– Дугласу сейчас уже за шестьдесят, он стар, а сыновья его молоды, и они яро рвутся в бой. К их молодым голосам прислушиваются охотнее, чем к мудрым предостережениям старого графа. И хотя кое-кто все-таки решился поддержать Кошачьего Колокольчика, таких мало, и король Яков беспечно отмахивается от них. Хорошо еще, что Дугласа не объявили врагом государства.
Дэвид задумчиво произнес:
– Ну если даже самого Дугласа не стали слушать, то что может сделать королева-иностранка? Которая к тому же еще и сестра монарха, против которого готовится война. Кто ее послушает?
Каспар легким движением оправил фалды распашного гуана на своем госте.
– Яков как раз и может послушать. Если супруга тактично напомнит ему, что он прежде всего рыцарь. Рыцарству свойственно благородство. И оно никак не вяжется с внезапным нападением на ослабленного противника. Каковой ныне и является оставшаяся без армии Англия.
Торговец отступил от Дэвида, окинул его внимательным взглядом и остался доволен. Теперь перед ним стоял не наемник, которого он увидел в сгустившихся сумерках, а настоящий вельможа. Модное одеяние из темного бархата казалось черным, и его зеленоватый отлив был почти незаметен в свете свечей, что, однако, не умаляло роскошной фактуры ткани, а пропущенные в прорези рукавов камзола мелкие буфы из тонкого светлого сукна и атласная подкладка гуана несколько скрадывали мрачный тон наряда.
– Вас ужасно подстригли, сэр, – заметил торговец, протянув Дэвиду широкий берет из черного бархата, украшенный сбоку брошью в виде камеи, и посоветовал: – Постарайтесь как можно реже обнажать голову.
«Если это возможно при коронованной особе», – усмехнулся про себя Майсгрейв.
Каспар ненадолго выходил, но вскоре вернулся.
– Вас проведет к королеве ее придворная дама, леди Лейн, – сказал он. – С минуты на минуту она должна прийти за ранее заказанными галунами и вуалями для королевы, так что, думаю, ей не составит труда проводить вас в замок.
Однако, когда он вывел Дэвида к леди Лейн, сухопарой, унылого вида женщине в высоком чепце, та, узнав, что от нее требуется, даже замахала руками. Конечно, она помнит Дэвида Майсгрейва, красивого рыцаря, сопровождавшего ее госпожу в Шотландию, а позже спасшего ее в замке Далкит. И в любое другое время с удовольствием сообщила бы о нем своей госпоже. Но нынче, когда ее величество в такой изоляции…
– Вы считаете, что это невозможно? – несколько сухо спросил Каспар ван Рейн, незаметно вкладывая в руку придворной дамы мешочек с монетами.
Та замялась, и тут к ней подступился сам Дэвид. Он был настолько обаятелен и любезен, что пожилая дама невольно посветлела лицом, ну а история о том, что Дэвиду всего-то и надо, чтобы Маргарита посодействовала скорейшей свадьбе его дочери, похищенной Армстронгами, показалась ей вполне невинной, так что никто не найдет в этом ничего предосудительного. Да и королеве желательно отвлечься от мрачных мыслей, а то она, бедняжка, все время пребывает в печали. В ее-то положении, добавила леди Лейн уже по пути, сообщив своему спутнику, что супруга Якова снова беременна.
Широкая Хай-стрит плавно поднималась к Эдинбургскому замку, зубчатые стены которого словно вырастали из базальтовой скалы, на которой он был воздвигнут. Домá близко подступали к твердыне, но надо было еще миновать мощеный плац перед замком, где всегда находилось около пары дюжин вооруженных охранников. Однако их не взволновало появление леди Лейн со спутником – даму королевы тут все знали, поэтому стражи без особого интереса наблюдали, как она проходит под арочной решеткой в сопровождении нарядно одетого придворного, нагруженного пакетами.
Леди Лейн сказала Майсгрейву, что ее величество уже наверняка закончила молитву и, как обычно в это время, находится в изысканном Большом зале.
