– Ну же, Артур, посмотри. Дай мне возможность доказать тебе, что я любил и тебя. Я не имею такой силы воли, как ты. И я горд этим. Тогда бы лишился двух сыновей, в Энтони я нашёл отдушину. Он был для меня единственным человеком, который был рядом. А ты отвергал меня, как и Илэйн. Хотя я любил и вас, но разве вам нужно было это? Нет. Вы не впускали меня в свой мир, закрылись от нас с Энтони…
– Хватит! – Уже кричу, ударяя руками по боковой двери, и она трещит под моей силой. – Хватит это говорить, потому что не верю тебе. Ты заставил её, да?
– Кого? – Удивлённо спрашивает Роджер, оборачиваюсь к нему.
– Анжелину. Она говорила про тебя, она пыталась переубедить меня не продавать это место. Некрасиво использовать наивность её против меня.
– Это не наивность, Артур, это большое и открытое сердце, которое ты никогда не видел. Она пыталась помочь мне, прекрасная девушка и такая же несчастная, – грусть в его голосе действует на меня странно, очень странно. Злость куда-то испаряется и появляется желание иного. Поговорить. Первый раз поговорить с ним, не кричать, а говорить.
– Почему она несчастна? У неё есть всё. Она счастлива, она просто больная и свихнутая на праздниках, – и всё же фыркаю, складывая на груди руки.
– Но она сводит тебя с ума, насколько ясно я услышал. Она нравится тебе, Артур? – Вот это лишнее, ему не следует знать больше.
– Бред, да и только. Терпеть её не могу…
– Врёшь, сын. Она не может не нравиться. Она полна жизни, когда в нас её нет.
– Они бы прекрасно смотрелись с Энтони, да? – Рычание вырывается из моего рта, а Роджер смеётся. Руки чешутся, чтобы врезать ему.
– Конечно, ведь только Энтони заслужил быть счастливым и быть с такой Леди Чудо. А я нет, да? Я ни черта в этой долбанной жизни не заслуживаю, только разгребать проблемы брата-наркомана и самоубийцы. Нести на своих плечах все ваши дела и быть примерным! Конечно! – Быстрым шагом подхожу к нему, и меня трясёт от желания врезать ему.
– Нет, мальчик мой. Успокойся, – ласково говорит он, опираясь на стул и вставая с него, – она нравится тебе, даже больше, чем просто нравится. Ты завёлся так, готовый драться со мной, потому что ревнуешь и тебе обидно. Но и ты заслуживаешь всего самого лучшего, ты можешь отказаться от этой свадьбы. Найти другой выход, если ты захочешь. А я помогу тебе, всегда помогу, что бы ты ни решил. Я твой отец, Артур, всегда им был и хочу быть. Ты никогда не разочаруешь тех, кто любит тебя. Мы поймём, всё поймём. А Хелен, она только ещё больше убьёт в тебе желание жить. Ты подумай, чего сам хочешь в этой жизни. Я был плохим отцом для Энтони, как и твоя мать плохим родителем для тебя. Можешь ударить меня за эти слова, но я понял это наверняка. Мы не давали вам делать самостоятельные шаги в этом мире. Мы контролировали вас, пытаясь сделать самих себя и не дать совершить наши ошибки. Но посмотри, что случилось с твоим братом. Если я потеряю и тебя, то сам умру. Ты мой сын, мой маленький мальчик, хотя я видел тебя в пелёнках только пару раз. И потерял. Прости меня за это, прости, пожалуйста. Но что бы ты ни думал, я люблю тебя. И я прошу, делай то, что сам считаешь нужным. А не то, что хочет видеть твоя мать. Ты же заметил, всё заметил, насколько любовь одного человека может изменить восприятие мира. Так действуй, сын, действуй себе во благо, только себе. Побудь хоть раз эгоистом для себя, а не для кого-то другого. Ты должен быть счастлив, вопреки всему. И даже если это будет кому-то противно, ты обязан обрести своё счастье, от которого сердце твоё будет только петь, – похлопывает меня по плечу, а я разрушаюсь внутри. Не понимаю, как я могу делать то, что хочу. Это неправильно. Так нельзя.
