку их «профессиональная» судьба зависела от множества причин. И. Е. Забелин писал, что «в выбор или прибор назначалось иногда более десяти кормилиц, жен во всех качествах добрых, имена которых и записывались в особую роспись. В этой росписи означали мужа избираемой, ее лета, детей ее, время, когда разрешилась от бремени последним ребенком, потом имя и местожительство ее духовника, который по священству обязан был засвидетельствовать особою сказкою письменно и о нравственной чистоте избираемой. По особой крестоприводной записи кормилицы целовали крест служити и прямити Царю, Царице и Ребенку, на воскормление которого поступали».
[589]
Если кормилица хотя бы несколько дней кормила царственного ребенка, ее дальнейшая судьба была материально обеспечена. Более того, покровительство оказывалось и родным детям кормилицы, особенно тем, которых она выкармливала одновременно с царственным младенцем. Даже те дети кормилицы, которые родились после завершения ее «профессиональной деятельности», также могли рассчитывать на высочайшее покровительство, являясь молочными братьями и сестрами высокого отпрыска. Эти традиции, трансформировавшись, сохранялись вплоть до начала XX в.
Подбор кормилиц начинался примерно за месяц до рождения ребенка, поскольку в резиденцию надо было доставить до десяти потенциальных кормилиц, часть которых отсеивалась после придирчивого осмотра придворными врачами. Еще раз отмечу, что молодые крестьянки или мещанки, ставшие кормилицами, вытаскивали счастливый билет на всю жизнь, поскольку их жизнь выходила на совершенно иной уровень. Традиционно кормилиц искали в деревнях, близ императорских загородных резиденций, как правило, близ Царского Села. Когда в конце 1775 г. ожидали рождения первенца у великого князя Павла Петровича (Павла I), Екатерина II приказала управляющему Царским Селом А. Кашкину «приискать несколько баб в кормилицы, и когда приисканы будут, чтоб Беку лекарю сказали».
Говоря о придворных кормилицах, следует иметь в виду очень тонкий вопрос, связанный с «русскостью» членов императорской фамилии. Высчитывать процент «русской крови» при этом бессмысленно, поскольку «русский» – это не столько национальная принадлежность, сколько судьба. Примеров тому – тьма. Так, 100-процентная немка Екатерина II очень быстро стала 100-процентной русской, последовательно отстаивая национальные интересы России. А родной внук Петра I – Петр III Федорович – русским себя не считал, за что и поплатился головой. Поэтому можно считать, что грудное молоко простых русских баб становилось некой реальной связью, роднившей монархов со своим народом.
[590]
