– Мы… ты обещала, что мы не будем говорить на такие темы, – сглатывая, произношу я.
– Прости, но мне так нравится издеваться над тобой. И твой румянец очень мил, – смеётся Джесс.
– Мой что?
– Румянец. Это такая реакция тела, когда тебя ловят на чём-то тайном.
– Я не краснею! Мне тридцать!
– У тебя румянец. И ты такой смешной, – она стучит по столу ладонью, и это вызывает во мне желание наказать. Ох, сейчас она получит.
– Румянец, значит, у меня? – Медленно поднимаюсь со стула и направляюсь к холодильнику.
– Да. Что ты делаешь?
– Не хочу хлопья, – пожимая плечами, открываю дверцу и ищу взглядом свёклу. Подхватываю её и закрываю то, что собираюсь вытворить своей спиной.
– Ну так что, Флинт, пойдёшь снимать напряжение на вечеринку? – Продолжает тему Джесс, пока я разрезаю ножом свёклу на две части.
– Обязательно, – тяну слово, поворачиваясь к ней.
– Я с удовольствием составлю тебе компанию, – шаг за шагом приближаюсь к Джесс, пряча за спиной свёклу.
– Но тебе кое-чего не хватает, – обхожу девушку, замечая, как нарушается её дыхание.
– И чего же? – Шепчет она, когда я, останавливаясь за её спиной, наклоняюсь к уху.
– Вульгарного макияжа, – моментально вскидываю руки, и свёкла касается лица Джесс. Я натираю её щёки, а она визжит. Лупит меня и толкает стул, отчего подаюсь назад и выпрямляюсь.
– Ты совсем больной? – Кричит она, стирая сок свёклы, впитавшийся в её кожу.
– Вот так ты станешь… станешь самой незабываемой на вечеринке, – хохоча, бросаю свёклу в раковину.
– Я убью тебя! Флинт, я сейчас придушу тебя! – Джесс топает ногами, а я не могу остановиться. Смех не даёт даже дышать.
– Сначала доберись до меня, – отхожу спиной назад и вылетаю на задний двор.
Не помню, чтобы грудь сдавливало от веселья и громкого хохота. Воинственный крик раздаётся позади. Поворачиваю голову и вижу Джесс, несущуюся на меня. От этого меня разрывает от смеха, и я слетаю по ступенькам на траву.
– Теперь твоя очередь! – Девушка прыгает на мою спину и прижимает к лицу что-то прохладное.
– Джесс! – Пытаюсь снять её с себя, но только падаю на землю и дёргаюсь. Крик, визг, смех и она уже сидит на мне, растирая по лицу, шее, футболке тот же самый свекольный сок.
– Нравится? Получай! – Хохоча, она вдавливает в мою кожу свёклу. Обхватываю её за талию и резко опрокидываю на спину. Прижимаю её запястья к траве, встречаясь с широкой улыбкой, бордовым лицом и сверкающими голубыми глазами.
– Ты сумасшедшая, – жмурюсь, и не могу оборвать это ребячество.
– Первый начал. Ты тяжёлый, Флинт, – она дёргает бёдрами, передавая моему сейчас особо чувствительному органу сигнал, чтобы он моментально проснулся.
– Будешь продолжать, раздавлю, – угрожаю ей.
– Всё, раздавил, – она высовывает язык, имитируя мультяшную смерть, вызывая очередную порцию смеха.
– Больная, – отпускаю её и сажусь на траву, вытирая лицо футболкой, на которой тут же остаются пятна.
Джесс приподнимается на локтях и с улыбкой наблюдает за мной.
– Сейчас бы позагорать, – мечтательно произносит она.
– Твои щёки уже загорели, – поддеваю её.
– На себя посмотри.
– Вот как я поеду в город, Джесс?
– Не я это придумала, но мне понравилась идея. Интересно, а если взять что-то другое. К примеру, малину и растирать по телу, а потом слизывать, это будет вкусно? – Задумчиво рассуждает она. В моей голове вспыхивают картинки ягод на её теле, и язык сводит от желания, как и всё тело.
– Если хочешь подцепить какую-то гадость, то вперёд, – бурчу я, поднимаясь на ноги.
– Ладно, буду использовать, как обычно, взбитые сливки. Клише, – отзывается она.
– Ты знаешь, что свёкла не смывается? – Она догоняет меня, когда я захожу в дом.
– Тебе придётся это смыть с меня, иначе оба останемся здесь. И никакой вечеринки.
– Так, ты идёшь со мной? – Удивляется она, поднимаясь по лестнице рядом.
– Всегда мечтал оттаскать тебя за волосы. Возможно, ты подаришь мне и такое, – хмыкаю я, а Джесс смеётся.
– Извращенец, – она толкает меня в бок и входит в спальню.
– Кто бы говорил, – следую за ней.
В ванной комнате останавливаюсь напротив зеркала, и мой рот приоткрывается. Если я был добр к Джесс, и у неё окрашены лишь щёки, то у меня всё лицо, волосы, даже ресницы и футболка. Я ужасно выгляжу.
– Мда, красавец ещё тот, – хихикает Джесс, и я посылаю ей злой взгляд.
– Если ты будешь долго тереть, возможно, и смоешь, – продолжает она.
– Занимай этот душ, я пойду в родительский, – бросает Джесс и выходит из ванной комнаты.
Прекрасно. Просто замечательно. Думал ли я о последствиях? Нет. И, чёрт возьми, мне нравится это. Плевать на то, что я похож на племенного самца, подготовленного для жертвоприношения, но я пережил такой взрыв внутри, какого не помню. Там, на лужайке, я жил, дурачился и смеялся. Когда я это делал в последний раз без причины? Очень давно. С Джесс. А обычно смех не запоминается, кроме тех случаев, когда он живой. Имеет оболочку, силу и жажду продлить его. Именно это я перенёс в себе.
Забираюсь в душ и до боли тру мочалкой лицо, оттираю волосы. Проделываю эту процедуру энное количество раз, прежде чем выйти и недовольно посмотреть на себя. Теперь я похож на помидор. Лучше быть жертвой, чем овощем.
Вытираясь полотенцем, натягиваю боксеры и штаны и рассматриваю футболку. У меня нет свежей одежды. Я не шутил. Действительно, то, что я взял с собой, закончилось. И мне не в чем идти.
– Ты как? – В ванную входит Джесс, втирая в лицо крем, который она держит в руках.
– Она испорчена, – приподнимаю футболку.
– Пошли, – она заходит к себе, а я за ней.
Закрывает баночку с кремом и бросает на постель, затем копошится в шкафу и достаёт пакет в красивой упаковке.
– Возьми. Это я купила когда-то тебе. Может быть, подойдёт, – она протягивает мне свёрток.
– Эм… спасибо, – тихо отвечая, принимаю его из её рук и, бросая футболку на пол, открываю подарок.
Разворачиваю футболку, и мои глаза расширяются. Слышу хихиканье Джесс.
– Я была тогда очень зла на тебя, – поясняет она.
– Я осёл? – Читаю надпись и опускаю футболку.
– Я была сильно-сильно зла на тебя, – кусая губы, чтобы не расхохотаться, оправдывается она.
– Серьёзно?
– Ага. Но если ты её наденешь, обещаю, что больше не буду сердиться.
