– Запах истощения.
– Истощения? А, ясно.
– Пахнет… сожалением. Ненавижу этот запах. И все тут ненавижу. – Она открыла дверь и прошла.
Тегол и Бугг поспешили за ней.
Зал занимала главным образом крутая лестница. Обойдя ее, женщина провела гостей в плюшевую приемную: туго набитые диваны вдоль боковых стен и единственное кресло с высокой спинкой – у дальней. Пройдя прямо к креслу, мамаша Делисп села.
– Присаживайтесь. Так что там с призраками? Впрочем, неважно. Вам, значит, было лет десять, когда вы стали отцом Шурк Элаль? Неудивительно, что она о вас не рассказывала. Даже когда была жива. Любопытно, вы расстроились, что она выбрала карьеру воровки?
– По вашему тону, – произнес Тегол, – я заключаю, что вы подвергаете сомнению правдивость моих заявлений.
– Какой же вопрос меня выдал?
– Видите ли, я вовсе не такой наивный, как вы считаете. Отсюда моя маскировка.
Женщина моргнула.
– Маскировка в том, чтобы выглядеть мужчиной чуть за тридцать, в промокшем, плохо сшитом шерстяном костюме…
Бугг выпрямился.
– Плохо сшитом? Ну-ка, ну-ка…
Тегол с силой ткнул слугу локтем в ребра. Бугг хрюкнул и затих.
– Тогда это мощное чародейство. А сколько же вам на самом деле лет?
– Шестьдесят девять… милая.
– Впечатляет. Так вы говорили о призраках?
– Увы, да. Об ужасных, мстительных и не расположенных болтать. Пока мне удается сдерживать их в семейном склепе, но рано или поздно они выберутся. И начнется неистовство на улицах – ночь ужаса для всех граждан Летераса. А когда они доберутся сюда… Даже представить боюсь – дрожь берет.
– И я уже трясусь, хотя совсем по другим причинам. У нас действительно возникла дилемма. Но меня, признаюсь, беспокоит другая дилемма, моя собственная.
– Да?
– К счастью, вы явились, чтобы предложить мне решение.
– С радостью.
Женщина подалась вперед.
– Верхний этаж – там всего одна комната. Уговорите проклятую демоницу убраться оттуда! Пока остальные девушки не содрали с меня кожу живьем!
Деревянные перила представляли собой непрерывную волну любовно вырезанных грудей, отполированных и натертых бесчисленными потными ладонями. Они никого не встретили на пути и достигли верхнего этажа, тяжело дыша – это все из-за крутизны лестницы, сказал себе Тегол, остановившись перед дверью и вытирая руки о влажные штаны.
Бугг стоял рядом, опустив голову и тяжело дыша.
– Странник побери, что они втирали в это дерево?
– Не знаю, – признался Тегол, – но я еле двигаюсь.
– Может, передохнем? – предложил Бугг, утирая пот с лица.
– Дельная мысль.
Немного погодя Тегол постучал в массивную деревянную дверь.
– Войдите, – раздалась приглушенная команда.
Тегол открыл дверь и вошел в комнату. За его спиной Бугг прошипел:
– Странник спаси, сколько сисек!
Панели на стенах и потолок продолжали тему, начатую деревянными перилами – буйство молочных желез. Даже пол под толстыми коврами был неровный.
– Навязчивая идея… – начал Тегол, но его прервали.
– А, – донесся голос с огромной кровати перед ними. – Это ты.
Тегол прокашлялся.
– Шурк Элаль.
– Если ты явился за услугами, – сказала она, – тебе, наверное, будет приятно узнать, что большой топор палача – это все, чем тут могут похвастаться.
– Он промок под дождем, – сказал Бугг.
Тегол бросил на слугу удивленный взгляд.
– При чем тут это?
– Не знаю. Просто замечание.
– Я не уйду, – заявила Шурк. – Если вы насчет этого.
– Придется, – парировал Тегол. – Мамаша настаивает.
Она села в кровати.
– Проклятые коровы! Я отняла у них всех клиентов, и они хотят меня прогнать!
– Похоже, так. – Тегол пожал плечами. – Но чему ж тут удивляться? Послушай, Шурк, у нас был уговор.
Она помрачнела.
– И я должна держать слово? Допустим, но у меня возникла проблема по части некоторых аппетитов…
– Хотел бы я помочь…
Шурк подняла брови.
– То есть я имел в виду… я имею в виду… Я не знаю, что я имею в виду. – Тегол вдруг просиял. – Я познакомлю тебя с Ублалой, несчастным телохранителем, которому не хватает высоких отношений.
Брови поднялись еще выше.
– А собственно, почему нет? Ты не обязана говорить ему, что мертва! Он и не заметит, тут я уверен! Что касается твоих аппетитов, не думаю, что будут проблемы, хотя есть три женщины, которые, возможно, очень расстроятся… Ладно, с этим я разберусь.
– Думаю, можно попробовать, но ничего обещать не буду. А теперь выйдите, пожалуйста, мне нужно одеться.
Тегол и Бугг, переглянувшись, выполнили просьбу, тихо прикрыв за собой дверь.
Бугг взглянул на хозяина.
– Потрясающе, – сказал он. – Хозяин, мое восхищение…
– Хватит пялиться на перила, Бугг.
– Э… да. Вы правы.
Мамаша Делисп ждала у подножия лестницы. При виде Шурк Элаль, спускающейся за Буггом, ее лицо перекосило гримасой отвращения.
– Странник вас благослови, Тегол Беддикт. За мной должок.
Тегол вздохнул.
– Я же чувствовал, что вы мне не верите.
– Шерстяные штаны, – сказала она в ответ. – Я слышала, что их все заказывают.
Тегол бросил взгляд на Бугга. Слуга поднял брови и сказал:
– Я не предатель, хозяин. И не волнуйтесь, все остальное – лишь жалкое подражание.
– Учтите, мамаша Делисп, – сказал Тегол, – возможно, я только прикидываюсь Теголом Беддиктом. Это было бы умно, правда?
– Для вас – слишком умно.
– Пожалуй.
Мимо Бугга протиснулась Шурк Элаль.
– Не люблю, когда на меня не обращают внимания. Вы все меня не замечаете, как будто я…
– Мертвая? – спросила Делисп.
– Я хочу пояснить, почему я оставляю этот дом: я тоже в долгу перед Теголом Беддиктом. Пусть я мертвая, но не бесчестная. Так или иначе, Делисп, я должна получить кое-какое вознаграждение. Шестьдесят процентов, насколько я помню…
– Зачем тебе столько денег? – возмутилась мамаша. – Сколько существует нарядов для секс-убийц? Сколько мешков специй тебе нужно, чтобы хранить свежесть? Нет, погоди, я не хочу знать ответ. Шестьдесят процентов… Ладно, дай мне день-другой – я не храню здесь столько монет. Куда доставить?
