Но отчего-то больше не хочется лгать, больше не хочется быть примерной и хорошей. Я не хочу больше открещиваться от Ника, теперь же я буду иной. Словно сбрасываю с себя шкуру, которую носила столько лет, и теперь могу свободней вздохнуть, посмотреть в красное от злости лицо отца и только улыбнуться.
– Да, я была не с Марком. И это была его идея, а я лишь поддержала её. А всё вы виноваты. Вы так хотели видеть нас вместе, что готовы были на всё. А мы нашли вариант, спастись от вашего тупого желания. Я встречаюсь с другим мужчиной, – спокойно говорю я.
– Кто он? Мишель, немедленно скажи, кто он?! – Орёт отец.
– Нет, – так легко срывается с губ это слово, а лицо папы вытягивается, а затем ещё больше наливается кровью, что его губы белеют.
– Нет?! Нет? Если ты сейчас же мне не скажешь…
– И что ты сделаешь? Запрёшь меня, и я не получу никакого образования? Выдашь замуж или же подложишь как проститутку под другого? Только вот с меня хватит. Я встречаюсь с прекрасным человеком, до которого тебе, как и всем нам, очень далеко. И я не назову его имя, чтобы ты не исковеркал его своим языком. Я люблю его, и делай что хочешь, только вот больше не намерена слушать твои слова и знать, как низко ты пал, что следишь за мной, делая эти фото. Хотя ты всегда таким был, шёл по головам к деньгам. А сейчас… что от нас всех осталось сейчас? Ничего, потому что каждый из нас представляет именно пустое место. Я сама выбираю свой путь, и я его выбрала. А на этом разговор окончен, делай что хочешь, можешь хоть дюжину мужиков привести ко мне, но я им всем члены откушу, если приблизятся. И никогда… ни за что на свете не позволю тебе узнать имя человека, ставшего для меня намного важнее, чем ты и твои деньги.
Я с такой яростью говорю свою речь, что отец замирает. Но во мне нет жалости или же, уважения к нему, я моментально вспоминаю всё, что он сказал Нику, что против него предпринял, и это рождает силы, чтобы бороться и защищать. Вопреки всему, только ради него. И я сказала правду. За всю свою жизнь я сказала правду, и совершенно не раскаиваюсь из-за неё. Я освободилась от оков, в которые нарядил меня отец. Ник дал мне эту возможность и если надо, то я буду драться за его безопасность, но больше не позволю его оскорблять.
– На этом у меня всё, папа. Хорошего вечера, а я буду у себя заниматься, – напоследок говорю я, всё так же тихо стоящему отцу и выхожу из гостиной, беру в руки сумку и поднимаюсь к себе.
Ставлю на зарядку телефон, совершенно не понимая, как я смогла справиться с этой бурей. Дверь моей спальни открывается, и я оборачиваюсь, замечая входящую ко мне сестру.
– Что надо? – Грубо спрашиваю я.
– Да так просто хотела удостовериться, что ты жива, – хмыкает Тейра, плюхаясь ко мне на постель.
– А почему я должна быть не жива? – Усмехаюсь я, возвращая своё внимание на постоянно пикающий телефон, оживший после спячки.
– Отец очень сильно орал, мама его успокаивала. Я думала, он тебя разорвёт. Жаль, кровищи не было, – продолжает она.
– Это всё? – Устало спрашиваю я, складывая руки на груди.
– Не-а, ещё одна вещь – Марк тут был сегодня утром, просил отца не трогать тебя и сказал, что влюблён, – произносит Тейра, а я удивлённо моргаю.
– Это ложь, мы договорились, – я отмахиваюсь от неё, но она цокает.
– Я тебе точно говорю, он на полном серьёзе это говорил. И сказал, что если он тебя не тронет, то Марк сделает всё, чтобы у вас всё получилось. Хотя, думаю, что его отец ему тоже условия какие-то поставил, ну нельзя полюбить такую уродину, как ты, да и…
– Пошла на хрен отсюда! – Повышаю голос, уже не в силах терпеть её слова и зло указываю на дверь.
