Мойра пыталась сосредоточиться и подавить зевоту. Однако остатки сонливости окончательно сошли с нее позже, во время бешеной скачки в темной, сырой ночи.
О, это было нечто! Бастард и его маленький отряд из шести спутников выехали из ворот замка под дождем и сразу взяли в галоп. Мойра сидела позади этого странного родственника, вцепившись в его пояс, но он и не думал щадить ее. Очень скоро от бешеной скачки бедра Мойры заныли, но она продолжала цепляться за своего спутника, опасаясь слететь, ибо ее везли по неровной земле и каждый поворот был чреват падением. Но самого Бастарда, похоже, подобная езда только веселила. Он уверенно ехал сквозь мрак, словно был наделен глазами зверя. При этом он посвистывал, гикал и, лишь когда почва под копытами неутомимых лошадей стала зыбкой и влажной, все же несколько умерил прыть скакуна.
– Что, не по нутру тебе такая езда, малышка? А ведь моя сестрица Элен была отменной наездницей и носилась по нашим склонам и оврагам, как отъявленная сорвиголова. Даже странно, что она не обучила тебя мастерству бешеной скачки, – заметил он.
Мойра молчала. Похоже, этот Бастард даже не мог представить, что в той нищете, в которой жила мать Мойры, сама мысль о поездке верхом могла показаться нереальной. Но объяснять ему что бы то ни было она не стала. Да он и не нуждался в объяснениях. Они теперь продвигались по узкому ущелью, где царил полный мрак, и Бастард почти весело заявил, что он и с закрытыми глазами знает тут каждую выбоину на тропе, каждую гать среди топей, каждый овраг и пещеру. И добавил с гордостью: немало скота он угнал через эти непроходимые ущелья и от одного упоминания его имени взвоет любой житель по ту или эту сторону границы.
«Если мои новые родственники все такие, то понятно, отчего матушка решила к ним не возвращаться», – подумала Мойра, по-прежнему не отпуская пояс своего спутника и заметив, что даже под дождем от него исходит запах давно не мытого тела.
Дэвид обещал ей защиту родни, но пока Мойра не представляла, как уживется среди них. Героны были местной воинственной знатью, ненавидевшей шотландцев, она же была наполовину шотландкой, да еще ей предстояло оповестить родню, что она, незамужняя, носит под сердцем дитя. Как ее примут с таким довеском? И что она сможет сказать в доказательство родства с ними, кроме того, в чем убедил ее Дэвид Майсгрейв? Насколько бы ей было спокойнее, если бы он сам привез ее к Геронам. Но в нынешнее тревожное время у Дэвида были другие обязанности, и она это понимала. И все же… Мойре захотелось заплакать, но какой от этого толк? И она заставила себя собраться. Пусть сейчас она испугана и утомлена, но она не наивное дитя. И ей еще предстоит побороться за себя и своего ребенка. О котором она даже не посмеет сказать, кто его отец.
Они продолжали ехать. Крепкие приграничные лошади шли уверенно, словно не ведая усталости. И все же в какой-то момент Бастард велел сделать привал, чтобы они передохнули. Сам же спешился и отошел в сторону. Мойра осталась сидеть на лошади, стараясь не обращать внимания на Бастарда и его людей, которые с полнейшим равнодушием к ее присутствию стали пускать струйки, почти не сходя с тропы. Но потом они все обступили ее, как будто пытаясь рассмотреть в темноте. Мойра поежилась и окликнула Бастарда:
– Эй! Сэр Джон, позвольте обратиться к вам. Хотелось бы узнать, как долго еще нам ехать?
К ее удивлению, спутники ее предполагаемого родственника разразились смехом.
– Сэр Джон, а сэр Джон! Давно тебя так никто не величал, Бастард. Ты, оказывается, вельможный рыцарь, а мы все обращались к тебе попросту – приятель да приятель.
