– Ну, Клем всегда неплохо справляется, – кивнул Оливер. – На него можно положиться, несмотря на то что он не совсем приятная компания. Эй, Дикон и вы двое, отправляйтесь сменить этого парня на утесе, а я с остальными поеду проводить хозяина домой.
И только тут Дэвид сообщил, что приехал не один, и указал на стоявшую в стороне у водопада спутницу.
Мойра все это время держалась отстраненно, ощущая на себе любопытные взгляды, но не приближалась. И это она, обычно наслаждавшаяся вниманием к себе, как теплом солнца. Однако на сей раз молодая женщина стушевалась, надвинула поглубже капюшон и переминалась с ноги на ногу, не зная, как себя вести. Дэвид держался с этими людьми запросто, хотя и чувствовалось, что он тут господин и они к нему почтительны, а вот ее тут видели впервые и не знали, как отнестись. И хотя Дэвид представил Мойру как родственницу Геронов, сама она, коротко стриженная, измученная дорогой и потрясениями, усталая и грязная, да еще в одеянии монаха, не совсем уютно чувствовала себя под пристальными взглядами мужчин.
Первым ей улыбнулся однорукий седовласый воин.
– Не пить мне больше доброго английского эля, если я когда-то не знавал одну девицу, какая путешествовала с отважным рыцарем, стриженная под мальчишку! – воскликнул он. – Я говорю о вашей матушке, сэр Дэвид, которая отважно сбежала от недругов с вашим родителем, моим добрым господином Филиппом Майсгрейвом. Так что меня ряженые и стриженые девицы не удивляют, а только радуют.
Дэвид возблагодарил в душе старину Оливера за такое радушие, вслух же пояснил, что леди Герон погостит в Нейуорте, пока он не сообщит родне Мойры в Форде о ее приезде.
В этот миг курносый Эрик спросил Майсгрейва про их приятеля, рыжебородого Орсона. Дэвид сразу помрачнел и перекрестился.
– Надо будет заказать заупокойную службу о нем нашему капеллану Дерику. Как там этот святоша, еще правит в Нейуорте от имени леди Грейс?
Как заметила Мойра, Дэвид, проявлявший живой интерес к домочадцам, не спешил справиться о том, как поживает его супруга. Больше задавал вопросов о хозяйстве, о приплоде бычков и уж совсем повеселел, когда стал расспрашивать о своей дочери Тилли. И рассмеялся, узнав, что Тилли вдруг стала особо выделять юного стрелка Эдвина и частенько отправляется кататься с ним по округе верхом. По крайней мере, никого иного себе в провожатые девочка брать не желает, говорили ему смеющиеся нейуортцы.
Да, они были тут единым целым, и Мойра чувствовала себя так, будто случайно попала в это общество. И лишь когда они уже собрались в путь, Дэвид привычно подсадил ее на своего мерина и украдкой подмигнул. Но Мойра понимала – это все, что он теперь может позволить по отношению к ней.
Много позже, когда они прибыли в Нейуорт, Дэвид вообще словно забыл о ней. Они оказались в большом, заполненном людьми дворе, отовсюду слышались приветствия, причем Мойра отметила, что ее возлюбленного местные жители величали Бурым Орлом. Никакого Хата-Кота, а именно сэр Бурый Орел! Она и впрямь заметила знак расправившего крылья орла над аркой ворот, когда они въезжали в замок. Внушительный замок. Мойра, будучи женщиной известного вождя, смогла оценить размеры и неприступность Нейуорта, этой надежно укрепленной твердыни, и совсем иными глазами посмотрела на своего возлюбленного. Сэр Дэвид Майсгрейв – так теперь ей надлежало величать возлюбленного. Но о том, что он был ее возлюбленным, думать не стоило. Она стояла подле их гнедого и наблюдала из-под надвинутого монашеского капюшона, как Дэвида окружила многочисленная челядь, как он приветствует своих людей, как обнял и расцеловал худенькую темноволосую девочку с зелеными, как и у самого Дэвида, глазами. Его дочь Тилли – по пути он много рассказывал Мойре о своей любимице.
Мойра машинально поглаживала холку коня, ибо пока это было единственное знакомое ей существо среди чужаков. Правда, потом к ней подошел однорукий Оливер Симмел, сказав, что господин уже отдал распоряжение, где разместить гостью. Немного в стороне от остальных, но переодетой леди там будет удобно, уверял этот приветливый старый рыцарь. Мойра слушала его, пока не заметила, как через толпу к Дэвиду приблизился худой остроносый священник и после обычного благословения громко заявил, что леди Грейс Майсгрейв будет рада приветствовать вернувшегося супруга.
