– Если местность столь плоха, то я предлагаю нашим рыцарям спешиться и идти на врага врукопашную. Когда пики начнут валить и обращать в бегство англичан, мы настигнем их и своими клинками устроим неприятелю настоящее пекло, клянусь в этом терновым венцом самого Спасителя!
– Ваше величество все же решили непременно участвовать в сражении? – осторожно спросил Монтроз. – Но разумно ли это…
– Монтроз, я уже все решил! Я – король, и мои люди должны видеть, что я с ними! Это вдохновит их и внушит желание стоять насмерть за своего монарха!
Да, Яков Стюарт был рыцарь до кончиков ногтей. Истинный рыцарь. Но при этом еще король и главнокомандующий. В данный момент последнее казалось ему не столь важным, и его командиры стали негромко переговариваться о том, что, примкнув к ним в атаке, Яков уже не сможет руководить сражением. Получается, что в схватке они будут предоставлены сами себе. Но шотландские лорды всегда были весьма независимы, поэтому им даже пришлось по душе, что каждый из них сможет действовать, исходя из ситуации. К тому же их значительно больше, у них более выгодная позиция на возвышенности, в их распоряжении великолепная артиллерия, они отдыхали и прекрасно питались все это время. Они полны сил! О, им явно будет сопутствовать удача!
Пока же они обсуждали построение своих отрядов. Яков сказал, что Хантли и Хоум выйдут против пехоты Эдмунда Говарда на левом фланге, сам он с лучшими рыцарями и их прекрасно экипированной свитой будет напирать на отряды командующего Суррея, а Босуэлл и с ним француз д’Асси двинутся следом за королем, дабы поддержать его в случае непредвиденных обстоятельств. Справа же, напротив лучников Стэнли, расположится на возвышении Аргайл с горцами с западных островов и кланами Маккензи, Сазерленд, Росс и Ситон – они будут стоять на крутом склоне, прикрывшись щитами от лучников, но двинутся в атаку, когда Стэнли будет смят рыцарями Якова.
– Нам придется спускаться в низину? – благоразумно уточнил Аргайл. – Но так мы потеряем выгодную позицию наверху.
Яков вдруг рассмеялся.
– О нет! Я сам заставлю англичан карабкаться к нам наверх, когда мои пушки начнут крушить их. Попав под удары каменных ядер, люди Суррея или отступят, или кинутся наверх по склону в атаку, и тогда мы налетим на них, как соколы на добычу. А теперь… Где мой славный Бортвик? Его время пришло.
Многие подумали, что пушки и впрямь сыграют свою роль в этом сражении. И какие пушки! Самые большие из них назывались «Семь сестер», они огромны и далеко бьют; были и еще пушки, общим числом до тридцати, и если дать общий залп, то они посеют такую панику в рядах англичан, что, может, и до столкновения не дойдет. Другое дело, куда им сейчас бить? Впереди такой туман, такой дым…
И тут, словно по воле короля Якова, тучи разошлись, легкий теплый ветерок подхватил клочья тумана и разнес их, словно завитки от праздничного костра, а выглянувшее наконец солнце осветило войско англичан, стоявшее под холмом. Расположившись по всей низине, они были как на ладони – сверху можно было видеть их отряды, знамена, щиты, можно было даже разглядеть красные кресты святого Георгия, нашитые на их доспехах. О, это скопление вражеской армии являло прекрасную мишень для огромных кулеврин Роберта Бортвика!
– Вот видите! – вскричал Яков. – Сами небеса на нашей стороне. Итак, за Шотландию! – вскинул он меч в победном жесте. – Правда и святой Эндрю с нами!
И тысячи глоток повторили этот призыв. А потом раздался грохот пушек. Казалось, земля содрогнулась, а непривычные к такому адскому шуму горцы упали на траву. Долину под Флоденнским холмом, на котором изготовилась к бою шотландская армия, полностью затянуло дымом, загудели рожки, послышались радостные выкрики…
В подземелье, где оказались засыпанными Дэвид и его спутники, время тянулось невыносимо долго. Правда, Оданель, опять ходивший по подземному туннелю к колодцу, смог рассмотреть, что уже рассвело, и готов был поклясться, что сколько бы он ни прислушивался, наверху все тихо. Было похоже, что, разрушив замок, шотландцы оставили его. Это ли не время, чтобы попробовать выбраться?
Дэвид тоже ходил к колодцу и прислушивался. Сначала он подумал, что им стоит немного обождать, поскольку у них имелись еще запасы еды и вода. Но кто знает, как долго продлится это ожидание? И что будет, если шотландцы вернутся?
– Думаю, нужно попытаться выбраться из подполья, – решил он после некоторого раздумья.
Но это оказалось непросто. Люк немного поддавался, но не открывался, словно сверху было что-то навалено. Дэвид с Оданелем и людьми Геронов по очереди давили снизу на крышку люка, но поднять ее не могли.
– Нам остается только уповать на милость небес и ждать, – уныло заметил Оданель.
Дэвид тяжело дышал после очередной попытки освободить проход. Его глаза давно свыклись с мраком, но сама мысль, что им придется провести тут невесть сколько времени, вызывала у него глухое раздражение. Хорошо, что никто из присутствующих не паниковал, все сидели тихо, можно было даже расслышать, как Оданель негромко шептал:
– Sancta Maria, ora pro nobis…
[67]
Оданель был деятельной натурой, Дэвид уже отметил, что из него вышел бы хороший воин, но, видимо, и священником он был неплохим: не успел тот помолиться, как сверху послышались какие-то звуки, стук, словно отодвигали камень, а потом крышка откинулась.
Дэвид, ослепленный потоками дневного света, но собранный и решительный, вмиг выскочил наверх, схватил первого, кто попался, и наставил на него лезвие клинка. Это было всего лишь мгновение, к тому же он прислушивался, ожидая, откуда еще может последовать опасность. И тут услышал, как кто-то произнес на гэльском:
– Великая ночь, что же это такое? Хат? Я действительно вижу тебя, Хат? Что ты тут делаешь?
Прищурившись, Дэвид рассмотрел прямо перед собой изумленное лицо мальчишки с яркими голубыми глазами и заплетенными у висков тонкими косичками. Вот это да! Он едва не прирезал юного Хемиша Мак-Ихе!
Юноша все еще лежал под навалившимся на него Дэвидом, лицо его было то настороженным, то удивленным, а потом он даже улыбнулся.
– Отпусти меня, Хат. Или не узнаешь?
На Дэвида словно повеяло свежестью какой-то другой жизни: он вспомнил зеленые склоны долины Мак-Ихе, лохматых пони на выпасе, тропинку через болота к полой башне… Захотелось даже обнять Хемиша, прижать к груди… Но сейчас все было по-другому, и не стоило забывать, что этот мальчишка явился сюда в войске завоевателей. Поэтому, едва отпустив паренька, Дэвид стал озираться, высматривая, кто еще мог быть с Хемишем. Пока, кажется, он тут один. Сквозь пыль и дым выступали темные остовы стен, груды камней, обломки и зола. Какие-то тени мелькнули за руинами, послышались обрывки гэльской речи, но, слава Богу, в эту сторону никто не направился.
Хемиш понемногу тоже стал что-то соображать.
– Откуда ты тут взялся, Хат Маклейн? Что-то я не видел тебя ранее среди людей твоего клана. И что ты делал в подземелье? Знаешь, я вот лазил тут, а потом заметил, как под камнями что-то шевелится. Ну, так мне показалось. Вон тот обломок тут валялся, и я долго пыхтел, пытаясь его сдвинуть. Думал даже Эррола позвать, но справился сам.