– И это весьма кстати, – пояснила дама спутнику. – В зале почти нет стражей, а соглядатаи если и имеются, то само пространство зала достаточно велико, чтобы вы могли переговорить с королевой вдали от любопытных, но при этом оставаться у всех на виду, дабы не вызвать пересудов.
Большой зал Эдинбургского замка действительно был обширным и по-королевски богато украшенным. Затянутые алым сукном стены, покрытые блестящим лаком деревянные панели, мраморные полы из уложенных в шахматном порядке черных и белых плит – вся эта роскошь производила достаточно сильное впечатление. Вверху под сводами в полумраке выступали великолепные деревянные стропила, в искусстве создания которых соперничали друг с другом лучшие мастера Шотландии. Обычно здесь проводили королевские пиры и заседания парламента, ныне же у большого камина сидела в одиночестве королева Шотландии Маргарита Тюдор.
Пока леди Лейн докладывала ее величеству о посетителе, Дэвид ожидал, стоя неподалеку от входа и чувствуя на себе взгляды расположившихся на отдалении от Маргариты придворных. Дамы вышивали при свечах, паж наигрывал на лютне, несколько находившихся в услужении молодых дворян просто о чем-то негромко переговаривались. Все они с интересом смотрели на прошествовавшего мимо них рослого рыцаря, который остановился перед королевой и, сняв с головы берет, низко поклонился. Было заметно, что Маргарита протянула ему руку и что-то негромко сказала – в дальний конец зала их голоса почти не долетали.
– Не ожидала увидеть вас в Эдинбурге, сэр Дэвид, – произнесла королева, указывая гостю на небольшой табурет неподалеку от себя. – Вы храбрец, если прибыли сюда в столь смутное время. Так какое же у вас ко мне дело?
– Исключительно мое страстное желание нанести вам визит и выразить свое почтение, ваше величество! – прижал руку к сердцу посетитель.
Рядом в камине горел огонь – не столько для тепла, сколько для уюта, – и в воздухе ощущался сладковатый аромат яблоневого дерева, которым здесь топили. Этого освещения, а также света двух напольных шандалов хватало, чтобы они могли рассмотреть друг друга. Маргарита окинула гостя внимательным взглядом – очень интересный мужчина. И почти не изменился с тех пор, как сопровождал ее в кортеже по Англии в Шотландию, – такой же статный и плечистый, так же грациозно двигавшийся, с таким же дерзким взглядом чуть раскосых зеленых глаз. Маргарита помнила, как еще девочкой не могла уснуть, думая о нем. Сэр Дэвид Майсгрейв! Она была рада его визиту. К тому же он так на нее смотрит!..
Дэвид действительно смотрел на ее величество с восхищением. Он говорил полагающиеся любезности и старался, чтобы Маргарита поняла, что ею любуются. Шотландская королева была весьма высокого о себе мнения, и внимание мужчин всегда доставляло ей удовольствие.
Она была довольно рослой, как все Тюдоры, имела царственную осанку и прелестное личико с большими золотисто-карими глазами под тонкими, надменно изогнутыми бровями. Немного пухленькая – на ней все же сказались несколько беременностей, – Маргарита выглядела свежей и довольно привлекательной, а некоторая полнота ей даже шла: ее белые округлые плечи были гладкими и холеными, щеки цвели румянцем, а руки с длинными пальцами казались изваянными из мрамора. Одета королева была в роскошный рыже-коричневый бархат под цвет ее глаз, богато расшитый золотыми узорами, а откинутые за локоть широкие рукава платья были столь густо расшиты жемчугом, что при движении слышалось легкое постукивание жемчуга по резным подлокотникам кресла. На голове у Маргариты был французский убор, называемый арселе, напоминающий невысокий венчик; по моде он был сдвинут на самый затылок, что позволяло видеть спереди золотисто-каштановые волосы ее величества, расчесанные на гладкий прямой пробор.
