– Либо можешь относиться ко мне с уважением. Если граф увлекает тебя в постель, уходи от него, едва он заснет, и возвращайся на половину прислуги. Отказывайся отвечать на вопросы, которыми тебя станут донимать другие слуги. Не смей прилюдно глядеть на него и заговаривать с ним – и никогда, никогда не прикасайся к нему при мне или при ком-то еще. В этом случае, когда он устанет от тебя, ты сохранишь место в моем доме и заживешь спокойной жизнью. Ты понимаешь, какой у тебя выбор?
– Да, мэм, – прошептала Нора.
– Ступай. – Когда Нора открыла дверь, Марджери горько добавила ей вослед: – Будешь искать себе мужа, выбирай того, кто не похож на моего.
Нора убежала, а Марджери наконец-то направилась на кухню.
Нед приехал в полдень. Он щеголял в дорогом черном камзоле с белым кружевным воротом – такой наряд, как заметила Марджери, сделался в последнее время привычным для обеспеченных протестантов. На Неде камзол смотрелся довольно аскетически; ему куда больше шли, как подумалось ей, зеленый и золотистый.
Пес Марджери, Мик, облизал Неду руку. Барт тоже приветствовал Неда вполне по-дружески, велел подать к обеду лучшее вино. Марджери украдкой облегченно вздохнула. Быть может, Барт забыл, что Марджери когда-то хотела выйти замуж за Неда. Или ему было все равно, раз уж она в итоге досталась ему. Для мужчин вроде Барта главным было побеждать везде и во всем.
Ее супруга никто не назвал бы мыслителем, и он до сих пор не подозревал, что именно Нед подстроил ловушку, что привела к казни Суизина. Сам Барт считал, что эту западню расставил Дэн Кобли, вожак местных пуритан, чтобы отомстить сэру Реджинальду и Ролло Фицджеральдам за гибель собственного отца. В чем-то он был прав – Дэн по-прежнему не скрывал своей ненависти к Ролло.
Еще Марджери слегка беспокоилась насчет Стивена Линкольна, который присоединился к ним за обеденным столом. Нед догадывался, должно быть, о том, какое положение занимает бывший каноник в графском доме, но ничего не сказал. Вообще присутствие священников в домах дворян-католиков не то чтобы одобрялось, но терпелось. Марджери раздражало и смущало это двуличие: кругом было полно сирот, чьих отцов хорошо знали, но никогда не признавали; монахинь, что отдавались страсти, каковую будто бы не замечали; незамужних экономок с выводком детей, подозрительно похожих на священников, у которых эти экономки были в услужении… Но сегодня присутствие Линкольна играло Марджери на руку.
Впрочем, она не была уверена, что Стивен проявит столько же сдержанности, сколько проявлял Нед. Линкольн всей душой ненавидел королеву Елизавету, которой преданно служил Нед Уиллард. А у Неда имелись причины ненавидеть католическую церковь, несправедливо обвинившую его мать в ростовщичестве. Словом, обед обещал получиться… интересным.
– Итак, Нед, – дружелюбно проговорил Барт, – ты теперь один из ближайших советников королевы, если верить молве.
В голосе Барта прозвучал разве что намек на недовольство. Сам он полагал, что королеве следовало бы слушать советы графов, а не каких-то там сыновей торговцев. Правда, Барт отдавал себе отчет в том, что едва ли помог бы королеве разобраться в хитросплетениях европейской политики.
– Я работаю с сэром Уильямом Сесилом, вот уже дюжину лет, – ответил Нед. – Если кто и ближайший, так это он.
– Но тебя произвели в рыцари и сделали лордом Уигли.
– За что я весьма признателен ее величеству.
Марджери, сидевшая за столом и наблюдавшая за Недом, испытала вдруг приятное чувство, которому не смогла подобрать названия. Нед не лез за словом в карман, в его взгляде часто сверкали задорные искорки. Потягивая вино, Марджери думала, что этот обед мог бы продолжаться бесконечно.
– А чем конкретно вы занимаетесь, сэр Нед? – спросил Стивен Линкольн.
– Моя задача – предупреждать ее величество относительно грядущих затруднений, причем заблаговременно.
Марджери подумалось, что этот ответ вышел каким-то заученным, что ли; как будто Неду задавали такой вопрос много раз и он вызубрил подходящий ответ наизусть.
Линкольн криво усмехнулся.
– Не означает ли это, что вы следите за теми людьми, которые не согласны с королевой?
Марджери мысленно застонала. Ну почему, почему Стивену обязательно нужно все портить своими нападками?
Нед откинулся назад, расправил плечи.
– Ее величеству нет дела до несогласных с нею, покуда они держат свои мысли при себе. По правде сказать, Стивен, я полагал, что вы это знаете, раз уж граф Барт исправно платит штрафы, по шиллингу в неделю, за то, что не ходит в церковь.
– Я хожу в собор по важным поводам, – проворчал Барт.
– И поступаешь очень мудро, если тебе важно мое мнение. В Англии, которой правит Елизавета, никого не преследуют за веру и никого не сжигают на кострах. А недавно, при ее предшественнице Марии Тюдор, все было совсем иначе.
Барт неожиданно оживился.
– А что насчет Северного восстания?
[69]
Марджери знала, о чем он спрашивает. Прямо накануне Рождества графы-католики выступили против королевы Елизаветы с оружием в руках. Это было единственное восстание за все годы, что она провела на троне. Графы отстояли латинскую мессу в соборе Дарема, захватили несколько городов на севере страны и двинулись на Татуорт, где содержалась в заключении Мария Шотландская; они явно намеревались освободить пленницу и провозгласить ее королевой Англии. Но их мало кто поддержал, и армия Елизаветы быстро подавила этот мятеж, а Мария Стюарт так и осталась под стражей.
– Пламя погасло само собой, – сказал Нед.
– Ну да! Пять сотен человек повесили! – Барт негодующе фыркнул. – По велению королевы, которая упрекала Марию Тюдор в жестокости!
– Тех, кто пытается свергнуть правителя, обыкновенно казнят, – спокойно произнес Нед, – в любой стране, какую ни возьми.
Барт, подобно своему отцу, предпочитал не слышать возражений. Вот и сейчас он будто не услышал Неда.
– Север и без того беден, а его вдобавок безжалостно разграбили, отобрали земли и угнали весь скот на юг!
Марджери спросила себя, не напомнят ли эти слова Неду об участи его собственной семьи, которую столь же безжалостно разорил ее отец. Но если у Неда и мелькнула такая мысль, он надежно ее спрятал. Бестактное восклицание Барта его, казалось, нисколько не задело; верно, среди советников королевы Нед научился сохранять спокойствие даже в пылу жарких споров.
– Смею тебя уверить, королева не поживилась добычей, – сказал Нед все тем же ровным тоном. – Доходы короны и близко не сопоставимы с теми расходами, в которые обошлось подавление восстания.
