– Как всегда, хозяин. А у вас какие планы?
– Думал снова прилечь…
Брис поднял взгляд от подробнейшего перечня и просверлил взглядом сидящего напротив писаря.
– Здесь, видимо, ошибка.
– Что вы, как можно!
– Если это только пропавшие, о которых заявили, то сколько же еще не заявленных?
– Процентов тридцать или сорок сверх того. Смотрите свитки с синей каймой. На выступающей полке.
– Где-где?
– На полке, что выступает из стены. Вон там.
– Что означает синяя кайма?
– Настоящую реальность, ту, что существует независимо от статистики. Статистика используется для официальных отчетов, а мы опираемся на настоящую, или измеримую, реальность.
– Двойная бухгалтерия?
– Иначе эффективно управлять страной невозможно. Пойдут бунты, анархия… На такой случай, конечно, тоже предусмотрена настоящая реальность, только она невеселая.
– Но… – Брис снова посмотрел на свиток, – семь тысяч пропавших за год!
– Шесть тысяч девятьсот двадцать один.
– Расследование проводилось?
– Отдали подрядчикам.
– Деньги на ветер…
– О нет, потрачены с умом.
– Как так?
– Достойная сумма, которую можно указывать в официальных заявлениях.
– И кто подрядчик?
– Эти сведения в другом кабинете. В палате контрактов и королевских грамот.
– Первый раз слышу. Куда мне?
Писарь встал и направился к узкой двери, втиснутой между шкафами.
– Прошу за мной.
В помещении чуть больше чулана с пола до потолка высились стеллажи. Порывшись в отсеке у дальней стены, писарь вытащил и развернул свиток.
– Вот он. Относительно новый контракт, три года. Текущие расследования, своевременные отчеты раз в полугодие, никаких замечаний, одобрены и утверждены.
– Кто подрядчик?
– Гильдия крысоловов.
Брис нахмурился.
– Ничего не понимаю.
Писарь пожал плечами и убрал свиток на место.
– Напрасно. Гильдия компетентна в самых разнообразных…
– Компетентность, судя по всему, тут вещь второстепенная.
– Не могу с вами согласиться. Пунктуальность, отсутствие нареканий. Контракт дважды продлялся. Компетентность не вызывает сомнений.
– Количество крыс в городе – тоже. Достаточно пройтись по улице.
– Их численность контролируется. Если бы не гильдия, страшно подумать…
Брис промолчал.
На лице писаря читалось упрямство.
– Нам не в чем упрекнуть гильдию крысоловов!
– Что ж, благодарю за труды. Провожать меня не нужно. Всего доброго.
– И вам. Рад был оказать услугу.
В коридоре Брис помедлил, потирая глаза. После пыльного архива требовалось срочно выйти на так называемый свежий воздух.
Семь тысяч исчезновений за год. Кошмар.
Любопытно, на что наткнулся Тегол? Брат оставался для Бриса загадкой. Он совершенно очевидно что-то задумал, хоть и не подает виду. Оглушительное банкротство, столь неожиданное и болезненное для финансового рынка, представилось Брису ловким ходом брата в его большой непонятной игре.
Сама мысль о существовании такой игры вызывала тревогу. Тегол временами обнаруживал пугающую беспощадность и недюжинные способности и, кроме того, запросто преступал закон.
С учетом вышесказанного, чем меньше он знает о делах Тегола, тем лучше. Брис не хотел проверять на прочность собственные принципы. Как и вышло с Халлом. О мама, слава Страннику, что ты умерла и не видишь, во что превратились твои сыновья. С другой стороны, ведь не без твоего участия?..
Вопросы без ответов. В последнее время их стало слишком много.
Брис вернулся в знакомые галереи дворца. Предстояло упражнение в боевых искусствах, и он поймал себя на том, что с нетерпением ждет связанной с ним блаженной усталости, которая заглушит какофонию мыслей.
У мертвых есть очевидные преимущества, размышлял Бугг, приподнимая каменную плиту на полу в конторе склада и глядя на верхнюю ступеньку лестницы, уходящей в зияющую черную дыру. Мертвые беглецы не нуждаются в пище и воде. Да и в воздухе, если на то пошло. Спрятать их – пара пустяков.
Он спустился по двадцати трем ступеням в переход, наскоро пробитый в глине и для прочности обожженный. Десять шагов вперед к кривой каменной арке с треснувшей каменной же дверью, покрытой иероглифами. Таких старых гробниц осталось раз-два и обчелся. Большинство давно рухнули под тяжестью города или просто ушли в землю и стали недосягаемы. Ученые бились над расшифровкой странных символов, а простые граждане с давних пор задавались вопросом, зачем вообще нужны эти двери. Прочитать древние знаки удалось лишь частично; ясно, что они содержат проклятие и мистически связаны со Странником. В общем, достаточно причин держаться подальше. Тем более что во взломанных гробницах не обнаружилось ничего ценного, а безликие каменные саркофаги, как ни странно, оказались пусты. Ходили также непроверенные слухи, что грабителей постигла страшная участь.
Засов на этой двери слетел в результате неравномерного проседания грунта, и, поднатужившись, ее можно было приоткрыть.
Бугг зажег фонарь от небольшой жаровни, поставил его на пороге, а сам уперся плечом в дверь.
– Это ты? – донесся из темноты голос Шурк.
– Ну да.
– Врешь. Это не ты, это Бугг. А где Тегол? Мне надо с ним потолковать.
– Ему неможется.
Бугг поднял фонарь и протиснулся внутрь.
– Где Харлест?
– В саркофаге.
С большого каменного гроба была снята крышка. Бугг пристроил фонарь на краю и заглянул внутрь.
– Харлест, что ты здесь делаешь?
– Предыдущий жилец был высокий, очень даже. Здорово, Бугг. Что делаю? Лежу.
– Ясно. Но почему?
– Стульев-то нет.
Бугг обернулся к Шурк Элаль.
– Где брильянты?
– Вот. Ты нашел то, о чем я просила?
– Да. Цена приемлемая, на размер твоего состояния почти не повлияет.
– Тегол может забирать остальное, кроме доходов из борделя.
– Ты точно не хочешь свою долю? Хозяина вполне устроит и половина. В конце концов, ты же рисковала.
– Нет, я вор, всегда могу украсть снова.
Бугг огляделся.
– Пока потерпите здесь?
– Почему нет? Сухо и в основном тихо. Только мне нужен Ублала Панг.
