– А теперь мы даем тебе тридцать тысяч терций, – сказала Риссар. – Посчитай, Беддикт. Десять пиксов? Почему бы и нет?
– Если думаете, что это легко, займитесь сами.
– Нам не хватает сообразительности, – сказала Шанд. – Но нас трудно сбить. Мы напали на твой след, шли по нему, и вот мы здесь.
– Я не оставлял следов.
– Заметных многим – верно. Но я же сказала – нас трудно сбить.
Тегол продолжал шагать по комнате.
– Биржевая Палата оценивает доход Летераса в сумму от двенадцати до пятнадцати пиксов – и еще, возможно, пять теневых…
– Пять – включая один твой?
– Мой списан, не забывай.
– Пришлось потрудиться. Десять тысяч проклятий, привязанных к причалу на дне канала – и на каждом твое имя.
– Правда, Шанд? – удивилась Хеджун. – Может, нам получить права на землечерпальные работы…
– Поздно, – сказал ей Тегол. – Бири уже получил.
– Бири – подставное лицо, – возразила Шанд. – Все права у тебя, Тегол. Бири и знать не знает, что работает на тебя.
– Да, с этим я еще должен разобраться.
– Зачем?
Тегол пожал плечами. Потом замер и уставился на Шанд.
– Ты никак не могла узнать…
– Ты прав. Я просто догадалась.
Глаза Тегола удивленно распахнулись.
– Шанд, с такой интуицией ты запросто сделаешь десять пиксов.
– Ты обманул всех, потому что не ошибаешься, Тегол Беддикт. Никто не верит, что ты припрятал пикс – раз ты живешь, как портовая крыса. Ты на самом деле потерял его. Где – никто не знает, где-то. Поэтому и списали потери. Так?
– Деньги – фикция, ловкость рук, – кивнул Тегол. – Пока у тебя в руках не окажутся алмазы. Тогда это что-то реальное. Если хотите знать, в чем главное жульничество этой игры, так вот оно, девочки. Даже если деньги только фикция, они обладают властью. Вернее, обещанием власти. И этого обещания достаточно, пока все делают вид, что власть реальна. Перестаньте делать вид – и все развалится.
– Если только у тебя в руках не алмазы, – сказала Шанд.
– Верно. Тогда власть реальна.
– Вот, значит, что ты заподозрил? Пошел и попробовал. И все оказалось на грани краха.
Тегол улыбнулся.
– Представь, как я испугался.
– Ты не испугался, – ответила она. – Ты просто понял, к чему может привести идея, если попадет в недобрые руки.
– Все руки недобрые, Шанд. Включая мои.
– И ты отошел.
– И не вернусь. Делайте со мной что угодно. Сообщите Халлу. Уничтожьте все. То, что списано, можно вернуть обратно. На бирже такое бывает. Возможно, вы устроите бум. И все вздохнут с облегчением: обычная игра.
– Мы хотим не этого, – сказала Шанд. – Ты все еще не понимаешь. Когда мы выкупим оставшиеся острова, Тегол, мы поступим так же, как и ты. Десять пиксов… исчезнут.
– Вся экономика рухнет!
Три женщины разом кивнули.
– Вы фанатички!
– Хуже, – сказала Риссар. – Мы мстительницы.
– Вы все полукровки, так ведь? – Тегол не ждал ответа. Не обязательно быть полукровкой с виду. – Хеджун – из фараэдов. А вы две? Тартеналы?
– Тартеналы. Летери уничтожили нас. Теперь мы хотим уничтожить Летерас.
– А ты, – сказала Риссар, снова улыбаясь, – покажешь нам как.
– Потому что ты ненавидишь свой народ, – добавила Шанд. – Всех их – жадных и бесчувственных. Нам нужны эти острова, Тегол Беддикт. Мы знаем, что ты доставил остатки племен на острова, которые купил. Мы знаем, что они хоронятся там, пытаясь отстроить все, что потеряли. Но это не все. Пройди по улицам этого города – правда сама выйдет наружу. Ты сделал это для Халла. Я понятия не имела, что он не знает, – ты удивил меня. Думаю, ты должен ему сказать.
– Зачем?
– Ему нужно исцеление, вот зачем.
– Не могу.
Шанд подошла и положила руку на плечо Теголу. У него подкосились коленки, таким неожиданно сочувственным было прикосновение.
– Ты прав, не можешь. Мы оба знаем, что этого недостаточно.
– Расскажи ему, – сказала Хеджун. – Тегол Беддикт, сделай правильно на сей раз.
Он отошел и посмотрел на них. Три проклятущие женщины.
– Боюсь, то, что вас трудно сбить, – палка о двух концах.
– Что ты имеешь в виду?
– Я имею в виду, Шанд, что Летер скоро падет – и не с моей помощью. Найдите Халла и спросите его – я уверен, что он где-то недалеко. На севере. И знаете, даже забавно, как сильно он боролся за вас, за те племена, которые потом поглотил Летер. Ведь теперь, зная все, что знает, он намерен бороться снова. Только уже не за племя, не за тисте эдур. На сей раз – за Летер. Потому что он знает, милые мои, что мы столкнулись с ровней, с проклятыми ублюдками. На этот раз пировать будут эдур.
– С чего ты взял? – спросила Шанд, и на лице у нее читалось недоверие.
– Потому что они не играют.
– А если ты ошибаешься?
– Может, и ошибаюсь. В любом случае будет кровь.
– Что ж, облегчим задачу тисте эдур.
– Шанд, ты говоришь, как предатель.
Шанд поджала губы.
Риссар захохотала.
– Идиот. Мы профессиональные предатели.
Странник меня разрази, она права.
– Вряд ли кучка варварских повелителей эдур справится лучше.
– Мы говорим не о том, как лучше, – сказала Шанд. – Мы говорим о мести. Подумай о Халле, о том, что сделали с ним. Исправь все, Тегол.
Не думаю, что Халл согласился бы. Не согласится. И еще очень, очень долго.
– Вы же понимаете, я упорно культивировал вялость. И, похоже, с отличными результатами.
– Под юбкой не видно.
– Моя интуиция, наверное, притупилась…
– Лжешь. Она таилась и ждала. С чего начнем, Тегол Беддикт?
Он вздохнул.
– Прежде всего, мы сдадим внаем первый этаж. Бири требуется склад.
– А ты?
– Меня вполне устраивает мой дом, я не собираюсь съезжать. Для всех прочих я не в игре. Вы три – вкладчики. Так что отложите это дурацкое оружие; мы начинаем гораздо более опасную войну. У моего дома приютилась семья нереков: мать и двое детей. Наймите их – кухаркой и посыльными. Потом отправляйтесь в Биржевую палату и зарегистрируйтесь. Вы занимаетесь недвижимостью, строительством и транспортировкой. Больше ничем. Пока. Далее, семь владений выставлены на продажу вокруг пятого крыла Вечного дома. Продаются дешево.
