Поднимает подбородок, сверкая обидой и уязвлённым самолюбием в глазах. А я с каждым дыханием теряю подругу.
– Ты ещё вспомнишь мои слова, Мишель. Когда ему надоест играть в примерного мужчину, а жизнь с тобой станет скучной. Он вернётся к тому, что действительно для него важно. Тему никогда не вырвать из них. Она их воздух, их пища, их жизнь. И если забрать у них это, то и личность потеряется. А когда теряется человеческое обличие, то такие люди превращаются в маньяков и ублюдков. Осталось недолго тебе унижать себя, а потом весь город будет смеяться над тобой, над больной дурой, которая была лишь подстилкой для Николаса Холда. Его ширмой, пока он отыгрывал свою роль, необходимую для пополнения его счетов, – колко произносит она.
Острый кусок отрывается от сердца, растворяя ядовитую смесь из горечи и разочарования по всему телу.
– Мне жаль, что ты думаешь именно так, не зная правды ни о нём, ни обо мне. Мне искренне жаль, что любовь для тебя превратилась в ненависть ко всем, кто хочет рвать зубами себя за это чувство. Чтобы критиковать кого-то, для начала разберись с собой и с тем, в какую суку ты превратилась. Мне жаль, что из моей истории ты не вынесла ничего, кроме мрачного будущего, что ты пророчишь мне. Но поверь, я сделаю всё, и буду унижаться тысячи раз, только бы он был счастлив. И если завтра он поймёт, что тема для него важна, то я снова пойду за ним туда. Я буду идти за ним везде, где он будет, потому что я уверена в том, что он ни за что не отпустит мою руку. Единственное, во что я верю – он любит меня, несмотря на то, кем он был. Он выбрал меня, он боролся за меня, когда я этого не видела, не понимала. А сейчас же я знаю, что он сделал много, дабы я вернулась к тому, кто делает меня счастливой и заботится обо мне, когда я этого не подозреваю. Он для меня всё. Мой смех. Моё сердце и мой кислород. Жаль, что ты так и не научилась дышать тем воздухом, который тебе предлагал твой мужчина. Мне очень жаль, что я сейчас потеряла подругу, выбрав другого человека. Человека, который честен со мной во всём. И мне плевать, какую пыль он пускает другим в глаза. Мне важнее то, какой он со мной наедине. И то, что он здесь, как и обещал мне. Прощай, Амалия, надеюсь, когда-нибудь, ты поймёшь, как неправа сейчас, – разворачиваясь, выхожу из дамского туалета и прислоняюсь к стенке.
Закрываю рот рукой, чтобы не расплакаться от боли, что только набирает обороты. Так неприятны её слова, она заставляет меня усомниться в чувствах Николаса. Но я знаю, что есть любовь. Теперь я знаю это и не позволю даже этим змеям, которые подбираются ко мне, укусить и заразить ядом. Никогда.
– Мишель.
Поднимаю голову и туманными глазами, наполненными слезами, смотрю на Марка, сочувственно поджавшего губы.
– Всё нормально, – отнимаю руку ото рта и выдавливаю улыбку.
– Прости её, она… черт, я не знаю, что с ней творится. Думаю, он вернулся, и она встречалась с ним…
– Я так и поняла, потому что она ударила по самым незащищённым точкам моего сердца. Но всё хорошо, – заверяя его, вытираю глаза.
– Иди, родители уже попросили счёт, а Николас сказал, что он оплачен. Иди к нему, – Марк потирает моё плечо.
– Почему? – Спрашиваю я.
– Почему ты так мил с ним? Ведь недавно ты был против, – уточняю я.
– Потому что я бы ни за что не припёрся на семейный ужин своей девушки, после того, что было между вами. Я бы ни за что не пришёл и не познакомился с её приёмными отцом и матерью. Никогда бы не решился быть незваным гостем, где меня заведомо ненавидят. Сидеть и улыбаться, обозначив свои границы, да ещё и сдержаться, чтобы не врезать Амалии. Хотя даже моя ладонь чешется. Я увидел и узнал достаточно, чтобы уважать его, – отвечает Марк.
