Бугг молча взирал на все это в течение нескольких ударов сердца, потом обернулся к Теголу.
– Хозяин, мы не спасем их, отправив на Острова.
– Ты так думаешь?
– Их дух сломлен.
– И нет никакой надежды на восстановление?
– Смотря насколько вы готовы к патернализму, хозяин. Этим людям уже не вернуться к прежней жизни, мы опоздали как минимум на поколение. Если они и имели какие-то навыки, то давно их утратили, а община, которой они живут, прогнила в самом своем основании. Все, что она воспроизводит, – это склонность к насилию и безразличие к другим.
– Понимаю тебя, Бугг, очень хорошо понимаю. Ты хочешь сказать, что вечер и так не слишком удался и я напрасно потащил тебя сюда. Ты плохо себя чувствуешь, простыл, тебе следует быть не здесь, а в собственной постели.
– Спасибо, хозяин, мне как раз пришла в голову та же мысль.
– Однако то, что ты упомянул патернализм, делает тебе честь. – Тегол упер руки в бока и еще раз окинул взглядом грязные палатки. – Иными словами, твое замечание совершенно справедливо. Тем не менее судьба этого убогого места уже предрешена. В Летере война, Бугг. Скоро начнутся, назовем их так, рекрутские наборы.
– Принудительная мобилизация, – мрачно кивнул слуга.
– Да – пусть-ка, дескать, воспитанная здесь склонность к насилию послужит благому делу. Разумеется, хороших солдат из бедноты не выйдет, так что их будут использовать в качестве расходного материала. Заодно решив столь жестоким образом еще одну застарелую проблему. Впрочем, это уже далеко не первый прецедент.
– Что же вы думаете делать, хозяин?
– Как ты верно отметил, передо мной, как и перед светлыми умами гильдии крысоловов, стоит непростая задача переустройства целой общины. Надо решить, каким образом превратить инстинкт самосохранения в общественно полезную силу. Совершенно очевидно, что нам следует брать пример со столь прекрасно организованной и чрезвычайно успешной социальной структуры, как…
– Крысы?
– Великолепно, Бугг! Я в тебе не сомневался. Итак, мы начинаем понимать, что в первую очередь нам требуется вождь. Сильный, динамичный, грозный, обладающий харизмой…
– Уголовный вожак во главе банды, которая заставит остальных его слушаться. Или ее.
– Обидные и несправедливые слова, – нахмурился Тегол.
– Так это будете вы?
– Я? Разумеется, нет! Во всяком случае, не в прямом смысле. Истинно успешный вождь – тот, кого бремя лидерства будет тяготить. Важно также, чтобы каждое его слово не сопровождалось восторженным хором почитателей – в конце-то концов, что случится с его мозгами, если подобное будет повторяться раз за разом? Сначала обычная самоуверенность, затем твердая вера в собственную непогрешимость, а это – прямой путь к катастрофе. Нет, Бугг, я вовсе не желаю, чтобы мне целовали ноги…
– Рад слышать, хозяин, учитывая, как давно эти ноги не знали мыла.
– Рано или поздно, Бугг, тело вспоминает, что существуют и естественные способы поддержания чистоты.
– Засохнет – само отвалится?
– Именно. Вернемся, однако, к тому, что мои рассуждения о вожде напрямую ко мне не относились.
– К кому же тогда, хозяин?
– Разумеется, к Тому, Кто Ждет. Он же – священник, целитель, говорящий с демонами…
– По-моему, это не самая лучшая идея, хозяин, – перебил его Бугг, потирая заросший щетиной подбородок. – В данный момент я в некотором роде занят.
– Вождь и должен быть занят. Поглощен делами. Погружен в заботы. Готов препоручить обязанности нижестоящим.
– Хозяин, боюсь, это и правда плохая идея. В самом деле плохая!
– Ты уже тяготишься – великолепно! Смотри-ка, ведь тебя заметили! Эти люди взирают на тебя с такой надеждой…
– Они всего лишь голодны и жаждут, хозяин.
– Жаждут спасения! Видишь ли, слухи ходят уже давно. Они готовы, Бугг. Они ждут тебя…
– В этом нет ничего хорошего, хозяин.
– Отлично, Бугг, то, что надо. Лик, омраченный тяжкой думой и глубокой заботой – даже я не изобразил бы лучше!
– Хозяин…
– Ступай к своей пастве, Бугг! Скажи им, что они уходят. Завтрашней ночью, все до единого. Их ждет лучшее место и лучшая жизнь.
– Только при условии, что мне не будут поклоняться, – вздохнул слуга. – Терпеть не могу поклонения.
– Просто не будь непогрешимым, – посоветовал Тегол.
Бросив на него странный взгляд, Бугг шагнул к палаткам.
– Спасибо, Брис, что пришли.
Куру Кван сидел на мягком стуле у стены напротив входа в библиотеку. Мягкой тряпочкой он протирал одну линзу, потом – другую, потом – опять первую, повторяя это движение снова и снова. Взгляд его при этом был сосредоточен, – на чем именно, Брис видеть не мог.
– У вас новости из Трейта, седа?
– Новости есть, но мы обсудим их позже. В любом случае можно считать, что город потерян.
– Захвачен неприятелем?
– Да. Неизбежна еще одна битва, за Высокий форт.
– Значит, королева и принц отвели войска? Насколько я понял, они двигались к перевалу.
– Они опоздали. Эдур первыми прошли перевал.
– Вы поможете обороняющимся? – спросил Брис, входя в комнату и усаживаясь на скамеечку слева от седы.
– Нет.
Изумленный Брис не нашелся, что сказать. Он провел большую часть вечера с королем и Уннутал Хебаз, изучая донесения о передвижении вражеских войск и с болью в душе пытаясь понять, в чем мог заключаться совет, который его брат Халл дал императору эдур. Очевидно, Халл сумел предугадать упреждающий удар по деревням. Брис пришел к выводу, что намерения королевы и принца выдала их лихорадочная жажда наживы. Джаналл и Квиллас вместе с инвесторами заранее принялись делить потенциальную добычу, так что стало ясно – они рассчитывают на быструю войну, в ходе которой тисте эдур потерпят сокрушительное поражение, что, в свою очередь, требовало внезапной атаки. Марш Джаналл к перевалу означал, что ее намерения не изменились.
И тем не менее ей пришлось отступить. Тисте эдур перехватили инициативу. Их появление у Высокого форта, капитуляция Предела фентов и падение Трейта означало, что против летерийцев выступили по меньшей мере две армии и две флотилии.
– Седа, удалось ли выяснить что-то новое о демоне в бухте Трейта?
– Угроза не одна, их несколько, – откликнулся Куру Кван. – Я смотрю на Седанс и, к своему ужасу, вижу, что он неполон.
– Неполон? Как это понимать?
Седа по-прежнему протирал линзы.
– Мне нужно приберечь силы, пока не настанет время. Море должно быть свободным. Все сводится к этому.
