– Кто бы ни собирался в крипте в этот час, с какой угодно целью, ему следует знать, что городские пуритане подозревают неладное. Во избежание неприятностей, думаю, службы – если там действительно проводятся службы – стоило бы перенести в иное место.
Отец Пол сглотнул.
– Понимаю.
– Ее величество королева полагает, что религия призвана утешать в земной жизни и дарить спасение за гробом. Мы можем расходиться во мнениях, но ни в коем случае это не должно стать поводом к насилию и нападению одних англичан на других.
– Разумеется.
– Пожалуй, я сказал все, что хотел.
– По-моему, я все понял.
– Буду признателен, если вы не станете рассказывать о моем приходе.
– Можете быть спокойны.
Нед пожал священнику руку.
– Рад, что мы смогли поговорить.
– Я тоже.
– Прощайте, отец Пол.
– Благослови вас Бог, Нед, – тихо сказал священник.
4
Утром в пятницу супругу Марджери стало худо. В этом не было ничего необычного, после сытного ужина с обилием вина накануне вечером. Вот только сегодня графу Барту предстояло ехать в Уигли и встретиться с сэром Недом Уиллардом.
– Ты не можешь подвести Неда! – воскликнула Марджери. – Он приедет туда лишь ради тебя!
– Поезжай вместо меня, – предложил Барт, не вставая с кровати. – Потом расскажешь, из-за чего весь шум. – И укрылся с головой одеялом.
Марджери возликовала при мысли провести наедине с Недом часок-другой. Сердце забилось чаще, дыхание стало прерывистым. Она порадовалась, что муж на нее не смотрит.
Впрочем, из всего этого следовало, что он, по меньшей мере, проявляет неосмотрительность, отправляя ее туда.
– Я не хочу ехать, – солгала она. – У меня много дел по хозяйству в замке.
Одеяло приглушило голос Барта, но слова различались отчетливо.
– Не глупи, – сказал супруг Марджери. – Давай, езжай.
Верная жена должна слушаться мужа.
Она велела оседлать свою лучшую лошадь, высокую и крепкую кобылу по кличке Бурка. Потом позвала компаньонку и стражника, которые обычно ее сопровождали; этих двоих вполне достаточно, чтобы уберечь супругу графа от неприятностей. Переоделась, накинула длинный синий плащ, перехваченный у горла алым платком, надела шляпу, чтобы волосы не запылились. Это просто дорожный наряд, твердила она себе, и не ее вина, что цвета ей к лицу, а в шляпе она выглядит привлекательнее.
Она поцеловала сынишку, свистнула своего пса Мика, обожавшего прогулки, и тронулась в путь.
Стоял чудесный весенний день, и Марджери велела себе успокоиться и наслаждаться солнцем и свежим воздухом. Ей двадцать семь лет, она графиня, пригожая, богатая и в добром здравии. Уж если она несчастлива, кто тогда счастлив?
В придорожном постоялом дворе она выпила кружку эля и съела кусок сыра. Мик, без устали прыгавший и сновавший вокруг, напился из пруда. Охранник подкормил каждую лошадь пригоршней овса.
До Уигли добрались ближе к полудню. Деревня была богатой; часть земли возделывалась по старинке, наделами на открытых полях
[70], часть же находилась в личном пользовании земледельцев. Быстрая речка вращала колесо старой водяной мельницы для валки сукна – мельницы Мерфина, как ее называли. Посреди деревни возвышалась церковь, рядом ютились приземистый господский дом и таверна. Нед ждал в таверне.
– А где Барт? – спросил он, завидев Марджери.
– Захворал.
Нед явно удивился, потом расплылся в довольной улыбке, потом нахмурился; эти выражения на его лице быстро сменяли друг друга, пока он осмыслял услышанное. Марджери понимала, что его беспокоит. Она сама испытывала немалое желание поддаться искушению.
– Надеюсь, ничего серьезного?
– Нет, это хворь, которой страдают мужчины, когда слишком много пьют.
– А-а.
– Он прислал меня, на замену. – Марджери потупилась с притворной скромностью.
Нед усмехнулся.
– По мне, так гораздо лучше.
– Ну что, поехали?
– Ты не хочешь что-нибудь съесть или выпить?
Прежде всего Марджери не хотелось торчать в душном помещении, где на нее станет пялиться с полдюжины крестьян.
– Я не устала.
Они двинулись по тропе между зелеными посевами пшеницы и ячменя.
– Поселишься в господском доме? – спросила Марджери.
– Нет. Мне слишком дорог наш дом в Кингсбридже. Буду останавливаться здесь на ночь-другую, если приеду по делам.
Марджери вдруг представилось, как она прокрадывается среди ночи в дом Неда, и она поспешила отогнать эти непристойные мысли.
Показался лес. Речка, крутившая колесо мельницы, также отмечала границу Уигли; земли на другом берегу уже принадлежали графу. Проехав с милю вдоль реки, они добрались до спорного участка. Марджери сразу сообразила, что тут произошло. Некий крестьянин – то ли сметливее прочих, то ли более жадный, а может, все вместе – вырубил лес на графском берегу реки и уже пустил пастись овец на успевшей прорасти редкой траве.
– Чуть дальше лежит та земля, которую я предложил Барту, – сказал Нед.
Марджери посмотрела туда, куда он указывал. Ближний берег густо порос деревьями. Осмотревшись, путники спешились и завели лошадей в лес. Марджери углядела несколько крепких дубов, из которых получится отличная древесина. Тропа вывела на чудесную полянку на берегу реки, поросшую дикими цветами.
– Не вижу повода для Барта отказываться, – проговорила Марджери. – По-моему, сделка очень выгодная.
– Отлично. Передохнем?
Предложение было весьма заманчивым.
– Давай, – легко согласилась она.
Они привязали лошадей там, где трава была погуще.
– Можно послать твоих людей в таверну за едой.
– Верно. – Марджери повернулась к своей маленькой свите. – Вы двое, возвращайтесь в деревню. Ступайте пешком, пусть лошади отдохнут. Принесите кувшин эля и холодной ветчины с хлебом. На всех, разумеется.
Компаньонка и охранник исчезли в лесу.
Марджери опустилась на траву у воды. Нед прилег рядом. В лесу было тихо, разве что журчала река да шевелил листву слабый ветерок. Набегавшийся Мик тоже улегся и закрыл глаза. Если кто появится, пес предупредит заранее.
– Нед… – Марджери запнулась. – Я знаю, что ты сделал для отца Пола.
Уиллард приподнял бровь.
