Растерянная Нина хватала ртом воздух, когда в кухню с пустыми бутылками зашла Валентина. Фаина мгновенно преобразилась, смахнула рукой слезы и с коробкой пирожных умчалась в комнату.
– Вы чего? – проводила ее взглядом Валентина. – Поссорились, что ли?
Нина отрицательно помотала головой. Валентина оценивающе посмотрела ей в глаза и спросила:
– Чувствую я, что она тебе наконец открыла свою страшную тайну. Так?
– Ты знаешь? – опять удивилась Нина.
– Удостоилась однажды ее откровенности, только мне что-то не верится в это.
– Почему?
– Да потому что Витька не сволочь. Если бы Татьяна была его дочерью, он наверняка женился бы, ну… или хотя бы как-то себя с отцовской стороны проявил. Видела же, как он играл со своей племянницей, когда мы в прошлом году на дачу к Сергею на шашлыки ездили, а на Танюшку почти и не смотрел.
– Знаешь, Валя, мой бывший муж, о котором, как ты знаешь, я вспоминать не люблю, так он вообще к Ляльке не подходил: то она описанная, то слюнявая, то вся кашей измазанная…
– Девушки! Ну я не понимаю, почему вы скрываетесь здесь, когда веселье в самом разгаре! – В кухню ввалился Морозов в расстегнутой чуть не до пояса рубахе. – Валечка! – расшаркался он перед Валентиной. – Я приглашаю тебя на танец!
– Нет, Юрий Владимирович! – В дверном проеме показался начальник и проговорил: – С Валентиной Александровной теперь моя очередь танцевать!
– Брысь отсюда! – шуганула их Валентина. – Дайте посплетничать! Сейчас чай вскипятим и придем! Расставьте пока чашки с блюдцами. Они у Витьки в шкафу, там, где у нормальных людей белье!
Морозов с начальником нехотя убрались. Валентина захлопнула дверь кухни, поставила на газ чайник и опять уселась перед Ниной.
– Понимаешь, Фаинка утверждает, что это все у них с Витькой случилось, когда им вдвоем достались горящие путевки на Черное море. Но я, убейте меня, не могу с уверенностью сказать, что это было именно пять лет назад. Может, врет, а?
Нина пожала плечами и сказала:
– Вообще-то, Валя, это не наше с тобой дело – подсчитывать сроки.
– Конечно, не наше, но… Любит он тебя, Нинка. Мне прямо завидно! Так любви хочется – не могу! Знаю, что уже старая корова, а хочется! Знаешь, мне Сергей замуж предлагал?
– Какой Сергей?
– Ну даешь! Начальник наш! Игоревич!
– Не может быть… – опять зябко повела плечами Нина.
– Почему это не может? – спросила Валентина с Фаининой интонацией. – Я же могу с Шуриком развестись, оставить ему квартиру и к Сергею переехать. Это, между прочим, вариант! Не одобряешь?
Нина не знала, что и сказать. Месяца три назад Сергей Игоревич предлагал и ей то же самое. Она отказала ему очень тактично и вежливо, но отношения с тех пор между ними были строго официальными. Нина в очередной раз пожала плечами, а Валентина вдруг расхохоталась.
– Ой, не могу, – простонала она. – Неужели он и тебе предлагал?
Нина жалко улыбнулась. Валентина залилась еще веселее, и вместе с ней запел на плите чайник. Валентина выключила газ, осторожно, чтобы не размазать тушь, вытерла выступившие слезы и проговорила:
– Ну не может мужик жить один! Не может! Он и к Фаинке сватался, но у нее, как ты понимаешь, сердце занято!
– Да ну! И к Фаинке? – Нина не знала, что и думать.
– До чего же все люди разные! Витька столько лет живет один, и хоть бы что! А этого дура-баба бросила, так он на второй месяц одинокой жизни уже попытался к Фаинке прилепиться. Потом, значит, к тебе! Ой, не могу! – И Валентина опять залилась чуть дребезжащим заливистым смехом.