– Ух, какие мы нервные. Я же только помочь хотела, открыть тебе глаза, чтобы ты поняла: ты старше, а значит, тебя будут продавать, как это бывает. Ты должна смириться, а не пытаться усугублять и мою жизнь. Из-за тебя меня заставляют сидеть дома и учиться. Только вот меня это запарило. И я спустилась со своего пьедестала и решила поговорить с тобой. Поэтому хватит злить отца, ты портишь мою жизнь. Всегда продают ту из сестёр, у которой прошлое ужаснее, и она сама не лучше. Отец хочет сбагрить тебя, и я знаю, что у него есть на примете один человек. Слышала разговор его и матери, и она тоже поддерживает отца. Поэтому ты всё же станешь подстилкой. Ты это заслу…
– Блять, я тебя сейчас придушу! Ещё одно слово, сука, ещё хотя бы одно об этом, и я разукрашу твоё лицо. Я не продаюсь, и тебя быстрее положат под друзей отца, тем более ты стала шлюхой в четырнадцать. А теперь пошла отсюда, – от злости замахиваюсь на неё подушкой и швыряю в уже закрытую дверь и выбежавшую сестру.
Тварь! Ненавижу её! Насколько она любит добивать меня. Всю жизнь так делала, радовалась, когда отец ругал меня. А всё, потому что я всегда была его любимицей, только вот сейчас всё пошло наперекосяк. Я увидела, удостоверилась, что мой мир отвратительное постановочное шоу, с больным сценаристом и хореографом. Только я не собираюсь плясать вместе с ними. Никогда.
Не хочу даже читать сообщения, собравшиеся в моём телефоне, и, переодевшись, сажусь за стол, чтобы отвлечься от ярости на сестру, отца, мать, на всех, учёбой.
А завтра… завтра я разорву Люка за то, что он позволил себе. Я найду серьги, которые он подарил мне когда-то и валяющиеся где-то, как ненужная безделушка, и воткну их ему прямо в глазницы! Хоть он от меня, но получит!
Двадцать девятый шаг
Нет, моя злость никуда не ушла на Люка, даже ещё больше забурлила и потекла по венам, когда я наутро отыскала серьги и подготовила их к этой встрече.
Я не знаю, чем именно была вызвана такая реакция, но внутри меня с невероятной силой образовывался пар, словно перед извержением вулкана. Ник так и не писал мне, и за него я тоже волновалась. Мне кажется, что вся моя жизнь уплыла из моих рук, и сейчас кто-то неведомый правит ей. Ведь как объяснить всё происходящее: ненависть отца к Нику, недоброжелатели, моё внутреннее тревожное состояние? Каждый аспект моей жизни полетел под откос.
Но мне ничего не осталось, кроме как ждать этого вулкана, крепче сжимая руль в руках и перебирая все слова, которые я планировала сказать Люку. А их было настолько много, что я терялась, проговаривая себе под нос все обвинения, когда шла к университету.
– Миша, – меня окликает Сара, мимо которой я пролетаю, но я отмахиваюсь от неё, на ходу снимая пальто и продолжая видеть перед собой только одну цель – бывшего парня.
Я подхожу к спортзалу, где обычно они проводят время после утренней тренировки, и резко распахиваю дверь. Мне кажется, что со стороны меня можно было принять за сумасшедшую, потому что при виде него мои ноздри начали активнее раздуваться, и я чувствовала густой белый дым, вырывающийся из них.
– О, какие люди, – тянет Джексон, заметив меня первым, подходящую к их компании. Но мне плевать на его похабный тон, у меня желание подраться, ударить Люка, хоть что-то сделать, выплеснуть негативную энергию, накопившуюся внутри.