– Позже, – как-то сухо ответил Дэвид и больше не добавил ни слова.
Священник выглядел несколько озадаченным, потом обратил внимание на стоявшего в стороне возле лошади монаха-цистерцианца в светлом капюшоне и направился к нему.
– Рах vobiscum
[46], – приветствовал он Мойру, приняв за священнослужителя.
– Et vobis pater reverendissime!
[47] – ответила ему Мойра, не поднимая головы.
Но ее выдал голос. Капеллан склонился, пытаясь рассмотреть ее, и, когда Мойра взглянула на него… Пусть ее лицо и обрамляла суровая ткань капюшона, но тонкие черты, сливочно-белая кожа, яркий красивый рот, большие глаза, опушенные темными стрельчатыми ресницами, не оставляли никаких сомнений…
– Силы небесные! Да это женщина! – всплеснул руками священник. – Какое неслыханное кощунство – облачить женщину в монашеское одеяние!
Но Дэвид тут же заслонил ее от капеллана, даже отвел его, сжав локоть опешившего отца Дерика.
– А ну потише, преподобный. Перед вами леди Мойра Герон, находящаяся под моим покровительством. Позже я все объясню, святой отец. А пока… Эй, Дженни, и вы, тетушка Эви, проводите гостью в западную башню. Ну а ты, моя Тилли, проследи, чтобы у леди Мойры было все, что нужно женщине после долгой дороги.
Девочка тут же взяла переодетую монахом Мойру за руку. Они поднялись по винтовой лестнице и оказались в небольшой комнате с узким, как бойница, окном, выходившим во двор. Стены в башне были очень толстыми, так что ниша окна представляла собой небольшую комнатку, где на пристенной каменной скамье можно было присесть, чтобы не мешать слугам, спешно убиравшим покой. Похоже, тут давно никто не останавливался, в воздухе ощущался запах стылости и пыли, который, правда, начал понемногу отступать, когда из камина выгребли старую золу и развели огонь.
– Обычно летом мы не топим тут, – беспечно сказала гостье молоденькая миловидная служанка с румяным личиком и веселыми карими глазами. – Это малышка Тилли велела нагреть вам воды для купания. Сейчас Роб и Дикон притащат сюда лохань и кувшины, а из колодца принесут воды. В нашем замке есть самая настоящая купальня с большим камином и сливом для воды, однако сегодня там идет стирка, ну и запах щелока, и все остальное…
– Меньше болтай, Дженни, – сурово одернула девушку сухопарая служанка в белом головном покрывале. – Скоро я закончу мыть полы, а ты отправь парней за свежим тростником, чтобы притрусить пол и скрыть щербины и трещины в плитах. Не дело гостье студить ножки на этих стылых камнях.
Да, слуги тут справлялись бойко. Вскоре мужчины принесли разборную кровать и стали собирать ее. Они то и дело не попадали в деревянные пазы стоек и добродушно посмеивались. Мойра отвернулась, чтобы не ощущать на себе их любопытные взгляды. Уставившись в узкое окошко, она осмотрела внутренний двор и пришла к выводу, что, хотя замок был весьма солидным, хозяйство тут велось из рук вон плохо. Каменная резьба на арках, украшавших окна и вход в башню-донжон, заметно раскрошилась, под деревянными галереями, проходящими вдоль стен, была свалена какая-то рухлядь – сломанная мебель, старые корзины, мешки. Мойра вспомнила, что жена Дэвида – калека, а сенешаль, этот славный старый рыцарь Оливер, явно больше внимания уделял обороноспособности Нейуорта, а не его уюту. Ибо стены и зубцы на башнях были в хорошем состоянии, стражники ходили в добротных доспехах, их оружие было в надлежащем виде. Заметила Мойра и то, что слуги были одеты куда богаче, чем одевались жители горной Шотландии: никаких длинных туник, у большинства одежда городского кроя, женщины в платьях со шнуровкой, мужчины в узких штанах и высоких сапогах, не лишенных своеобразной элегантности. Это была Англия, всегда казавшаяся северянам богатой страной, и даже в этом приграничном замке чувствовалось, что тут совсем другие возможности и традиции.
