Наши деяния в том судьбоносном 1558 году привели к политическим распрям, восстаниям, гражданской войне и иноземному вторжению. Позднее, в последующие годы, пребывая в пучине отчаяния, я нередко спрашивал себя, стоили ли наши усилия этаких плодов. Вполне невинное на первый взгляд утверждение, что люди вольны почитать Бога как им нравится, причинило больше страданий и мук, чем библейские десять казней египетских.
Знай я тогда то, что знаю сейчас, согласился бы я совершить то же самое?
Да, черт подери. Да!
Часть вторая. 1559–1563 годы
Глава 9
1
Прогуливаясь по южному берегу острова Ситэ солнечным июньским днем – по одну руку словно взмывал в небеса величественный собор, по другую сверкала и искрилась река, – Сильви Пало спросила Пьера Омана:
– Так ты намерен на мне жениться или нет?
Ей доставил мимолетное удовольствие промелькнувший в его взгляде страх. Это и вправду было необычно. Пьер замечательно владел собой, и поколебать его душевное равновесие было очень нелегко.
Вот и теперь – он восстановил самообладание столь быстро, что тот проблеск страха во взоре можно было бы посчитать наваждением.
– Конечно, намерен, любовь моя! – Пьер выглядел обиженным. – Почему ты засомневалась?
Сильви немедленно пожалела о своем вопросе. Она обожала Пьера, причинять ему боль, сколь угодно малую, было поистине нестерпимо.
А сейчас, когда ветерок с реки играл с его золотистыми кудрями, он выглядел совершенно неотразимым. Однако девушка собрала волю в кулак и не дала себя отвлечь.
– Мы помолвлены уже больше года. Это слишком долго.
Все остальное в жизни Сильви было просто отлично. Книжная лавка отца процветала, Жиль подумывал открыть вторую, на другом берегу реки, в Университетском квартале. А торговля из-под полы Библией на французском и прочими запрещенными книгами шла еще лучше. Пожалуй, в последнее время не случалось ни дня, когда Сильви не ходила на тайный склад на рю де Мюр за той или иной книгой для очередного покупателя-протестанта. В самом Париже и по всей стране протестантские общины множились словно грибы после дождя, и семейство Пало не только распространяло истинное вероучение, но и радовалось изрядно выросшим доходам.
Но поведение Пьера смущало девушку и озадачивало.
– Мне нужно закончить обучение, а отец Муано отказывается учить женатых студентов, – напомнил юноша. – Я тебе объяснял это, и ты согласилась подождать.
– Я ждала год. Занятия все равно кончаются через несколько дней, лето же. Мои родители нас благословили. Денег достаточно. Жить мы можем над лавкой, по крайней мере, пока дети не появятся. А ты все молчишь.
– Я написал матушке.
– И мне не сказал?
– Хотел дождаться ее ответа.
– О чем ты ее спрашивал?
– Позволит ли здоровье приехать в Париж на свадьбу.
– А если она ответит, что нет?
– Давай не будем гадать. Ответит, тогда и подумаем.
Сильви расстроили эти слова, но она решила не показывать своего огорчения.
– Где будет венчание? – Пьер покосился на громаду собора Нотр-Дам, и девушка засмеялась. – Нет, там не получится. В соборе венчается знать.
– В приходской церкви, наверное.
– А потом повенчаемся по-настоящему, среди своих. – Сильви подразумевала старый охотничий домик в лесу. В некоторых городах протестанты уже проводили моления открыто, но в Париже подобное до сих пор было невозможно.
– Надо бы пригласить маркизу, – проговорил Пьер и скорчил рожу.
– Ну да, дом принадлежит ее мужу… – Как некстати Пьер ухитрился рассориться с маркизой Луизой и так и не нашел способа с нею помириться! На самом деле чем настойчивее он старался ее очаровать, тем холоднее и суровее становилась Луиза. Сильви надеялась, что однажды Пьер попросту отмахнется от этих хлопот с привычной беззаботной улыбкой, но почему-то этого не происходило. Он злился, и Сильви наконец догадалась, что ее жених, такой самоуверенный на вид, весьма озабочен мнением других о своей персоне.
Эта открывшаяся уязвимость заставила девушку полюбить его сильнее прежнего, а вдобавок подарила повод для беспокойства, причем сама Сильви не могла объяснить, из-за чего тревожится.
– Думаю, придется смириться. – Пьер говорил вроде бы весело, но его выдавал взгляд.
Сильви поспешила перевести разговор на более приятную тему.
– Ты наденешь что-нибудь новое? – Она знала, что ему очень нравилось покупать себе одежду.
Он улыбнулся.
– Ага, чудесный наряд мышиного цвета, как положено протестантам, верно?
– Верно, – согласилась Сильви.
Пьер посещал службу каждую неделю. Он быстро перезнакомился со всеми в общине, а также завел знакомства с людьми из других парижских общин. Больше того, время от времени он ходил на моления этих общин. Ему отчаянно хотелось побывать на майском общем синоде – французские протестанты впервые решили устроить нечто подобное, – однако приготовления велись в строжайшей тайне, а на само собрание позвали только тех, кто уже давно доказал свою приверженность истинной вере. Если не считать этого случая, Пьер стал для общины своим, и Сильви была этому счастлива.
– Должно быть, найдется портной, шьющий темные одежды для протестантов, – продолжал Пьер.
– Конечно. Это Дюбеф с улицы Сен-Мартен. Мой отец ходит к нему, когда матушка его заставляет. Вообще-то он может позволить себе покупать новый камзол каждый год, но не желает тратить деньги на всякую, как говорит, бахвалу. Наверное, он оплатит для меня свадебное платье, но расстроится.
– Пускай расстраивается. Зато мне будет приятно.
Сильви остановилась, притянула Пьера к себе и поцеловала.
– Люблю тебя! Ты чудо! – прошептала она.
– А ты – самая красивая девушка в Париже. Нет, во всей Франции.
Она усмехнулась, зная, что это не так. Впрочем, в своем черном платье с белым воротником она и вправду выглядела обворожительно, ибо протестантские цвета удачно сочетались с ее темными волосами и румянцем щек. Потом Сильви вспомнила о деле и снова посерьезнела.
– Когда получишь ответ от своей матушки…
– Да?
– Нужно будет выбрать день. Что бы она ни написала, я не желаю ждать до скончания времен.
– Хорошо.
На мгновение она растерялась, поскольку не ждала, что он уступит.
– Ты серьезно? – Радоваться Сильви не спешила, памятуя о минувшем годе, который обернулся сплошным разочарованием.
– Конечно. Мы с тобой назначим день свадьбы.
