Ролло злился и не находил себе места, ибо дело шло чрезвычайно туго. Чем дольше они возились, тем рискованнее становилось их пребывание в Вестминстере. Вдобавок медленно, но верно удлинявшийся подземный ход, да еще под каменным основанием, заставлял опасаться обрушения. Фокс изготовил крепкие деревянные подпорки – по его словам, в Нидерландах так делали, когда вели подкопы под стены во время осад, – но Ролло, по чести сказать, сомневался, что этот лихой рубака сколько-нибудь разбирается на самом деле в подкопах и подпорках. А что, если ход обрушится и всех засыплет? Или рухнет здание целиком? Толку-то от такого исхода, если короля внутри не будет?
Сделав перерыв в один из дней, они стали прикидывать, кто будет в палате, когда порох взорвется. У короля Иакова трое детей. Одиннадцатилетний принц Генри и четырехлетний принц Чарльз, должно быть, придут вместе с родителями на церемонию.
– Если они все погибнут, наследницей трона окажется принцесса Элизабет, – сказал Перси. – Ей вот-вот исполнится девять.
Ролло уже размышлял насчет принцессы.
– Надо подумать, как до нее добраться. В чьих руках она будет, тому и достанется трон.
– Она живет в аббатстве Кум в Уорикшире, – поведал Перси.
– Ей понадобится лорд-протектор, который, разумеется, станет истинным правителем Англии.
– Думаю, вполне подойдет мой родич, граф Нортумберленд.
Ролло кивнул. Хорошее предложение. Граф Нортумберленд был одним из виднейших пэров королевства и сочувствовал католикам. Хотя…
– А что насчет графа Ширинга?
Молодежь посмурнела. Ролло знал, о чем они думают: Бартлет Ширинг – добрый католик, но у него нет того положения и влияния, каким обладает граф Нортумберленд.
Слишком вежливый, чтобы наотрез отвергнуть предложение Ролло, Перси сказал:
– Мы должны подготовить восстание по всей стране, везде, где католики в силе. Нельзя допустить, чтобы протестанты выдвинули своего ставленника на трон.
– В графстве Ширинг можно не сомневаться, – заверил Ролло.
– Много людей погибнет, – заметил кто-то.
Что за манера распускать нюни по поводу убийств?! Зато гражданская война избавит страну от множества еретиков!
– Протестанты заслуживают смерти, – изрек Ролло. – А католики отправятся прямиком на небеса.
И тут послышался непонятный шум. Сперва показалось, будто где-то сверху бежит вода. Потом плеск перерос в рокот, будто катились камни. Ролло испугался обвала, да и прочие, должно быть, подумали о том же самом. Все кинулись к узкой каменной лесенке, что вела из погреба на нижний этаж дворца.
Выбравшись из погреба, все замерли и прислушались. Шум не смолкал, но пол под ногами не дрожал. Зря перепугались, здание вовсе не рушится. Но что же тогда происходит?
Ролло указал на Фокса.
– Идемте со мной. Проверим, что к чему. Остальные, сидите тихо.
Вдвоем с Фоксом они выбрались наружу и обошли здание. Шум прекратился, но Ролло продолжал идти в том направлении, откуда он доносился раньше.
С тыльной стороны здания, на уровне второго этажа, тянулся ряд окон, сквозь которые в залу заседаний проникал дневной свет. В середине этого ряда имелась дверца, выводившая на наружную деревянную лестницу, – ей пользовались нечасто, куда реже, чем парадным входом с другой стороны. Под лестницей, на уровне земли, располагалась двустворчатая деревянная же дверь, которую Ролло прежде не замечал. Спроси его кто-нибудь об этой двери, он бы ответил, наверное, что за нею помещение, где садовники хранят свои лопаты.
Сейчас дверь была распахнута настежь. Поблизости стояла лошадь. Ролло и Фокс осторожно проникли внутрь.
Склад, огромный склад. По прикидкам Ролло, помещение в длину и в ширину ничуть не уступало размерами зале заседаний наверху. Впрочем, он мог и ошибаться: внутри царила темнота, которую едва рассеивал свет, сочившийся сквозь дверной проем. От двери помещение выглядело этакой церковной криптой: толстые колонны упирались в низкий деревянный потолок, служивший, по всей видимости, одновременно и полом верхней залы. Ролло пришло в голову, что заговорщики, копая подземный ход, должны были очень скоро наткнуться на основание одной из этих колонн. Значит, опасность обвала еще насущнее, чем ему мнилось.
В помещении было пусто, если не считать каких-то деревянных обломков и прочего мусора, да квадратного стола с дырой в столешнице. Причина недавнего шума обнаружилась немедленно – мужчина, лицо которого почернело от угольной пыли, перебрасывал лопатой уголь от кучи на крепкую повозку.
Ролло переглянулся с Фоксом. Оба явно подумали об одном и том же. Если они смогут обосноваться в этом помещении, то порох окажется еще ближе к королю. И можно перестать рыть подкоп.
За работой угольщика наблюдала женщина средних лет. Когда повозка была загружена, он черными от пыли пальцами достал монеты, пересчитал и отдал женщине, рассчитываясь, по-видимому, за уголь. Женщина шагнула ближе ко входу, чтобы проверить монеты, потом коротко поблагодарила мужчину. Тот стал впрягать лошадь в повозку, а женщина повернулась к Ролло с Фоксом и вежливо поздоровалась:
– Доброго дня, господа. Могу я вам чем-то помочь?
– Что это за место? – спросил Ролло.
– Сдается мне, раньше тут была кухня. Ну, когда в зале наверху задавали пиршества. А теперь я храню тут уголь. Точнее, хранила по зиме. Сами видите, весна на дворе, пора избавляться от запасов. Могу и вам продать, если хотите. Это наилучший уголек с берегов Тайна, горит жарко…
Фокс перебил.
– Уголь нам ни к чему. Мы ищем помещение для хранения больших запасов древесины. Меня зовут Джон Джонсон. Я сторожу покои хранителя королевских одежд.
– Эллен Скиннер, вдова, торгую углем.
– Рад познакомиться, мистрис Скиннер. Это место сдается?
– Я выкупила его до конца года.
– Но вы сказали, что избавляетесь от своих запасов по весне. Когда тепло, мало кто покупает уголь, верно?
Женщина лукаво усмехнулась.
– Думаю, я найду этому месту другое применение.
По алчному блеску в ее глазах Ролло догадался, что женщина попросту набивает цену. Все ее отговорки – лишь повод поторговаться. Пусть Фокс договаривается.
– Мой господин хорошо заплатит, – пообещал Фокс.
– Я откажусь от аренды за три фунта, – сказала женщина. – И еще плата владельцу. С меня он дерет четыре фунта в год.
Ролло подавил желание завопить во весь голос: «По рукам!» Цена не имела значения. Но если они примутся швыряться деньгами, это привлечет внимание и может вызвать подозрения.
Фокс сделал вид, что расстроился.
– Ой, мэм, это для меня дороговато. Вам я готов заплатить не больше фунта.
– Значит, оставлю место себе. Надо же будет в сентябре уголь куда-то складывать.
