– О чем ты говоришь, женщина?
– Аббатство перешло в мое владение.
– С какой стати? Им же владеет сэр Реджинальд! – Мясистое лицо епископа выражало высокомерное презрение, однако Нед различал под этой спесью беспокойство.
– Реджинальд внес аббатство как залог за долг передо мною. Этот долг он не сможет вернуть. Он купил груз судна под названием «Святая Маргарита», а французский король захватит это судно, так что Реджинальд уже не вернет свои деньги. Значит, аббатство теперь мое. Уверяю вас, епископ, я бы хотела хороших отношений, как подобает добрым соседям, и готова обсудить с вами свои наметки…
– Погоди, погоди. Ты не можешь просто так взять и забрать…
– Могу и заберу. Кингсбридж – торговый город, здесь привыкли уважать сделки. Потому-то мы и разбогатели. И церковь тоже, кстати.
– Реджинальд клялся вернуть аббатство церкви! Эти здания по праву принадлежат нам!
– Выходит, сэр Реджинальд нарушил клятву, когда назначил аббатство залогом для ссуды. Знаете, лично я буду счастлива уступить аббатство вам, если вы этого желаете.
Нед затаил дыхание. Он понимал, что на самом деле матушка вовсе не хочет этого делать.
– Заплатите мне столько, сколько должен Реджинальд, и аббатство ваше. Четыреста двадцать четыре фунта.
– Четыреста двадцать четыре фунта?! – недоверчиво переспросил Джулиус. Голос у епископа был таким, словно в этих цифрах вдруг обнаружилось нечто странное.
– Верно.
Аббатство стоит гораздо больше, подумалось Неду. Если у Джулиуса есть хоть капля здравого смысла, он ухватится за предложение обеими руками. Хотя, возможно, епископ не располагает такой суммой.
– Ерунда! – спесиво бросил епископ. – Реджинальд обещал продать аббатство ровно за столько, за сколько его купил – за восемьдесят фунтов!
– Это будет благочестивый дар, а не сделка.
– Задумайся о благочестии, дочь моя.
– Думаю, привычка Реджинальда продавать вещи дешевле их стоимости виной тому, что ныне он стеснен в средствах.
Епископ, похоже, решил зайти с другого бока.
– Как ты намерена поступить с этими развалинами?
– Размышляю, – ответила Элис. – Давайте сделаем так: я подумаю, потом приду к вам, и мы вместе обсудим.
Нед сообразил, что матушка не хочет давать епископу повод возмутиться ее планами, которые еще не обрели окончательный вид.
– Что бы ты ни надумала, я остановлю тебя!
Нет уж, ваша милость, этого не будет, подумал Нед. Все олдермены в городском совете хорошо знали, насколько насущна потребность в месте, где горожане могли бы продавать свои изделия. Многие из них и сами зарились на аббатство, а потому наверняка первыми поспешат выкупить участки на новом рынке.
– Я надеюсь, что мы сумеем договориться, – примирительно сказала Элис.
Джулиус гневно топнул ногой.
– Я отлучу тебя за непослушание!
Элис нисколько не устрашилась этой угрозы.
– Что ж, церковь пыталась вернуть себе монастырское имущество, но парламент этого не допустил.
– Богохульница!
– Монахи раздобрели, сделались ленивыми и развратными, люди перестали их уважать. Вот почему король Генрих не встретил сопротивления, когда разорял монастыри.
– Генрих был дурным человеком!
– Епископ, я хочу быть вашим другом и союзником, поверьте. Но не стану обделять ради этого себя и свою семью. Аббатство отныне мое.
– Чушь! – воскликнул Джулиус. – Оно принадлежит Господу!
2
Ролло купил выпить всем солдатам Барта Ширинга, прежде чем те поднялись на борт судна, которое отправлялось в гавань Кума. Для него это было весьма накладно, однако он стремился наладить хорошие отношения с женихом сестры. Он не хотел, чтобы бракосочетание сорвалось. Эта свадьба изменит к лучшему судьбу семейства Фицджеральдов. Марджери станет графиней, а если родит сына, тот со временем вырастет и сделается графом. И Фицджеральды сделаются наконец знатным родом.
Впрочем, до этого мгновения было еще далеко, ведь помолвка – не венчание. Непокорная Марджери вполне способна отчебучить что-нибудь этакое, особенно если ее будет науськивать паршивец Нед Уиллард. Или же ее плохо скрываемое нежелание отвратит, отпугнет Барта Ширинга, заставит того разорвать помолвку в приступе уязвленной гордости. Потому Ролло щедро тратил деньги, которые были отнюдь не лишними, пользуясь возможностью закрепить дружбу с Бартом.
Да, приходилось непросто. Как говорится, братство через брак нужно подкармливать лестью и подпаивать похвалой. Но Ролло был уверен, что справится.
– Мой благородный брат! – воскликнул он, поднимая кружку. – Да укрепит Господь в Своей милости твою могучую длань и поможет тебе дать отпор гнусным французишкам!
Эти слова всем пришлись по нраву. Солдаты одобрительно загомонили и припали к кружкам.
Прозвонил колокольчик, давая сигнал к сбору. Солдаты поспешно допили вино и отправились грузиться на судно. Фицджеральды махали им с набережной. Когда судно скрылось из виду, Марджери с родителями двинулась домой, но Ролло предпочел вернуться в таверну.
Там он приметил одинокого мужчину, который не веселился вместе со всеми, а тихонько сидел в углу и пребывал, похоже, в унынии. По копне черных волос и пухлым губам Ролло узнал Донала Глостера. Ему стало любопытно: Донал был слабаком, а слабаки порой оказываются полезными.
Ролло купил две кружки пива и присел рядом с Доналом. Их разделяло слишком многое, от рождения до воспитания, чтобы они могли стать близкими друзьями, зато они были ровесниками и вместе посещали грамматическую школу.
Подняв кружку, Ролло весомо произнес:
– Смерть французам!
– Они не будут вторгаться, – проворчал Донал, но от выпивки не отказался.
– С чего ты взял?
– Король Франции не в состоянии себе такого позволить. Они могут сколько угодно болтать о вторжении и даже устраивать набеги на побережье, но на полноценный флот, способный пересечь пролив, нужны деньги, которых у них нет.
Ролло подумалось, что Донал, должно быть, знает, о чем говорит. Его наниматель, Филберт Кобли, лучше всех прочих жителей Кингсбриджа был осведомлен о стоимости кораблей; а поскольку вел торговлю с чужестранцами, то разбирался, не исключено, в запасах французской казны.
– Значит, можно не тревожиться? – спросил Ролло.
Донал фыркнул.
– Приятель, ты смахиваешь на того, кто принес дурные вести, – сказал ему Ролло.
– Правда?
– Прости, если лезу не в свое дело, но…
– Ты все рано узнаешь. Все узнают. Я посватался к Рут Кобли, но она мне отказала.