– Спасибо, – и это так трогает меня, заполняет раны от гневной тирады Амалии.
– Иди, я разберусь с сестрой, – подталкивает меня в зал.
Но меня от выброса адреналина немного трясёт, совсем чуть-чуть, боюсь, что это увидит он. Не могу взять себя в руки. Я так устала от этой враждебности по отношению к нам. Неужели, всегда будут находиться люди, кто против нас? Только что мы им сделали? Всего лишь полюбили друг друга? Так больно.
– Мишель, спасибо за то, что приехала. На следующей неделе мы ждём вас с Николасом у нас на воскресном ужине, – произносит Адам, обнимая меня, и целует в щёку.
– Я…
– Не волнуйся, я поговорю с Амалией. И Николас нам очень понравился, настоящий мужчина для тебя. И мне не страшно отпускать тебя с ним, – перебивая, шепчет мне на ухо.
– Хорошо. Спасибо, – кивая, прощаюсь с сестрой и Кейтлин.
Выхожу на улицу и замечаю Николаса, стоящего рядом с моей машиной. Тихо подхожу к нему, и моя рука юркает в его, переплетая наши пальцы, кладу голову на его плечо. Опускает на меня взгляд улыбаясь. И вся боль забывается. Моё лекарство от потерь, от травм сердца и необходимость – он.
– Прости, – шепчу, смотря в его спокойные глаза.
– Ничего страшного. Мне бы не хотелось, чтобы ты переживала об этом. Подруги, они такие, желают помочь, до конца не разобравшись, где необходима их помощь, – целует меня в лоб, и мне так хорошо. Действительно, хорошо, потому что он рядом. Не ушёл, не обиделся, он здесь и всё понимает. Не требует от меня ничего, а просто согревает меня улыбкой.
– Я очень устала, не выспалась и, поев, теперь меня клонит в сон, – признаюсь я.
– Тогда Майкл позже отгонит твою машину на стоянку, а мы поедем ко мне. Ляжем спать, и завтра будет новый день, – отпуская мою руку, обнимает за талию и ведёт к внедорожнику.
– Новый день, который я хочу прогулять, – с улыбкой забираюсь в машину. – Привет, Майкл.
– Добрый вечер, мисс Пейн, – отвечает он.
– Домой, Майкл, этот сумасшедший день, наконец-то, закончился, – машина трогается после слов Николаса, и я уютно устраиваюсь в его руках.
– Знаешь, что было самым запоминающимся? – Шепчет он.
– Что? – Поднимаю голову.
– Позвони мне ещё раз на корпоративную линию, пусть мои работники снова начнут улыбаться, а не трястись от страха, при виде меня.
– Николас, – смеясь, наслаждаюсь его улыбкой. – Как ты решился прийти? Сюда? Я даже не подумала о том, чтобы пригласить тебя… я…
– Я ведь предупреждал, крошка, – немного склонившись, произносит он, опаляя моё ухо своим дыханием. Сердце от этого набирает обороты. – Я там, где ты. Смирись с этим.
Улыбаясь, прижимаюсь щекой к его груди, и закрываю глаза, впитывая в себя всю ласку, что дарят поглаживания его рук. Я сделала самый верный выбор в своей жизни. Я выбрала любовь.
Двадцать восьмой вдох
– Мишель, – сквозь сон пробирается знакомый голос. Хмурясь, ёрзаю на постели.
– Мишель, просыпайся быстрее, – теперь меня трясут за плечо. Страх. Быстрое сердцебиение и обрывистые картинки появляются перед глазами. Распахиваю их и резко сажусь на кровати, жмурясь от неяркого освещения бра, недалеко от кровати. Тру глаза, и не могу проснуться.
