– Подожди, ты сказала: «разбудила меня»? – Хмурится.
– Верно. А ты, бедный, уставший мотылёк, но не от работы и физической нагрузки, а от грязи, которую распространяешь вокруг себя. Сначала девица с вечеринки, затем бывшая, как ты утверждал, подружка, оказавшаяся удачным якорем, который ты так и не желаешь отрезать. Ты лжец и пропитан гнилью, а она полная дура, раз продолжает раздвигать перед тобой ноги. Но мне пришлось немного очернить её мир, ведь я именно это несу, упомянув о том, что ты обычный кобель. Ублажаешь всех, Рейден? Деньги закончились? – Выплёскиваются из меня ядовитые слова. А он отступает, запускает руку в волосы и бегает глазами по мне. Только сейчас замечаю, что он в той же одежде, в которой был вечеринке. Тот же аромат, уже немного потерявший некоторые свойства, исходит от него.
– Что тебе сказала Лорейн? – Сглатывает, а мне противно повторять, но желание, такое алое и обжигающее, воспламеняет кровь.
– Что вы вместе. И она очень печётся о том, кто её использует, не позволяя другим нарушать его сон даже звонком в дверь.
– Ты ревнуешь? – Его губы растягиваются в довольной ухмылке, которая только подстёгивает разорвать это лицо. Изуродовать, чтобы он навсегда запомнил этот момент.
– Ревную? – Давлюсь воздухом и издаю смешок. – Кто ты такой, чтобы тебя ревновать? Я слишком люблю себя, чтобы не ощущать этого жуткого запаха, пропитавшего кровь с твоими прикосновениями. Ты…
– Ты ревнуешь, Шай. Понравилось? Понравилось это чувство, которые изъедает изнутри? Но не моя вина, что ты начала испытывать эмоции, – перебивая, подходит ко мне.
– К насекомым нет чувств, мотылёк. Они только пачкают своими бесцветными крыльями других. А ты именно таков в моих глазах. Грязный. Безродный. Гадкий. Вонючий. Подонок, трахающий всё вокруг, – выплёвываю каждое слово в его лицо.
– Так помойся. Тебе не привыкать, так жить, Круэлла. Помойся, встань под свой ледяной душ и смой с себя свои желания, которые ты испытываешь. Я не насиловал тебя, не принуждал, ты сама просила о большем. А потом отказалась так легко от этого. Изменила самой себе, и я никому не принадлежу. Я свободен. Даже от тебя свободен. И, да, трахаю. Трахаю и буду трахать…
Переизбыток огня в венах, и моя рука, замахиваясь, с силой ударяет по его щеке, отдаваясь лёгким отголоском искорок на моей коже. Замолкает и отшатывается.
– Ненавижу. Ненавижу твой голос. Ненавижу твой вид. Ненавижу эту слабость, которую сама передала тебе в руки. Ненавижу, – шиплю с отвращением, и боль, странная, обжигающая, дотрагивается до сердца, наполняя его ритмом, отдающимся в висках.
Дёргает головой, и его глаза горят, да таким огнём, который пугает на долю секунды. Делает шаг и обхватывает мою голову. Впивается с силой в мои губы. Я не ожидала этого. Не ожидала, что тело тут же обрадуется натиску его ожесточённых поцелуев, отвечая вибрацией внизу живота. И от этого противно. Гадко и неприятно.
– Отвали, – упираясь ладонями в его грудь, отталкиваю, и он выпускает меня из своих рук. Быстро стираю его прикосновения с моих губ, горящих огнём, иссушённых и воспалённых от его жара. Дышит часто, рвано и улыбается.
– Ты ревнуешь, Шай. Теперь знаешь, что я чувствовал, когда увидел тебя с тем богатым сыночком. Я показал тебе наглядно, все твои заверения – сплошная ложь. Ты обманываешь себя и меня. Но унижать больше не будешь. Никогда. Да, я подонок, потому что тоже обманом вынудил тебя пройти через всё это. Но другого выхода у меня не было, – потирает щёку, куда ударила его.
