Кладёт листы на стол и резко расписывается.
– Другая сторона и в конце, – механически подсказываю я, хотя разум думает в ином направлении. Он же понимает, что это конец всему. Он должен осознавать, что это не шутка и сейчас он легко отказывается от карьеры и денег.
– Всё. Теперь я больше не работаю в корпорации. Ты довольна? – Спокойно выпрямляется, и вижу в нём другого человека. Сильного. Готового на всё, ради того, чтобы подтвердить свои слова.
Киваю, не имея возможности ответить, потому что это остужает сильнее, чем ледяной душ. Я не понимаю его. Зачем?
– Прекрасно. Для меня это главное. Тогда всего доброго, Шай, – последний взгляд, брошенный на меня, наполнен мукой и болью, отражающийся на мне.
Наблюдаю, как выходит из моей спальни, и не верю. Зачем? Иду следом, достигаю лестницы, когда мужчина, самый непонятный в моей жизни, уже подходит к двери.
– Рейден, – тихо зову его. Останавливается и оборачивается.
– Ты не понимаешь, ничего бы не получилось. Никогда. Я не для тебя. Я не создана для этого.
– Ты ошибаешься, бабочка, – улыбается с грустью. – Ты чертовски ошибаешься. Ты для меня, потому что иного я не хочу. Только тебя. Знать, о чём думаешь, что чувствуешь, как живёшь. Знать, с кем ты обедала сегодня. Видеть твою улыбку. Пусть редко, но видеть её. И я отказался снова от всего, чтобы показать тебе – мне не страшно начинать жизнь с нуля. Мне нужна ты и только ты, а не властная женщина, с миллионными счетами в банках. Мне плевать на твои деньги и твой статус. Мне нужна ты, именно такая, значащая для меня многое. И я несколько раз держал эту женщину в своих руках, но не сумел доказать, что готов ко всему рядом с ней. Меня ничего не пугает. Ни прошлое. Ни будущее. Мне необходимо настоящее с ней. С тобой, Шай. Я честен, возможно, ты считаешь иначе, обманывая себя в моей неверности. Но и здесь, я не обязан вести монашеский образ жизни, когда ты отталкиваешь меня. Хотя вёл его, а всё остальное – ложь, чтобы увидеть ревность и хоть какие-то эмоции. Живые, подаренные только мне. Ты права, моё увольнение – лучшее, что должно было произойти. Потому что мучиться, больше нет сил, и бегать за тобой тоже. Если ты не хочешь видеть меня, а сейчас я убедился в этом, то не буду больше думать о тебе и мечтать, о том, как всё могло быть. Будь счастлива, Шай, хотя бы для себя. Прости, если надоел тебе до ненависти. Прости, но я не хочу принуждения, лишь желаю тебя, как сумасшедший. И мне тоже неприятно это понимать. Вдвойне хуже, когда вижу отвращение в твоих глазах. Если передумаешь и решишь, что твои страхи намного слабее желания быть со мной, то знаешь, где меня найти.
Кивает мне и выходит из квартиры, оставляя после себя призрачные слова, крутящиеся в воздухе. Закрываю глаза, и с губ слетает обречённый вздох.
Глупый. Да что ж ты такой глупый? Зачем говорить это? Уверять меня, что ты настоящий? Зачем приносить ещё больше этой ненавистной тоски внутри? Отказаться от работы, чтобы быть свободным? От кого? От меня? Так я ведь не держала, хотя, признаю, мысленно уже присвоила его себе. Почему? Ведь я не хотела. Мне не нужно этого было. А он сам… всё сам сделал. Подписал эту чёртову бумагу, и теперь ничего не изменить.
Сколько раз видела, как сгорают «мотыльки» и больше не возрождаются. А он другой, действительно другой, обманом показавший мне многое и в то же время нежеланное мной. Он не сгорел, нет пепла, нет ничего, кроме тишины, окружающей меня.
