Англичане с куда меньшим изяществом проделали то же самое в миле позади.
Плывя вдоль пролива, Ролло с завистью наблюдал за тем, как малые суденышки от английского побережья доставляют припасы своему флоту. Испанцы видели, как на английские корабли поднимают свежие бочонки с порохом и свиные туши. Армада же не пополняла запасов от самой Коруньи: французам велели не помогать, ибо король Франции не желал участвовать в этой войне. Впрочем, в Кале Ролло доводилось бывать много раз, и он знал, что местные жители ненавидят англичан. Городской глава тридцать лет назад лишился ноги в той битве, что позволила французам вернуть Кале себе. Поэтому Ролло посоветовал герцогу Медине Сидонии послать на сушу доверенных людей с достойными дарами. Герцог прислушался к совету, и вскоре испанцы получили разрешение закупить в порту все, что им требовалось. К несчастью, на складах Кале нашлось мало полезного – более того, во всем городе не хватило пороха, чтобы восполнить хотя бы десятую часть расходов за минувшую неделю.
А потом пришло донесение, от которого герцог Медина Сидония впал в буйную ярость: выяснилось, что герцог Пармский не готов к переправе. Никто не позаботился погрузить снаряжение на лодки, не говоря уже о том, чтобы погрузить людей. Потребуется несколько дней, чтобы они наконец собрались и отплыли в Кале.
Ролло не мог сказать, насколько обоснован гнев командующего. Вряд ли от герцога Пармского стоило ожидать, что он посадит своих людей на крохотные лодчонки и заставит дожидаться флота, точную дату прибытия которого никто не ведал. Куда разумнее было повременить с погрузкой до тех пор, пока не придет весть о приближении армады.
Позднее в тот же день Ролло подстерегала еще одна малоприятная новость. Показался второй английский флот, идущий к Кале с северо-востока. Должно быть, это вторая половина жалкого скопища корабликов, коими располагает еретичка Елизавета, те корабли, которые решили не посылать в Плимут навстречу армаде. Насколько Ролло мог разглядеть, большинство кораблей во втором флоте составляли небольшие торговые суда; вооруженные малыми пушками, они, конечно, не могли сравниться с могучими испанскими галеонами.
Даже несмотря на подошедшее к врагу подкрепление, армада все равно была намного сильнее. А задержка – вовсе не поражение. С английским флотом, если можно его так назвать, они обмениваются залпами уже неделю. Нужно лишь дождаться прибытия герцога Пармского, и тогда победа окажется на расстоянии вытянутой руки.
6
Англичане проиграли, и Нед это сознавал. Испанская армада, почти не понесшая урона и пополнившая припасы и снаряжение, готовилась принять на борт герцога Пармского и его армию. Когда это произойдет, до вторжения в Англию останется менее суток.
Воскресным утром лорд Говард созвал военный совет на палубе «Арк Ройял». Обсуждали последнюю возможность остановить вторжение.
Лобовое нападение выглядело чистой воды самоубийством. У армады было больше кораблей и больше пушек, а в ближнем бою англичанам даже не удастся воспользоваться своим преимуществом в проворстве. А в море этот полумесяц, каким выстраивались при угрозе испанские корабли, казался неуязвимым.
Что еще можно предпринять – и возможно ли предпринять хоть что-нибудь?
Несколько человек заговорили одновременно, предлагая поджечь английские корабли и направить их на армаду.
Глупость, порожденная отчаянием, подумал Нед. Пожертвовать дорогостоящими кораблями и уповать на то, что прихоть ветров и течений не собьет их с курса и донесет до врага. А если противник сумеет увернуться, что тогда? Жертва окажется напрасной. Кто готов поручиться, что все пройдет как надо и вражеский флот запылает?
Увы, лучших предложений не нашлось.
Выбрали восемь старых кораблей, которым выпало стать жертвами. Их скрыли за прочими кораблями английского флота в попытке утаить от противника приготовления к поджогу.
Трюмы этих кораблей заполнили тряпьем, древесиной и варом, а мачты обмазали смолой.
Неду припомнился рассказ Карлоса об осаде Антверпена. Тогда голландские мятежники прибегли к схожему приему. Опираясь на это воспоминание, он предложил Говарду зарядить орудия обреченных кораблей. Огонь непременно воспламенит порох, пушки выстрелят, и, если повезет, это случится, когда корабли будут в гуще вражеского флота. Говард оценил это предложение и немедля отдал нужные приказы.
Нед вызвался следить за зарядкой орудий. Снова вспомнив рассказ Карлоса, он настоял на том, чтобы в каждую пушку заложили ядро и заряд дроби.
К корме каждого обреченного корабля привязали по лодке: тем морякам, которые поведут горящие корабли на врага, следовало обеспечить путь к спасению.
К разочарованию Неда, попытка скрыть эти приготовления провалилась. Испанцы отнюдь не бездельничали и быстро сообразили, что задумали англичане.
На глазах Неда несколько пинасов и лодок вывели вперед и поставили этаким заслоном между двумя флотами. Похоже, герцог Медина Сидония хорошо знал, как защитить свою армаду. Правда, Нед не мог сказать, удержит ли этот заслон более тяжелые английские корабли.
Пала ночь; ветер посвежел, начался прилив. К полуночи условия стали наивозможно благоприятными. Команды обреченных кораблей распустили паруса и направили свои корабли на свет фонарей на палубах и мачтах испанской армады. Нед упорно вглядывался в темноту, но различал – или ему казалось, что он различает – лишь черные пятна над водой. Расстояние между двумя флотами составляло всего полмили, однако ожидание затягивалось. Сердце бешено колотилось в груди. От этой затеи зависело все, все на свете. Нед молился нечасто, но теперь вознес горячую мольбу к небесам.
Внезапно вспыхнуло пламя. Один за другим восемь английских кораблей превращались в пылающие остовы. Нед видел, как матросы прыгают за борт и плывут к лодкам за кормой. Вскоре восемь плавучих костров сошлись воедино, и в ночи расцвел огромный огненный цветок. А ветер нес этот цветок прямиком на вражеский флот.
7
Ролло глядел во все глаза, кусая губы и обливаясь холодным потом. Горящие английские корабли неумолимо приближались к тому заслону, который разместили перед армадой по распоряжению герцога Медины Сидонии. В ноздри лез дым, пахло деревом и смолой. Ролло чудилось, что он ощущает жар пламени.
Два пинаса отделились от заслона и направились к горящим кораблям – один к ближнему концу линии, другой к дальнему. Команды, рискуя головами, принялись цеплять вражеские корабли кошками и длинными баграми. А затем попросту оттянули оба горящих корабля в сторону. Даже поглощенный опасениями за собственную жизнь, Ролло не мог не восхититься сноровкой и слаженностью действий испанских моряков. Пинасы повели корабли в открытое море, где тем суждено было догореть, не причинив никому вреда.
Осталось шесть кораблей. Еще два испанских пинаса приблизились к крайним из них. Если удача будет на нашей стороне, думал Ролло, всю шестерку получится этак вот растащить, по два корабля за раз. Герцог Медина Сидония оказался весьма предусмотрительным. Ролло воодушевился.
