– Потому что тонут.
– Верно. Исправим. Сразу после этого ожидайте гостей из королевской инспекции и всевозможных подающих надежды архитекторов. Дамы, готовьтесь стать богатыми.
Хотите твердого основания? «Строители Бугга» – ваш ответ.
По крайней мере, пока потоп не смоет весь мир.
– Мы купим тебе одежду.
Тегол оторопел.
– Зачем?
Внизу протянулась долина, крутые склоны которой покрывал густой неподвижной зеленью лес. Прокладывая себе путь, сверкал стремительный поток. Кровь гор – так называли эту реку эдур. Тис’форундал. Воду окрашивала красным железная руда.
Дорога пересекала реку вновь и вновь.
Одинокий тисте эдур далеко внизу, казалось, появился прямо из этого малинового потока.
Как будто знал, что мы здесь.
Бурук Бледный не торопился, объявив привал вскоре после полудня. Фургоны не тронутся с места по каменистой скользкой дороге в долину до утра. Предосторожность или пьяное безразличие?
Халл стоял рядом с Сэрен. Оба смотрели на приближающегося эдура.
– Ты плакала ночью…
– Я думала, ты спишь.
Он помолчал.
– Твой плач всегда будил меня.
И это все, на что ты осмелишься?
– Хотела бы я, чтобы твой будил меня.
– Так и было бы, Сэрен, если бы я плакал.
Она кивнула в сторону эдур.
– Узнаешь его?
– Да.
– Будут проблемы?
– Вряд ли. Думаю, он доведет нас до земель хиротов.
– Благородных кровей?
Халл кивнул.
– Бинадас Сэнгар.
– Ты ради него резал плоть?
– Да. А он – ради меня.
Сэрен Педак плотнее завернулась в меха. Ветер не утихал, хотя теперь его порывы доносили из долины запахи сырости и гниения.
– Халл, ты боишься Большой Встречи?
– Мне достаточно оглянуться, чтобы увидеть, что ждет впереди.
– Ты уверен?
– Мы купим мир, но для тисте эдур этот мир станет смертельным.
– И все-таки мир, Халл.
– Аквитор, вот что тебе стоит знать, чтобы до конца понять меня: я намерен разнести это сборище. Я хочу втянуть эдур в войну с Летерасом.
Оцепенев, она смотрела на него.
Халл Беддикт отвернулся.
– Теперь поступай как знаешь, – сказал он.
Глава третья
Лицом к Свету,
преданный Тьмой,
Отец Тень
лежит, истекая кровью,
невидимый и невидящий,
потерянный,
пока его дети
не выйдут на последнюю тропу
и, избавившись
от чужаков,
не возродятся вновь.
Молитва тисте эдур
Тяжелое молчание казалось уместным в плотном, непроницаемом тумане. Весла из черного дерева с трудом выходили из плотной, как кровь, воды. Вода стекала струйками, потом каплями по полированному дереву и на прохладном воздухе высыхала патиной соли.
Дочь Менандор принесла наутро мрачное предвестие. Тело воина бенедов. Раздутое тело, спаленное чародейством, кожа ободрана вечно голодными обитателями моря. Негромко зажужжали мухи, взвившись в воздух из-за появления эдур, чьи рабы первыми обнаружили тело.
Летерийское чародейство.
У воина не было ни ножен, ни доспехов. Он собирался порыбачить.
Четыре баркаса к’орфан отправились из устья реки вскоре после находки. На первой были Ханнан Мосаг, его магический отряд к’риснан и еще семьдесят пять окропленных воинов. На трех других лодках плыли по сотне бойцов.
Какое-то время их нес отлив. Потом ветер с берега стих; пришлось свернуть треугольные паруса, и за дело взялись гребцы – по тридцать пять с каждого борта.
Пока колдун-король не просигналил остановку.
Туман окутал четыре рейдовых баркаса. Ничего нельзя было рассмотреть на расстоянии двадцати взмахов весла в любую сторону. Трулл Сэнгар сидел на банке рядом с Фиром. Он опустил весло и теперь крепко держал новое отделанное железом копье, которое вручил ему отец.
Он знал, что летерийские корабли недалеко и дрейфуют, как и баркасы эдур. Но они рассчитывают только на паруса и ничего не могут поделать, пока не поднимется ветер.
А Ханнан Мосаг сделал так, чтобы ветра не было.
Тени-призраки мерцали, бесцельно бродя по палубе, то и дело становясь на четвереньки и упираясь когтистыми руками в палубу. Трулл никогда не видел их в таком количестве, а ведь он знал, что и на других баркасах их столько же. Но не они станут убийцами летери. Для этого колдун-король приготовил кое-что другое.
Что-то ждало внизу. Ждало терпеливо, прячась в глубине.
На носу лодки Ханнан Мосаг медленно поднял руку; за фигурой колдуна-короля Трулл разглядел громаду летерийского промыслового судна, медленно выползающего из тумана. Паруса убраны, лампы на концах мачт бросают тусклый желтый свет.
Потом – второй корабль, привязанный к первому толстым канатом.
Акульи плавники резали ровную поверхность воды вокруг кораблей.
И вдруг плавники пропали.
То, что ждало в глубине, поднималось.
Что-то невидимое, только рябь пошла по воде.
Тишина, мутная и неопределенная.
А потом – вопли.
Трулл уронил копье и зажал руками уши – и не он один. Вопли становились громче, они вырывались из глоток беспомощных людей и срывались на визг. Чародейство коротко сверкнуло в тумане и исчезло.
Туман сгустился вокруг летерийских кораблей, словно дым, и из беспроглядного мрака прорывались крики. Они царапали мозг, как клочья ужаса, как извивающиеся души.
Звуки проникали в череп Трулла, как ни старался он заглушить их. Сотни голосов. Сотни и сотни.
И снова тишина. Густая и полная.
Ханнан Мосаг махнул рукой.
Белый саван тумана мгновенно исчез.
С ярко-голубого неба сияло солнце, спокойную поверхность моря поглаживал тихий ветерок.
– Весла на воду.
Голос Ханнана Мосага позвучал, казалось, над самым ухом Трулла. Вздрогнув, как и все, он уперся бедром в планшир и вонзил весло в воду.
Баркас рванулся вперед.
И вскоре остановился рядом с корпусом одного из кораблей.
Тени-призраки полезли на окровавленный борт.