– Девочки, так нечестно! – в кухню опять протиснулся Юра. – Смеетесь тут, а нам что делать? Нам тоже хочется «петь и смеяться, как дети»!
– Все, Юрик, идем! Держи! – Валентина всунула ему в руки чайник, Нине дала в руки банку растворимого кофе, а сама взяла подносик с заварочным чайником и сахарницей. – Вперед!
За чаем с пирожными Нина не отрывала глаз от чашки. Ей почему-то было неловко. Она боялась смотреть на Фаину, на страдающего от одиночества начальника, а ведущий инженер Лактионов опять перестал для нее существовать как мужчина, поскольку не признавал дочку Танечку, чем здорово напоминал ей бывшего мужа Георгия.
После чая сотрудники еще немного потанцевали, спели хором вместе с Юрой любимого его «Ямщика», потом традиционные «Вот кто-то с горочки спустился», «Ой, мороз-мороз» и еще несколько нетленных застольных песен. В половине двенадцатого Морозов засобирался домой.
– Если я явлюсь в первом часу, мне не жить! Укокошат! – заявил он. – Кровь из носу надо успеть, пока еще работает метро! Сергей, ты со мной?
– Надо же проводить дам, – ответил начальник, призывно поглядывая на Валентину.
– Поезжайте, Сергей Игоревич, с Юрой, – махнула рукой она. – Мы уберемся в квартире, чтобы Виктор один не мучился. Да и живем мы тут, рядом. Дойдем и без вас, сейчас светло, а вы на метро не опоздайте!
Когда мужчины ушли, Фаина затащила Нину с Валентиной в кухню и, глядя в стену, сказала:
– Уходите, ясно? Я с посудой справлюсь!
– Конечно, ясно как день! – усмехнулась Валентина. – Смотри только не надорвись!
Фаина ответом ее не удостоила.
В дверях Нина почему-то обернулась, поймала печальный взгляд ведущего инженера Лактионова и вздохнула. Что-то ведь такое забрезжило между ними… И куда делось? Или ничего и не было?
– А я, Нинка, наверно, все равно соглашусь выйти за Сергея, – сказала вдруг Валентина, когда они с Ниной подошли к подъезду ее дома. – Мне с алкашом моим до того невмоготу… Живу, как в помойке. Перегар, пустые бутылки, грязные мужики на моей кухне. И, главное, Ромка от дома отбивается. Отца стыдится. А Сергей – он деловой и рукастый. Все умеет. Конечно, хотелось бы с любовью, но раз нет… что же делать…
– Валь, а может, ты сможешь еще его полюбить, а? Он ведь действительно очень неплохой человек, – осторожно сказала Нина.
– Не знаю… Он ведь тоже меня не любит. От одиночества все.
– Ну и что! – затормошила приятельницу Нина. – Ты, Валь, настоящая русская красавица! У тебя такие синие глазищи, какие только в кино увидеть можно! У артистов наверняка линзы, а у тебя – натурель! Он еще по-настоящему влюбится, вот увидишь!
– Мне бы похудеть…
– Не обязательно! Ты и так хороша! Я даже представить не могу тебя худой! Ты, Валь, уютная и теплая! Ты – настоящая!
– Да ладно, – смутилась Валентина, но видно было, что она рада Нининой похвале. – А ты все-таки подумай о Витьке. Это любовь. Я, знаешь, думаю, что он из-за тебя столько лет и не женится. Жалеть потом будешь, что мимо прошла.
Валентина юркнула в подъезд, а Нина медленно пошла к дому. Она вспоминала взгляд Виктора, и ее пробирала дрожь. Как невесомо он коснулся сухими губами ее виска. А если бы поцеловал по-настоящему? Нет… Это невозможно. Он всего лишь ее коллега. Целоваться с ним – все равно что с начальником центральной лаборатории «Петростали» Олегом Григорьевичем Мальцевым или с его замом по науке Евстигнеевым! И потом, он нужен Фаине как отец Танюшки. Надо же, с какой стороны все нынче раскрылись, а Нина-то считала, что знает всех как облупленных.
