– Анжелина! – Громкий крик, и меня обхватывают за талию, резко поднимая над полом. От испуга визжу и в тот же момент падаю на что-то мягкое. Настолько всё быстро происходит, что не могу понять, как так получилось, я же вот только стояла у окна, а сейчас подо мной очень приятный ковёр. Но это не ковёр, это некто, продолжающий держать меня за талию.
И не успеваю я подумать об этом, как меня уже так же резко поднимают, ставя на ноги, и разворачивают.
– Совсем с ума сошли? – Моргаю от крика Артура, схватившего меня за плечи и встряхнувшего.
– Что… что происходит? – Удивлённо шепчу я, моргая и не имея ни единого понятия, отчего он так бледен и зол одновременно. Почему голова немного кружится?
– Зачем вы это сделали? Как вы смогли открыть их? – Бушует он, отпуская меня и подходя к окнам, с грохотом и дребезжанием стекла закрывает их.
– Чтобы проверить немного, – медленно произношу я.
– Они были забиты! Я самолично это сделал! Запрещаю подходить к ним! Тем более открывать их! Запрещаю даже в это крыло ходить вам! – Осматривает окна, оборачиваясь ко мне.
– Нет, ничего не было… я не настолько сильная, они просто поддались, – мотаю я головой.
– Поддались они. Больше никогда сюда не входите. Вам всё ясно? – Грубо обхватывая моё запястье, тащит из спальни.
– Да… да… простите, я просто обещала вашему отцу…
– Я сказал – нет, – хлопает дверью, отпуская мою руку. Вижу, как его грудь вздымается, а взгляд бегает по моему лицу, мимо него. Запускает руку в волосы, закусывая верхнюю губу. Выпускает воздух сквозь нос, шумно, резко и одаривает меня сердитым взглядом.
– Хорошо, ещё раз простите, и за сервиз простите, я не хотела…
– Одевайтесь, – перебивает меня.
– Что сделать? – Недоумённо переспрашиваю я.
– Оденьтесь или переоденьтесь в другую одежду. Вы же не в этом домой ходите. Наденьте свою одежду. Мы едем в город, – говорит Артур, проходя мимо меня.
– В город?
– Да, чёрт возьми, в долбанный город за вашей долбанной ёлкой! Довольны? – Вновь повышает голос оборачиваясь.
– Очень, – не могу скрыть улыбки.
– Больше не делайте так, – уже тише продолжает он, делая шаг ко мне.
– Как?
– Не подходите к окнам в этой спальне. Никогда не открывайте их…
– Подождите, вы решили, что я… Боже! – От осознания его мыслей даже вскрикиваю, закрывая рот рукой.
– Нет, что вы, я бы никогда. Я люблю жизнь, слишком люблю её, чтобы поступить так, – шепчу я, отнимая руку, и вглядываюсь в мрачное лицо мужчины.
– Я искал вас, чтобы сказать о поездке и о том, – замолкает, а я моментально краснею, понимая, о чём он хочет сказать. Нет, я это не выдумала.
– О сервизе? Спасибо, что не уволили из-за него. Я неуклюжая, столько уже разбила и поломала. Вы можете вычесть это из моей зарплаты, – сама продолжаю, помогая ему избежать этой темы, и тем самым защищая себя от гадкого чувства внутри. Ведь тогда, если я признаю, что всё помню и всё заметила, особенно ответ своего тела на мечту, то это может повлечь непоправимое.
– Он был старым и никогда мне не нравился. Через десять минут мы выезжаем. Вы ведь эксперт в выборе ели, а я ничего об этом не знаю, – разворачивается и быстрым шагом удаляется от меня.
Не должна улыбаться, но его страх за меня рождает что-то необыкновенно красивое внутри, словно цветок распускается среди снега. И он решился на ёлку, это ли не доказательство, что всё может измениться? Даже такой суровый человек, лишённый праздников. Уж ему известно, насколько это сложно для Венди и как желанно.
Радуясь такому решению, сбегаю по лестнице, направляясь в помещение для служащих. Открываю свой шкафчик и замечаю конверт. Раскрываю его и, на удивление, нахожу сумму больше, чем было вчера. В два раза. Почему? Хмурюсь, переодеваясь в свою одежду, выхожу и ищу Джефферсона. Он разговаривает с Кэрол на кухне.
– Джефферсон, я могу с вами поговорить? – Тихо зову его, показывая на дверь. Кивает, а я избегаю всех взглядов, кажется, что все всё знают, и сейчас перемывают мне косточки. но это глупости, мои опасения и фантазии.
– Джефферсон, произошла какая-то ошибка. Здесь намного больше и день ещё не окончился, – показываю конверт.
– Энджел, никакой ошибки. Твоё жалование удвоено, потому что ты няня, а не обычная прислуга. А это оплачивается иначе, и приказано оплачивать день в обеденное время тебе, – поясняет он.
– Но…
– Энджел! Быстрее, только тебя ждут! – Кричит от двери Айзек.
– Ладно, но…
– Иди, не заставляй его передумать, – Джефферсон подталкивает меня к брату.
Вздыхаю, и ничего не остаётся, как идти к выходу, натягивая ещё мокрую шапку.
– Что происходит, Энджел? – Тихо спрашивает брат, пока мы идём к машине.
– Покупать ёлку едем, насколько я знаю, – так же отвечаю я.
– Ёлку? Он что, перепил?
– Айзек, – с укором бросая на него взгляд, сажусь в машину, где на заднем сиденье уже расположилась счастливая Венди, а впереди лорд Марлоу-младший.
– Ты слышала? Классно! Я же говорила, что получаю всё, – гордо заявляет Венди.
– Конечно, я даже не сомневалась в этом, – улыбаясь, произношу я.
– А мы покатаемся ещё на каруселях, дядя Артур?
– Только ёлка, – отрезает мужчина, когда мы выезжаем за пределы замка.
Девочка поворачивается ко мне, а я ей подмигиваю, склоняясь к ней.
– Мы вместе его уговорим. Кто попадает в атмосферу волшебства, уже не выйдет оттуда тем, кем был раньше, – шепчу я.
– Дядя тоже попал, да? – Отвечает она мне шёпотом.
– Нет, он попал под твоё обаяние и желание выполнять все твои мечты от сильной любви. Но это тоже волшебство, которым обладаешь ты.
Глаза ребёнка загораются, и она довольно улыбается. Как же мало ей надо, лишь уверения в том, что она нужна, и её любят.
Мы доезжаем до шумящего города в тишине, Венди хватает меня за руку, когда мы выходим. Лорд Марлоу бросает Айзеку, чтобы он был здесь, ни шагу с места.
– А что это за домики? – Спрашивает Венди, указывая на площадь.
– Палатки, где будут раздаваться угощения вечером, – говорю я.
– Да? Я тоже хочу! Дядя Артур, мы приедем вечером сюда? – Венди оборачивается к мужчине, поджавшему губы. Ему явно не нравится идти среди людей, да и, вообще, это место ему не нравится.
– Лучше завтра, здесь будут песни и танцы, а сегодня первый вечер. Только взрослые придут, чтобы всё проверить, – отвечаю я за него.
– Так всегда? – Подаёт голос лорд Марлоу.
– Да, каждый год за несколько дней до Рождества устаиваются концерты, сценки, песни, и проходят вечерние развлечения с угощениями, горячим глинтвейном и другими ароматными напитками для взрослых.
