– Они поженились молодыми, лет в двадцать или около того, – сказал Барни. – А ты уже на десяток лет запоздал.
– Ну, в монахи я не подавался…
– Рад это слышать.
– Но мне пока не встречалась женщина, с которой я хотел бы провести остаток своих дней.
– Не считая одной, – проговорил Барни, глядя Неду за спину.
Нед обернулся и увидел Марджери Фицджеральд – то есть Ширинг. Она, должно быть, присутствовала на службе в соборе, но в толпе Нед ее не разглядел. Его сердце пропустило удар. Марджери оделась скромно и неброско, как раз для похорон, но не забыла про шляпу, и сегодня это была лиловая бархатная шляпка, приколотая под углом к ее роскошным кудрям. Марджери о чем-то беседовала с отцом Полом, бывшим монахом Кингсбриджского аббатства, а ныне каноником собора – возможно, он тайно исповедовал католичество. Упрямая привязанность Марджери к католичеству должна была бы, наверное, злить Неда, однако он, наоборот, восхищался наивной стойкостью убеждений своей давней возлюбленной.
– Увы, других таких не найти, а сама она замужем за другим мужчиной. – С какой стати Барни взбрело в голову вообще заводить этот разговор? – Куда ты поплывешь на сей раз?
– Хочу вернуться в Новый Свет. Рабами я торговать не собираюсь, живой товар слишком уж быстро портится, но тамошним жителям нужно едва ли не все подряд, кроме сахара.
Нед усмехнулся.
– Помнится, ты упоминал некую девицу…
– Я упоминал? Когда это?
– Ага, признался!
Барни смутился, словно бы ему отнюдь не хотелось показывать свои чувства.
– Ну… Не стану лукавить, я не встречал никого, кто мог бы сравниться с Беллой.
– Вы сошлись семь лет назад.
– Знаю. Она могла выйти замуж за богатого фермера, родить ему пару-тройку детей, но…
– Но ты хочешь убедиться сам, – закончил Нед и прицокнул языком. – А мы с тобой не так уж сильно отличаемся, а?
Братья двинулись к развалинам аббатства.
– Церковь так ничего тут и не сделала, – сказал Нед. – А мама собиралась построить здесь крытый рынок.
– Отличная мысль! Надо бы ее использовать.
– У меня средств не хватит.
– Если море не подведет, деньги я, пожалуй, добуду.
Марджери направилась навстречу Уиллардам; за нею по пятам следовали охранник и компаньонка – теперь, став графиней Ширинг, она редко ходила куда-либо одна. Эта крохотная свита остановилась поодаль, а Марджери пожала руки Барни и Неду.
– Какой грустный день.
– Спасибо, Марджери, – поблагодарил Барни.
– А народу сколько пришло! Вашу маму все любили.
– Спасибо.
– Барт просил извиниться, что не смог прийти. Его вызвали в Винчестер.
– Прошу прощения, но мне надо потолковать с Дэном Кобли, – сказал вдруг Барни. – Хочу, чтобы он вложился в мое плавание, взял на себя долю риска.
С этими словами он ушел – и оставил Неда наедине с Марджери.
Та понизила голос и спросила сочувственно:
– Как ты, Нед?
– Матушке было почти шестьдесят, все произошло не то чтобы неожиданно. – Именно так он до сих пор отвечал на все соболезнования, но внезапно ему захотелось добавить кое-что еще. – Хотя у человека мать одна, сама понимаешь.
– Конечно! Я никогда не любила своего отца, уж тем более после того, как он заставил меня выйти за Барта. И все равно, когда он умер, я расплакалась.
– Старое поколение уходит. – Нед криво усмехнулся. – Помнишь то рождественское пиршество, двенадцать лет назад, когда приехал Уильям Сесил? В те дни казалось, что наши родители правят миром – твой отец, моя мать и отец Барта.
Глаза Марджери озорно свернули.
– Еще бы я не помнила!
Нед знал, что пришло ей на память – жаркие поцелуи в темноте заброшенного амбара. Он улыбнулся и, поддавшись порыву, вдруг сказал:
– Пойдем к нам. Выпьем вина, вспомним былое. Сегодня подходящий день для воспоминаний.
Медленно, неторопливо они двинулись через площадь, огибая продавцов и покупателей, – похороны похоронами, а дела делами. Пересекли главную городскую улицу и вошли в дом Уиллардов. Нед проводил Марджери в маленькую приемную, где любил сиживать его отец, выходившую окном на западный фасад собора.
Марджери повернулась к своим спутникам.
– Можете пойти на кухню.
– Джанет Файф нальет вам эля и чем-нибудь накормит, – прибавил Нед. – Будьте добры, попросите ее принести вина для вашей госпожи и для меня.
Компаньонка и охранник ушли, и Нед закрыл дверь.
– Как твой малыш? – поинтересовался он.
– Бартлет? Он уже не малыш. Ему стукнуло шесть. Корчит из себя взрослого, бегает с деревянным мечом.
– Барт до сих пор не знает?..
– Замолчи! – яростно прошипела Марджери. – Теперь, когда Суизин мертв, только мы с тобой знаем правду. И должны хранить тайну.
– Разумеется.
Марджери ничуть не сомневалась, что отцом ее сына был Суизин, а не Барт. Нед полагал, что она вряд ли ошибается. За все двенадцать лет брака она понесла лишь единожды, и случилось это именно тогда, когда ее изнасиловал собственный свекор.
– На твоих чувствах это сказывается?
– Ты имеешь в виду – на чувствах к Бартлету? Ну что ты! Я полюбила его с первого мгновения, как только увидела.
– А Барт?
– Тоже не нарадуется. Для него вполне естественно, что Бартлет похож на Суизина. И Барт хочет, чтобы сына растили, как его самого.
– Какая неожиданность! – хмыкнул Нед.
– Послушай… Мужчины почему-то думают, что женщинам нравится… ну, зачинать…
– Я так не думаю.
– Правильно. Спроси любую женщину.
Нед понял, что она жаждет утешения.
– Мне не надо никого спрашивать. Я и так это знаю.
– Ты ведь не думаешь, что я соблазнила Суизина?
– Ни в коем случае.
– Правда? Мне важно знать.
– Я уверен в этом, как в собственном имени.
На ее глаза навернулись слезы.
– Спасибо.
Нед взял Марджери за руку.
Помолчав, она спросила:
– Могу я задать вопрос?
– Давай.
– У тебя был кто-то еще?
Он помедлил с ответом, и для Марджери этого оказалось вполне достаточно.
– Значит, были.
– Извини. Я же не монах.
– И много?
Нед промолчал.
