Замечаю её «Ауди», и чуть ли не несусь к ней. Должен обезопасить её, ведь сейчас многие видели нас так, а это ей не нужно. Мне тоже не нужно, лишнее, чтобы кто-то узнал, насколько мне приятно держать её на руках. Аккуратно посадить в машину, расслышав лёгкий вдох, пристегнуть. Заботиться о ней, оберегать, думать, наслаждаться.
Опускаюсь в водительское кресло и завожу мотор.
– Ты как? Как чувствуешь себя? – Спрашивая, выезжаю на дорогу.
– Странно так, – приподнимает свои руки, рассматривая пальцы и длинные ногти.
– Это алкоголь. Я… чёрт, прости меня, не думал, что будет именно так всё. Прости, Шай, прости, мне определённо не стоит больше включать мозги, – кривлюсь от своих слов, бросая на неё быстрый взгляд.
– Голова… болит… – шепчет девушка, издавая тихий стон.
– Сейчас. Потерпи, хорошо? Ты можешь. Знаю, что ты сильная, поэтому терпи. Ещё немного и будем дома, вызову Элеонор. Чёрт, я не знаю, где она живёт…
– Терпеть. Всегда терпеть и жить в темноте… не видеть света и избегать его, – перебивает меня.
Останавливаюсь на красный и поворачиваюсь к ней. Она настолько потерянная, странная, ещё больше прежнего. И другая. От неё не холодно, а веет чем-то очень приятным вроде слабости, так несвойственной ей.
– Прости меня, – шепчу я и тянусь к её волосам, растрёпанным и желающим жить своей свободной жизнью, а не подчиняться строгим правилам.
В этот момент Шай поворачивает голову, и моя ладонь ложится на её щёку. Замираю, как и она.
– Ты такая красивая, бабочка, и сейчас настолько нежная, что мне страшно, – ощущаю её прохладную кожу и хочется продолжать это делать. Но убираю руку и отворачиваюсь. Я не должен так чувствовать себя, словно домой вернулся. Словно вот сейчас мне сказали: «съёмка закончена». И я могу быть собой. Рядом с ней. Это убивает и ещё больше утягивает меня в пропасть, из которой не выберусь живым.
– Прикосновения… я не люблю, когда меня трогают. Ненавижу, когда меня пытаются сжечь… это больно… это подводит меня к двери, за которой прячется ад, – слышу в её шёпоте невероятные муки и сам испытываю то же самое, но устал бороться с собой. Не сегодня. Не сейчас. Хочу быть тем, кто я есть, хотя бы рядом с ней.
– Шай, как много ты скрываешь? – Тихо спрашивая, надавливаю на газ.
– Каждый что-то скрывает… кто-то самих себя… а кто-то пытается уберечь других. Я видела ад, он сжёг меня, заставил понять, насколько эта жизнь ничтожна. Моя жизнь… – я понимаю, что она вряд ли осознаёт, о чём говорит. Её мысли, которые сейчас в голове, и, возможно, мне удастся забраться в её душу глубже, распознать причины запретов.
– Ты неправа…
– Мотыльки… они же так необычны, даже не представляют насколько уникальны. Непостоянны. Живут слишком мало и, если не удастся переродиться, гибнут. Они ограничены, ломятся в стекло, умирая от этого. Мне не жаль… они на моих глазах погибают, а мне не жаль, – продолжает Шай, а я, замолкая, вслушиваюсь в её слова.
– На всё есть определённое количество времени… дружба – временна… отчаяние – временно… боль – временна… темнота – постоянна. Пейзажи меняются… а она нет. Огни такие яркие, голова кружится, – мотая волосами, хватается за виски.
– Шай, ещё немного. Говори со мной, просто говори. Расскажи что-то… не знаю… чёрт, не знаю, о чём спросить… сама, – надавливая на газ, крепче хватаю руль.
– Запрещено. Всё запрещено. Нельзя ломать систему. Сбой… холод… мне так жарко, безумно… мне жарко, – дышит хрипло, извиваясь на сиденье.
