Ханнан Мосаг. Майен, за ней хвостиком Пернатая Ведьма. Мидик Бун, теперь – окропленный, истинный воин. Сотни воинов эдур, покрытых кровью во время битвы – и во время бойни. Молчаливые, бледные горожане, истерзанные повисшим в дымном воздухе ожиданием худшего.
Все они стали свидетелями того, как тело начали сотрясать конвульсии, как изо рта вырвался пронзительный крик. Страшней всего было, когда Рулад уже начал подниматься на ноги, а голова на сломанной шее еще раскачивалась под немыслимым углом. Затем позвонки срослись, голова выпрямилась, в глазах под тяжелыми веками вспыхнул огонь.
Снова вопли – на этот раз от летерийцев. Некоторые бросились врассыпную.
Рулад перестал взвизгивать, просто стоял и трясся, меч дрожал у него в руках.
Удинаас заговорил:
– Император, Трейт – у ваших ног.
Рулад содрогнулся и, кажется, впервые увидел окружающих:
– Ханнан Мосаг, организуй гарнизон. Остальная армия встанет лагерем у стен города. Передай своим к’риснанам на баркасах, пусть отправляются в Старый Каттер.
Колдун-король шагнул к нему и негромко произнес:
– Значит, это правда. Вы не можете умереть.
Рулада передернуло.
– Я умираю, Ханнан Мосаг. Все, что я умею – это умирать. А сейчас оставь меня. Удинаас?
– Да, император.
– Мне нужно… найти… я…
– Ваш шатер ожидает вас и Майен, – ответил раб.
– Хорошо.
– Император, я возглавлю ваш эскорт, – объявил Мидик Бун.
Рулад в замешательстве осматривал собственное тело, покрытые засохшей кровью монеты, грязные меха.
– Да, брат Мидик. Эскорт.
– И мы найдем его… того, кто это сделал, государь… с вами.
Глаза Рулада вспыхнули.
– Он непобедим. Мы рядом с ним ничто. Однако он лжет…
Мидик нахмурился. Посмотрел на Удинааса.
– Император, – объяснил раб, – он имеет в виду того, кто убил вас и ваших сородичей. Здесь, на этой улице.
Рулад закрыл лицо рукой и отвернулся.
– Конечно. Он был одет… в багровое.
– Я дам подробное описание, – сказал Удинаас Мидику.
Тот кивнул.
– Да. Мы обыщем весь город.
Болван, он уже не здесь. Я сам не знаю, откуда я это знаю. Но он уже не здесь. Как и Сэрен Педак.
– Конечно.
– Удинаас!
Полузадушенный вопль.
– Да, император.
– Уведи меня отсюда!
Итак, теперь все известно, скоро об этом узнает и седа. Только поймет ли он? Как ему понять? Такое ведь невозможно, чистое безумие.
Покрытый золотом воин шел за рабом, след в след, через захваченный город, а за ними – Майен и Пернатая Ведьма. Мидик Бун и еще дюжина воинов, обнажив оружие, прикрывали их с флангов. Но проходу никто не препятствовал.
Вифал сидел на скамейке у себя в кузнице. Ничем не украшенные стены из оштукатуренного камня, остывший горн забит золой. Пол тоже каменный. Всего у небольшого помещения три стены, четвертая сторона открывается в огороженный забором дворик, там – облицованный камнем колодец, водяной желоб для закалки, поленница, куча шлака. В хижине на противоположной стороне дворика – ничего, кроме койки.
Вот и весь его мир. Издевательское напоминание о профессии, о том, ради чего он жил.
В сознании зазвучал голос Увечного Бога. Вифал. Мой дар тебе. У меня тоже есть сострадание, что бы ты там ни думал. Я способен понимать. Нахты – не самая подходящая для тебя компания. Иди на берег, Вифал. Владей моим даром.
Озадаченный, он медленно встал и вышел наружу. Лодка? Плот? Кусок проклятого бревна, на котором я смогу отплыть вместе с отливом?
Нахты что-то возбужденно обсуждали на берегу.
Вифал подошел к обрыву и застыл, глядя вниз.
Из воды выбиралась женщина. Высокая, с черной кожей, обнаженная, длинные рыжие волосы.
Мекрос развернулся и зашагал прочь.
– Вот сукин сын…
Увечный Бог тут же откликнулся с притворным удивлением. Она тебе не подходит? Слишком высокая? Необычные глаза? Вифал, я тебя не понимаю…
– Как ты вообще посмел? «Иди и владей». Ничего другого ты, похоже, и не знаешь. Владеть. Пользоваться, словно вещью. Хотя это человек.
Ей нужна твоя помощь, Вифал. Она в замешательстве, нахты ее пугают. Она забыла, как пользоваться телом.
– Потом. Сейчас отстань от меня. От нас обоих.
Негромкий смех, перешедший в кашель. Как будет угодно. Я разочарован подобной неблагодарностью.
– Пошел ты в Бездну.
Ответа не было.
Вифал вошел в хижину, постоял там, глядя на койку, пока не появилась уверенность, что Увечный Бог отстал от него, а не прячется где-то внутри черепа. Тогда он опустился на колени и склонил голову.
Он ненавидел религию. Презирал богов. Однако гнездо опустело. Гнездо нужно было уничтожить, чтобы перестроить.
У мекросов имелся богатый выбор богов. Но один, старше остальных, был богом моря.
Вифал начал молитву.
Во имя Маэля.
Глава семнадцатая
Такого еще никто не видел. Мельница Корума
Была чудом мысли. Колеса и еще колеса,
Гранит и зубья шестерней, прочные оси, спицы,
Железные обручи. Машина, что взмыла вверх
На три этажа от стремительного потока, молола
Наитончайшую муку, что когда-либо знал Летер.
Кто-то говорит – виноват дождь, вздувшийся поток,
Что заполнил все русло и подмыл каменные опоры,
Кто-то считает, что причиной стала невероятная
Сложность механизма, что гордыня затмила разум
Инженера. А еще говорят, что на все воля Странника,
Переменчивая и непредсказуемая, и вот на заре раздался
Рев, грохот камня и визг железа. Огромные колеса,
Сорвавшись, проломились сквозь стены, а женщины,
Что, по колено в воде, стирали белье ниже по течению,
Подняли головы и увидели – гранит судьбы рушится прямо на них.
Стирка удалась, ни пятнышка не осталось, а старый Мискер,
Что ехал на своем муле – ведь мул-то сразу понял, что делать,
Рванулся с места и в колодец головой вниз,
Но Мискер успел ухватиться за веревку, к которой
Привязано ведро, и удержался, лишь ободрал колени
О булыжник, громко выругался, но не успел снова вдохнуть, а
Смертоносная зубастая шестерня тут как тут. Ростом была она
С самого высокого человека, не говоря про Мискера, даже
Будь он на муле, миг – и все кончено, и вот тогда-то
Крыса – а что, неужели я еще ни сказал ни слова
О крысе?
«Крысиный хвост (всему виной)», отрывок. Чент Прип
Оступившись в полумраке, пьяный свалился в канал. Теперь Тегол, стоявший на краю крыши, его почти не видел, зато прекрасно слышал перемежаемый ругательствами плеск воды и звяканье вделанных в каменную стену колец, за которые пытался ухватиться упавший.