– А ну, умолкните! – резко осадил их предводитель, приближаясь и поправляя перевязь, на которой висел меч. – Я все же из Геронов, и у меня есть свой надел земли и башня. Так что малышка все верно сказала.
– Да только ты туда и носа не смеешь показать после того, как был объявлен вне закона!
– Ну, это мы еще посмотрим. Небеса вняли моим молитвам, и тут не сегодня-завтра должна разразиться настоящая война. А в такие времена парни, подобные мне, очень даже в цене. И пусть я буду брюхат, как Папа, если не смогу использовать свой шанс во время этой потасовки.
При этом он достал из чересседельной сумки флягу и сделал несколько глотков. Подумав, протянул ее женщине. Мойра приняла и тоже отпила. Не вино, не виски, даже не асквибо, каким подкрепляются горцы в пути. Просто эль, да еще далеко не самый лучший.
Она сразу вернула флягу Бастарду, но тот словно застыл, глядя на нее в темноте.
– А вы ведь левша, малышка. Надо же… Может, в тебе и впрямь течет кровь Керров?
Он взял флягу, вернул ее на место, а потом все-таки стал отвечать, положив руку на поводья переступавшей под ней лошади:
– Голубушка, вы интересуетесь, как долго нам еще ехать? Если заметили, дорога уже пошла под уклон. Нам придется миновать заросли среди болотистой низины, потом начнут попадаться небольшие селения. А там и переправа через реку Тилл. Нас там будут ждать люди из Форда, которым я должен передать вас. Ну а от переправы к замку Геронов уже рукой подать.
И добавил с неожиданным почтением:
– Не волнуйтесь, миледи, дальше дорога станет лучше, и уже через пару часов вы будете греться возле камина в большом зале нашего родового гнезда!
Все так и вышло. Ее ожидали, но сам Бастард перед тем, как уехать, любезно распрощался со спутницей:
– Если вы и впрямь дочь красавицы Элен, то мне приятно, что именно я проводил вас в вотчину нашего рода. Конечно, я бастард, но Элен я помню так хорошо, словно мы еще вчера охотились с ней на кроншнепов среди пустошей. И когда она исчезла… Рассказывал ли вам Дэвид Майсгрейв, что именно я отомстил за нее проклятым Керрам? За что и впал в немилость… Так-то.
– Матери было бы приятно узнать, что за нее отомстили, – негромко сказала Мойра. – Но, увы, она уже в лучшем мире.
– Светлая память моей дорогой сестренке, – вздохнул Бастард. – Эх, племянница, хотел бы я, чтобы у нас было больше времени для разговора по душам. Ну да ладно… Как-нибудь нагряну в Форд, когда обстоятельства изменятся, и тогда вы мне все расскажете про Элен.
– Там, где она жила, ее все называли Норой, – заметила Мойра.
– Ну, Норой так Норой, – отмахнулся он. – Но при крещении ее нарекли Элеонорой. Это мы звали ее Элен – за редкую красоту. Как Елену Прекрасную, из-за которой разгорались войны. Из-за нашей Элен тоже разгорелась война Геронов с Керрами. Впрочем, давно это было. А то, что вы тут… Похоже, вы и впрямь наша, если ни разу не пожаловались на трудности в пути. Элен была такая же терпеливая. Да и похожи вы на нее. Так мне кажется, – закончил он, повыше подняв фонарь у входа в башню.
То, что Мойра похожа на мать, подтвердила и хозяйка Форд-Касла Ависия Герон. Старая леди спустилась в холл замка, где, растерянно озираясь, стояла Мойра. Так как время было уже на исходе ночи, Ависия Герон пришла из спальни и теперь стояла, кутаясь в бархатную, подбитую рыжей лисой широкую накидку. Она жестом велела прибывшей женщине приблизиться к свету горевших на столе свечей и, приказав кому-то приподнять шандал, какое-то время с интересом разглядывала ее. Мойра сочла уместным отвесить ей поклон.