– Ревную? Хватит приписывать мне это, мотылёк. Ты мне не нужен. Ты… ты… противен. И я себе противна от того, что было. Меня никто не трогал, а ты испачкал меня. Снова и снова этот чёртов круг ада, где ничего не меняется. Меня тошнит от тебя.
– Если ты подумала, что я трахаюсь направо и налево, то, выходит, так и не поняла, что я за человек, Шай. Я не изменяю. Хотя в мыслях, оказывается, могу. Но с тобой. Я изменил Лорейн с тобой, и мне тоже было гадко. А сейчас меня ничего не возбуждает, кроме, вот этих тёмных глаз, пытающихся пронзить меня ледяным кинжалом. Я ни с кем не спал, это всё иллюзия, которую подготовил для тебя. Мне нужна была вера в то, что ты обманываешь. И ты сейчас это доказала. Я не спал с той девушкой, даже имени её не помню, как и Лорейн. Меня не было дома, когда ты приехала. Я просто катался по городу на новой машине, думал, а когда вернулся, то встретил Лорейн. Она передала мне это и сказала, что меня уволит стерва, которую она ненавидит. Это была причина, чтобы приехать ко мне, и у меня появилась такая же, чтобы увидеть тебя, – замолкает, но это не убеждает меня. Наоборот, приносит с собой очередную чашу разочарования.
– Прекрасная ложь, Рейден. Меня она не волнует. Каков был твой план? Переспать со мной, а потом шантажировать этим? Продолжать жить со своей подружкой, думая, что я полная дура? Ты ошибся, это ты совершенно не понял, что я за существо, – с отвращением оглядываю его.
– Дерьмо, Шай, ты слышала хотя бы слово из того, что я сказал? Я не спал ни с кем! Вообще, ни с кем, кроме тебя, за последнее время! Но доказывать тебе бесполезно, не так ли? Ты никому не веришь, даже себе. Я хочу быть с тобой, хочу пробовать и узнавать тебя, но ты продолжаешь лгать, а с меня довольно такого отношения. Я не собираюсь умолять тебя и уговаривать. Ты сама подарила мне возможность трахать тебя, и я это делал. Ни о чём не жалею, и теперь буду учиться забывать, чтобы это снова не принесло мне горечи и унижения, – кривится от своих слов. Отчего-то меня это оскорбляет с новой силой, и больше не желаю рационально мыслить.
– Нет, я не верю ни тебе, ни кому-то ещё, кроме своих глаз. Я сначала хотела привезти тебе вот это, – подхожу к столу и беру в руку бумагу.
– Порой мы не всегда видим то, что происходит в действительности, Шай. Если ты решила, что я позволю себе такое поведение, то мне жаль. Чертовски жаль, что не донёс до тебя – мне нужна ты, – берёт из моих рук листы и читает.
Да, меня трогают его слова. Да, мне неприятно и горько. Да. Но верить больше не могу. Не должна. Даже смотреть на него невыносимо, когда его брови ползут вверх, и он медленно поднимает голову.
– Это заявление об увольнении по собственному желанию, – утвердительно произносит он.
– Верно.
– Ты хочешь, чтобы я уволился? Тебе хватит этого, чтобы поверить мне?
– Да, хочу, Рейден. Но нет, это никак не отразится на моём отношении к тебе. Ничего больше не повлияет. Никогда, – с насмешкой отвечаю, потому что и здесь сейчас играет. Научился. Прекрасно отрабатывает свой сценарий.
– Хорошо, – кивает и оглядывается. – Ручка есть?
– Ручка? – Недоверчиво переспрашиваю я.
– Да, ручка. Я подпишу, мне плевать уже на работу. Это больше не моя мечта. Найду себя в другом месте, я умею многое. И это малость, чтобы очистить совесть и доказать тебе – для меня важнее ты, чем всё это. Оно убивает меня, и ты, в моей голове, разрываешь мои мысли. Я не могу работать, когда не знаю, что сейчас происходит с тобой. Ручку, – уверенно подходит ко мне, и я, с сомнением, выдвигаю ящик и передаю ему паркер.
