Из многочисленных бесед с Пьером Оманом Ролло знал, что де Гизы считают королеву Елизавету изрядной помехой собственным планам. Где бы во Франции истовые католики ни брали верх, поверженные гугеноты устремлялись оттуда в Англию, и их охотно принимали, оценивая по достоинству их навыки и предприимчивость. Обосновавшись в Англии и заимев доход, они принимались посылать деньги своим собратьям по вере, остававшимся на родине. А еще Елизавета постоянно вмешивалась в дела Испанских Нидерландов, позволяя английским добровольцам воевать на стороне мятежников.
Правда, герцог де Гиз опирался на иные соображения.
– Неприемлемо, – заявил он, – чтобы Елизавета, которую сам папа объявил незаконнорожденной, продолжала править Англией и держала в тюрьме законную королеву, Марию Стюарт.
Мария, королева Шотландская, приходилась герцогу Анри двоюродной сестрой. Если она станет правительницей Англии, де Гизы сделаются наиболее могущественным семейством всей Европы. Наверняка именно эти побуждения двигали герцогом и Пьером Оманом.
На мгновение Ролло усомнился, достойно ли приводить к власти в родной стране иноземный род. Но тут же сказал себе, что это малая цена за возвращение истинной веры.
– Я рассматриваю вторжение как этакую двузубую вилку, – объяснял между тем герцог Анри. – Двенадцать тысяч человек высадятся в портах восточного побережья, привлекут под наши знамена местную католическую знать и овладеют севером страны. Другой отряд, меньше численностью, высадится на южном побережье и тоже соберет местных католиков. А потом оба отряда, усиленные англичанами, двинутся на Лондон.
Ректор Матье поинтересовался:
– Звучит неплохо, но кто будет все это оплачивать?
Ему ответил кардинал Ромеро:
– Король Испании обещает покрыть половину расходов. Ему надоели английские каперы, что нападают на испанские галеоны в океане и похищают золото и серебро из Нового Света.
– А вторая половина?
– Полагаю, – подал голос Кастелли, – папа не останется в стороне, особенно если появится внятный военный план.
Ролло знал, что государи и папы склонны разбрасываться обещаниями, а вот делиться средствами обычно не спешат. Впрочем, прямо сейчас деньги не имели решающего значения. Герцог Анри совсем недавно унаследовал полмиллиона ливров от своей усопшей бабки, а потому, если понадобится, сможет покрыть часть необходимых расходов самостоятельно.
– Нам потребуются карты побережья, чтобы обеспечить высадку, – произнес герцог.
Ролло стало ясно, что ход обсуждения заблаговременно подстроен Пьером. На каждый возникавший вопрос имелся готовый ответ. Должно быть, целью встречи было показать всем, что каждый из заговорщиков намерен выполнить свои обязательства.
– Карты я раздобуду, – сказал Ролло.
Герцог покосился на него.
– В одиночку составите?
– Нет, ваша светлость. Я располагаю крупной сетью лазутчиков в Англии, из богатых и знатных католиков. – Вообще-то эту сеть создала Марджери, а не Ролло, но никому из присутствовавших о том знать не полагалось. Вдобавок Ролло всегда настаивал на том, чтобы ему сообщали, куда направляют его священников; в качестве предлога он обычно приводил довод, что должен знать заранее, сумеют ли сработаться его подопечные со своей паствой.
– На ваших людей можно положиться? – справился герцог.
– Они не просто католики, ваша светлость. Они уже рискуют своими жизнями, укрывая священников, которых я тайно переправляю в Англию последние десять лет. Кому еще доверять, как не им?
– Понятно. – Герцог задумчиво кивнул.
– Они не только доставят нам карты, но и станут опорой восстания, которое вспыхнет с началом вторжения.
– Отлично!
В беседу вмешался Пьер.
– Остается важное звено, которое мы почему-то упустили: Мария Стюарт, королева Шотландская. Нельзя предпринимать какие-либо действия до тех пор, покуда мы не получим от нее недвусмысленное согласие примкнуть к восстанию, утвердить казнь Елизаветы и возложить на себя английскую корону.
Ролло глубоко вдохнул.
– Я приму меры, чтобы с нею связаться.
Про себя он горячо помолился, чтобы Господь даровал ему сил исполнить это дерзкое обещание.
– Она в заключении, – напомнил герцог. – Все ее письма просматриваются.
– Думаю, эту препону мы преодолеем.
Герцог явно удовлетворился таким ответом. Оглядел собравшихся и проговорил отрывисто, выказывая нетерпение, свойственное могущественным людям:
– Полагаю, на этом все, господа. Благодарю всех, что пришли.
Ролло бросил взгляд на дверь. К его удивлению, к трем слугам, стоявшим у дверей, присоединился четвертый, мужчина лет двадцати с небольшим, белокурый, со светлой бородкой, подстриженный коротко, как повелось в последнее время среди студентов. Кто бы это ни был, он наверняка слышал обещание Ролло предать родную страну.
Не желая мучиться сомнениями, Ролло ткнул пальцем в четвертого слугу и громко спросил:
– Кто это?
– Мой приемный сын, – ответил Пьер Оман. – Какого дьявола ты тут забыл, Алэн?
Теперь и Ролло узнал пасынка Пьера, которого за последние годы встречал неоднократно.
– Мама заболела, – объяснил Алэн.
Ролло с искренним любопытством наблюдал за сменой выражений на лице Пьера. Первой промелькнула надежда, настолько быстро, что ее едва удалось заметить; на смену ей пришла напускная озабоченность, ничуть не обманувшая Ролло; последней же была сосредоточенность.
– Ступай за врачом, – распорядился Пьер. – Беги в Лувр, приведи Амбруаза Парэ. Плевать, сколько он запросит. Моя ненаглядная Одетта заслуживает наилучшего ухода. Давай, мальчик, беги!
Затем Оман повернулся к герцогу и прибавил:
– Ваша светлость, если я вам больше не нужен…
– Иди, Пьер, – отпустил его герцог Анри.
Оман покинул приемную, а Ролло спросил себя, что все-таки означала эта смена выражений на его лице.
4
Нед Уиллард прибыл в Париж встретиться с Херонимой Руис, но ему следовало соблюдать крайнюю осторожность. Если Херониму заподозрят в том, что она тайно передает Неду какие-то сведения, ее тут же казнят – и могут казнить его самого.
Он зашел в книжную лавку под сенью собора Нотр-Дам. Некогда эта лавка принадлежала отцу Сильви. В ту пору Нед, разумеется, еще не был знаком со своей женой, однако Сильви показала ему дом в 1572 году, когда они гуляли по городу. Ныне этой лавкой владел кто-то другой, а Нед заглядывал сюда, чтобы безопасно скоротать время.
Он изучал надписи на корешках переплетов и косился одним глазом на великолепный западный фасад собора с двойными башнями. Едва высокие церковные врата распахнулись, он перестал притворяться, что рассматривает книги, и поспешил наружу.