Так больно. Снова больно, но это всё иное. Не так, как раньше. Не физическая боль, а эмоциональная. Хотя я не умею этого. Мне страшно. Так боязно быть в этом месте одной и смотреть на его подпись. Корю ли я себя? Не знаю. Всё верно сделала, так бы и раньше поступила… ложь… всё это чёртова ложь. Если бы он не отличался от остальных, то никогда бы я не ударила его, никогда бы не хранила воспоминания о минутах близости и не запросила бы бумагу на увольнение, из-за неприятных отголосков и его мнимого предательства. А я это сделала. Она уже внесена в его досье на сайте. И теперь всё исчезает, оставляя меня в полной темноте, со страхом потерять не только «мотылька», но и человека, который так глубоко влез в мои мысли.
Глава 47
Шайди
Сердце так быстро бьётся в груди, когда торможу у дома. Больше не могу так. Время, которое извело окончательно, разъело всё внутри и не даёт больше мыслить здраво, сводит с ума. Чувствую себя больной, заражённой и такой потерянной. Мне страшно сейчас буквально всё, и я ощущаю эмоции, которых никогда в жизни не испытывала. Спотыкаясь из-за неровной кладки камней на дорожке, взлетаю по ступенькам и нажимаю на звонок.
Не помню, как оказалась здесь. Не помню, как села в машину. Не помню, почему в моей руке какие-то листы. Только смотрю впереди себя и облизываю иссушенные губы.
Раздаётся шум, и дверь распахивается. Передо мной предстаёт мужчина в одном полотенце, обмотанном вокруг бёдер, в темноте, где слышно только моё дыхание.
– Я…я не знаю, что делаю здесь. Я не знаю… я не умею чувствовать. Я не знаю, что такое отношения. Я…у меня не было мужчин… таких, как ты. Не было, вообще, когда-то давно… очень… там… за той гранью, о которой уже не помню. Не знаю… не умею, – шепчу, ощущая, как быстро бежит по венам кровь, а губы трясутся от того ужаса, что мне страшно терять то, чем даже не обладаю.
– Шай, – тяжёлый вздох вырывается из груди Рейдена, – иди ко мне. Я научу, обещаю, потому что будем учиться вместе. Иди ко мне.
Протягивает руку, и я хватаюсь за неё. Втягивает меня в дом и, закрывая дверь ногой, обхватывает меня за талию. И так хорошо ощущать под ладонью его сильную грудь, где яростно бьётся сердце. Чувствовать аромат геля для душа и чистоты. Чувствовать мужчину, который с такой силой обнимает меня.
– Чёрт, бабочка, я так скучал по тебе. Мне так тебя не хватало, – его шёпот проникает в моё сознание, и это словно прохлада, смешанная с мягкими волнами тёплого потока, успокаивает. Дарит слабость и наслаждение.
– Я не умею, правда, не понимаю ничего из того, что происходит. Я не должна, всё рушится, и не могу удержать контроль.
– И не надо, Шай, – отклоняясь от меня, проводит ладонями по лицу. А я всматриваюсь в его глаза, блестящие от нежности, и это сильный удар по той стене, которую так тщательно выстраивала, пытаясь выстоять против него.
– В эмоциях не бывает контроля. Если они желают вырваться из тебя, они это сделают. Не перекрывай им кислород, не запрещай себе быть женщиной. Обычной. Слабой. Для меня, – его пальцы касаются моих губ, и я приоткрываю их, чтобы глотнуть воздуха.
– Мне необходимо…
– Ш-ш-ш, – слабо качая головой, перебивает меня. – Не сейчас. Думать будешь после.
– А сейчас забудь. Обо всём забудь, нет никого, кроме тебя и меня. Мира не существует, только мы, – приближает своё лицо к моему. И я знаю, что последует дальше. Знаю и хочу этого. Безумно.
Разжимая руку, сама подаюсь к его губам и обнимаю за шею. Его ласка, трепетная, мягкая, и в то же время глубокая, подавляет меня. Поцелуй, которого боялась раньше, становится воздухом, горячим, обжигающим, и нет больше причин, терзающих мой измученный разум, чтобы останавливаться.