– Сейчас, кондиционер, – не глядя, рукой ищу выключатель и попадаю на кнопку радио, которое моментально заполняет салон.
– Нет… пожалуйста… нет… они придут… они все вернуться… нет… выключи, – Шай хнычет и это первый раз, когда слышу отчётливо панику в её голосе. Бросает в холодный пот. Быстро нажимаю на кнопку и одновременно настраиваю прохладный поток воздуха.
– Кто вернётся? Кто они? – Спрашивая, поворачиваюсь к ней всего на секунду, чтобы увидеть, как с силой сжимает своё горло. И это чертовски страшно. Снова. Не понимаю, какие языки пламени сейчас горят в ней, заставляя мучиться. Она делает именно это.
– Тишина… всегда должно быть тихо… услышу… распознаю… оборву… не доберутся. Я видела ад, который мне был подарен, и не позволю… только не его… не должен знать. Не должен. Он сгорит. По моей вине… сгорит… лучше забыть… должна забыть, – шепчет, словно безумная, мотает головой, а волосы рассыпаются по плечам.
Мы подъезжаем к открывающимся воротам, и я с визгом вылетаю на парковку «А». Не понимаю, о чём она говорит, но хочу. Хочу увидеть большее. Хочу болеть вместе с ней. Переживать и мёрзнуть. Хочу. Сейчас я свободен, и она зависит от меня, хотя создал эту иллюзию сам. Но возможность дотронуться до неё, осторожно отстегнуть, бросив сумочку ей в руки, подхватить на руки и держать, – лучшее, что мне подарено сейчас.
– Ещё немного, – приговаривая, нажимаю на кнопку вызова лифта. А она хрипло дышит в мою шею, вызывая мурашки.
– Больно… – хрипит, издавая тихий стон.
– Тише, всё будет хорошо, слышишь? – Прижимая её к себе, вхожу в маленькое пространство.
– Я не отдам тебя, поняла? Останусь с тобой. Не позволю, чтобы ты ещё хоть раз испытала это. Никогда, Шай. Я рядом, буду рядом, даже если на расстоянии. Рядом с тобой, – шепчу, ощущая, как сжимается вся, и это вызывает желание защищать. Закрыть спиной от всего, что она скрывает, и от чудовищных болей. Стать чем-то большим, чем просто «мотылёк». Принадлежать ей, понять её и увидеть, насколько её сердце может быть красочным.
– Всё будет хорошо. Ты сильная. Сильная настолько, что другие тебя боятся. Но со мной можешь быть собой, Шай, потому что твоя сила слабее моей. Разреши себе это. Только на время. Разреши, – мои сухие губы касаются её волос. Закрывая глаза, насыщаюсь чем-то странным, исходящим от девушки. И это отравляет кровь, превращая меня в иного. Уверенного. Чужого и созданного ею.
Вылетаю из лифта, быстрым шагом иду по коридору. Опускаю Шай на ноги, но она едва может стоять. Прижимаю своим телом, кривится, пытается оттолкнуть, но нет у неё этой возможности. Копаясь в её сумочке, нахожу ключи и открываю замок.
– Сейчас, – вновь подхватывая её на руки, вхожу в тихую квартиру.
– Элеонор, – зову домработницу, ногой закрывая дверь. Тихо. Без ответа.
– Рейден… – шепчет Шай. Её нос дотрагивается до моей шеи, и меня пронизывает током. Губы так близко к быстро пульсирующей вене на моей шее, и от этого мутнеет взгляд.
– Чёрт, – поднимаюсь по лестнице, ощущая, как невероятно от неё пахнет. Не от волос, не от одежды, а от кожи. Она словно невинная, не тронутая никем. И издаёт смесь запахов, которые сводят с ума, посылая импульсы к паху.
Не сейчас. Не время возбуждаться и пользоваться её состоянием. Нет.
Запрещая себе даже помыслить о невозможном, вхожу в спальню и оттуда – в ванную.