Оборачиваюсь, чтобы спросить его об этом, но Роджера уже нет, и я один в этой комнате. Я не верю ему, и в то же время что-то внутри подсказывает проверить.
Делаю глубокий вдох, подходя к тумбочке, зажигаю лампу и распахиваю дверцы, нахожу там праздничную коробку. Опускаясь на пол, кладу её на ноги, и одним движением сбрасываю крышку. Задерживаю дыхание, когда мои пальцы дотрагиваются до многочисленных конвертов, даже не вскрытых. Развязываю ленту и беру один из них с моим адресом. Это было пять лет назад. Разрываю конверт, и в моих руках оказывается фотография Роджера и Энтони на одном из курортов. А сзади её надпись о том, как им не хватало меня. И таких посланий множество, как больной, рву их и перечитываю. Рву и снова перечитываю. Разрушаюсь изнутри, когда дохожу до поздравления с первым годом моей жизни.
– Боже мой, – шёпот вырывается из груди, когда на дне коробки нахожу то, что считал вымыслом. Подвеска ангел, передающаяся из поколения в поколение, о которой бушевала мать. Она потеряла её, когда мне было четыре года, и злилась, потому что это бриллиант, которому несколько столетий, семейная реликвия. И она в моих руках, переливается отблесками света, а я впитываю её красоту.
Поднимаю голову, перебирая пальцами тонкую цепочку, понимая в какой лжи я жил все года. Мать врала мне, она заставила меня ненавидеть отца и брата. Она превратила меня в того, кто сейчас противен, ведь только из-за меня Анжелина плакала. Но она сказала, что я могу всё. Буквально всё. И ведь это правда. Хотя я не знаю практически ничего о ней, но не хочу, чтобы больше эта женщина проливала слёзы. Ей идёт улыбка, она часть её, а я забрал. Но ведь она же чувствует что-то ко мне. Ей нравятся мои прикосновения и мои поцелуи, а у меня они рождают что-то необычное и неконтролируемое. Мне хочется сжать её в руках и раздавить. Почему она так относится ко мне? Почему не понимает ничего из того, что я говорю? Почему не позволяет себе немного побыть рядом со мной? Всего несколько часов, и мне хватит. Хватит ли? Но я ведь могу, могу переубедить, донести до неё, что в этом нет ничего плохого. Обычные мужчина и женщина, что познают страсть… первый раз этот мужчина её познаёт, и его трясёт от желания и страха ощутить это в себе. А она? Когда-нибудь чувствовала себя так же? Может быть. Я должен узнать. Должен, чёрт подери!
Решительно отбрасываю от себя всё, вновь пряча в тумбочку. Теперь я знаю, что мне делать. Широким шагом выхожу из спальни и несусь по пролётам, останавливаясь у одной из комнат. Шум от моего стука и громкий грохот за дверью.
– Да… да… что случилось? – Появляется, заспанный Освин.
– Немедленно собрать всех, кто живёт из обслуживающего персонала в замке. Немедленно, – произношу я, и вижу удивление на лице дворецкого и страх.
– Ожидаю вас через двадцать минут в каминном зале, – продолжаю и, разворачиваясь, иду к себе в спальню.
И спать совершенно не хочется, ведь я первый раз понимаю, что должен делать. И я хочу этого, хочу настолько, что даже ненавидеть никого не могу. Я подарю то, что она хотела. Готов, полностью готов и она будет моей. Я хочу эту женщину, хочу увидеть, как она смеётся рядом со мной. И она будет это делать, я заставлю её. У меня багаж опыта, а она подскажет. И я придумаю, всё придумаю, но оставлю её рядом с собой.
Торопливо принимаю душ, бросая взгляд на часы, показывающие пять утра. Всего пару часов и убью любого, кто помешает мне выполнить задуманное. Спускаюсь по лестнице, слыша возмущённые разговоры.
