– Да, я устал. Устал.
Удинаас помедлил.
– Император, он и сейчас говорит вашими устами?
Слабое движение головой.
– Нет… Он не то чтобы говорит. Нашептывает советы, подсказывает слова, направляет мысли, но мысли мои. Должны быть моими! Я не идиот, у меня своя голова на плечах! Да, все так. Он лишь придает уверенности.
– Вы ничего не ели. Вы испытываете голод? Принести вам что-нибудь для восстановления сил?
– Да, я бы поел. И вина… Позови слугу.
– Слушаюсь, господин.
Удинаас направился к занавеси, отделявшей зал от перехода на кухни. В десятке шагов скорчился слуга. В глазах прыгал ужас.
– Встань, Виррик. Император требует вина и пищи.
– Бог хочет есть?
– Он не бог. Вина и еды, достойной императора. Живее!
Слуга кое-как поднялся.
– Ты знаешь, что нужно делать, – промолвил Удинаас. – Тебя учили.
– Я боюсь…
– Слушай, открою тебе секрет. Ты любишь секреты?
Неуверенный кивок.
– Так вот, нам, рабам, бояться нечего. Бояться должны эдур, а мы можем по-прежнему потешаться за их спиной. Помнишь эту забаву? Твоя любимая.
– Д-да, помню, Удинаас.
– Отлично. Ступай на кухню и покажи пример остальным. Ты знаешь секрет. Покажи им, и они будут тебе подражать. Еды и вина. Принеси сюда и тихо свистни, как обычно. Нужно, чтобы все вернулось в привычное русло, понимаешь? Эта задача ложится на наши плечи.
– Пернатая Ведьма убежала…
– Она молода. Я с ней уже говорил и еще поговорю.
– Да, Удинаас. Ты теперь раб императора, ты имеешь право. В твоих словах много мудрости. Я думаю, мы будем тебя слушаться, хоть ты и должник. Ты… возвысился. – Он кивнул. – Пернатая Ведьма нас подвела…
– Не будь к ней слишком строг. Ступай.
Он смотрел, как слуга удаляется по коридору, потом вернулся в тронный зал.
– Где ты пропадал? – почти в панике воскликнул Рулад. – Я слышал голоса.
– Передавал Виррику ваши пожелания, император.
– Слишком долго! Выполняй приказы быстрее, раб!
– Да, господин.
– Всем нужно говорить, что делать. Никто ничего сам не может.
Удинаас промолчал, не смея улыбнуться.
– Ты полезен, раб. Нам потребуются напоминания… Иногда неожиданно. И ты будешь это делать. И еще приносить еду и вино в положенное время.
– Да, господин.
– А теперь постой здесь, пока мы ненадолго смежим веки.
– Слушаюсь, господин.
Он стоял в десяти шагах, ждал, наблюдал…
Расстояние между императором и рабом.
Трулл Сэнгар заметил аквитора. Она неподвижно стояла на середине моста, точно встревоженная лань, не отрывая глаз от главной дороги. Труллу не было видно, что приковало ее внимание.
Он помедлил. Она повернула голову, и их взгляды встретились.
Не было слов, чтобы описать промелькнувшее между ними. Вопрос быстро и необъяснимо перешел во что-то другое. Оба инстинктивно отвели глаза.
Неловкое молчание длилось не менее шести ударов сердца. Трулл боролся с ощущением опустошенности.
Первой заговорила Сэрен.
– Выхода нет, Трулл Сэнгар?
Он понял.
– Нет, аквитор.
– Вы бы предпочли, чтобы все было иначе, верно?
Снова безмолвное понимание, снова пламя в ее глазах… Он внутренне съежился, уклоняясь от ответа.
– Я служу своему императору.
Пламя погасло… Холодное почтение, словно нож, легко пробило броню и вонзилось ему в грудь.
– Разумеется. Простите. Поздно задавать вопросы. Мне пора, я сопровождаю Бурука Бледного в Трейт.
С каждым безобидным словом нож поворачивался. Трулл не понимал, почему ее слова и взгляд так больно ранят. Хотелось закричать. Ложь, признания… Вместо этого он подчеркнул холодность убийственным пожатием плеч.
– Счастливого пути, аквитор…
Я трус.
Он смотрел, как она удаляется. Думал о своем пути, о падениях, глубину которых не мог измерить. Он снова обрел равновесие, но шел теперь иным путем.
Столько решений уже оказались необратимыми…
Глава четырнадцатая
О, где темнота
Минувших дней,
Заливавших мир
Божественным светом.
Сияла молодость,
Взбираясь ввысь,
Кричала в восторге,
Смеялась вдали,
Летела с потоком
Стремительных дней,
Когда ночи и тени
Сжигало
Бессмертное пламя.
О, где темнота,
Что тихо пришла,
Когда умерло солнце,
И поведала тайну
Жаркого спуска
К этой секунде.
Бессмертное пламя. Рыбак кель Тат
– Я бы туда не совался, старик, – произнесли в темноте.
Бугг оглянулся, не останавливаясь.
– Спасибо, что предупредил.
Еще десять шагов по узкой улочке, и он почувствовал запах крови. Сзади донесся шорох – говоривший двинулся следом, отрезая путь к отступлению.
– Предупреждал же!
– Я тот, за кем вы посылали, – промолвил Бугг.
Из мрака впереди появилось еще четыре фигуры. Головорезы все как один. Вид испуганный.
Первый подошел ближе и вгляделся Буггу в лицо.
– Ты и есть Тот, Кто Ждет? Не похож.
– Что стряслось? Кто жертва и кто убийца?
– Не кто, а что… Мы не знаем. Большое, черное, как вода в канале, с шипами на руках. Глаза змеиные, серые, блестящие.
Бугг принюхался, ища что-нибудь помимо крови.
– Разорвал Чахотку в клочья и зашел в тот дом.
Слуга обернулся на заброшенный храм, угол которого просел, а остроконечная крыша сильно покосилась. Хмыкнул.
– Последний храм Опор…
– Это мы не разбираемся.
– Культ, который мертв уже лет сто.
Бугг хмуро оглядел ветхое строение. Широкий дверной проем с каменной притолокой. Порог когда-то находился выше уровня земли, к нему вели три ступени. Теперь едва был виден правый край верхней из них. Через наваленную там кучу мусора недавно пробирались. Бугг повернулся к пятерым подонкам.
– А вы-то что здесь делали?
Они неуверенно переглянулись.
