– Да-да, сейчас ты начнёшь винить себя за похоть к своей родственнице, которой я тебе не являюсь, – перебивая меня, устало закатывает глаза и отворачивается.
– Нет. Я не об этом. Наверное, я должен раскаиваться, но ничего нет. Вообще, ничего, кроме того, что мне мало, – подхожу к ней ближе, и она удивлённо переводит на меня взгляд.
– Знаю, что я извращённый придурок, который постоянно выбирает не то и слишком повяз в похоти и деньгах. Но там, – указываю рукой за свою спину, – я был настоящим. Я хотел тебя с того момента, как увидел. Я хотел узнать всё о тебе и наслаждаться твоим телом. Признать это было сложно, но я сделал это. Мне не стыдно.
– Думаешь, я не знаю? Думаешь, я не слышала твой стон за дверью, когда мастурбировала? – Усмехается она и поднимается.
– Ты специально изводила меня, – качаю головой из-за хитрого блеска голубых глаз.
– Нет, я изощрённо изводила тебя.
– И что ты хочешь, Джесс, сейчас? Я признался в том, что мои желания не изменились. Мне мало одного раза, мне мало поцелуев, мне мало эмоций. Я хочу тебя, а не кого-то другого. Да, это неправильно, предосудительно, но я устал бороться с этим. Я честен, так и ты скажи мне, чего ты ждёшь от меня, – вглядываюсь в её лицо, ожидая вердикта.
– Ничего. Совсем ничего, – качает головой и обходит меня.
– Хорошо, но ты же, понимаешь, что всё изменилось? Мы занимались сексом. Ты и я.
– Это ничего не значит, Флинт. Я занимаюсь сексом очень давно, и ты не отличаешься от уймы парней, с кем я спала, – хмыкая, распутывает волосы и бросает полотенце на стул.
– Я могу доказать обратное, – медленно произношу и направляюсь к ней.
– Попробуй, – Джесс складывает руки на груди.
– Если я ничем не отличаюсь, так почему ты не вспомнила о презервативе? Ты занималась со мной незащищённым сексом, – напоминаю ей.
– Я предохраняюсь и проверяюсь, ты об этом знаешь. Ты неубедителен.
– Ты ударила меня.
– Заслужил.
– Два раза и за то, что я медлил.
– Это были эмоции и желание переспать хотя бы с кем-то, потому что я была возбуждена.
– Слабый ход, – обхожу её, наблюдающую за мной косым взглядом, и дотрагиваюсь до её мокрых волос, обнажая шею.
– Флинт…
– Давно ты хочешь меня? – Дую на её ушко, отчего она вздрагивает.
– Чьё имя ты шепчешь и кричишь, когда ласкаешь себя, конфетка? – Языком провожу по её мочке и кусаю её, слыша думное дыхание.
– Ты хочешь продолжения? – Спрашивает она, позволяя мне медленно покрывать её шею поцелуями.
– Я хочу продолжения до тех пор, пока тебе не надоем, – улыбаясь, ощущаю вкус победы.
– Тогда тебе придётся сделать так, чтобы я не мечтала о другом члене, – она поворачивает ко мне голову, так просто сдаваясь.
– Я сделаю всё, чтобы мой член был очень часто в тебе.
– Но у всего есть конец. И он наступит.
– Зачем говорить о конце, если мы только начинаем. Я не хочу больше думать о том, что двенадцать лет, стоящие между нами, что-то значат. Я не желаю больше видеть тебя с кем-то другим, пока я рядом. Я хочу тебя. Хочу спать с тобой, завтракать, красить, трахаться под дождём или на капоте машины. Мне всё равно, я устал от этого сумасшествия, которое вижу каждый день. Устал фантазировать, и да, я был за дверью. Я кончил, слушая, как ты мастурбируешь. И ты кричала моё имя. Ни чьё-то другое, а моё, – последний удар, и моё сердце расслабляется, когда Джесс улыбается и закусывает нижнюю губу.
– То есть ты хочешь, чтобы я была твоей. На короткий срок, пока мы здесь одни? – Её ладони проходят по моей оголённой груди, посылая сильнейшее возбуждение не только в пах, но и в мозг. Он моментально реагирует на прикосновение, даруя мне нечто большее, чем просто лёгкая связь.
– Верно, – довольно выдыхаю я, обнимая её за талию и притягивая ближе к себе.
– Не влюбляйся, Флинт, это бывает очень болезненно.
– Поверь, я буду очень осторожен. И откуда столько самомнения, Джесс? – Смеюсь я.
– Я красивая. В первую очередь парни смотрят на сиськи и лицо, мало кого сейчас интересует присутствие мозга, – усмехаясь, она снимает руки с моих плеч и подходит к постели.
– Ты просто выбираешь не тех, – наблюдаю, как она сбрасывает подушки и разбирает кровать.
– Кто бы говорил, трахни меня, кто бы говорил, – смеясь, она бросает в меня одной из подушек, и я уворачиваюсь от неё.
– Ты хочешь спать со мной? – Джесс указывает на кровать.
– Да.
– Скажи, ты не винишь себя в том, что было? – Её лицо становится серьёзным, и она садится на постель.
– Сейчас, нет. Возможно, это чувство придёт позже, когда я посмотрю в глаза Зои и Скота, когда вернусь в Нью-Йорк или же, в самый неподходящий момент, это разорвёт меня вновь. Но в эту секунду мне легко, – подхожу и опускаюсь на колени перед Джесс.
– Не могу объяснить. Всё это время я думал только о том, где ты и с кем. О тебе. Если учесть, что мне тридцать, то рядом с тобой чувствую себя молодым и энергичным. У меня есть смысл просыпаться, вставать и что-то делать. Знаешь, ты говорила, что дождь очищает, наверное, ты была права. Мой разум чист, и мне хорошо. Я не помню, чтобы так чувствовал себя последние годы.
– А ты ещё спрашиваешь, откуда у меня такое самомнение, – она смеётся, отчего становится ещё теплее в груди. Толкаю её на постель и нависаю над ней.
– И мне хочется тебя целовать постоянно. Не желаю думать о последствиях. Хочу. Тебя. До идиотизма.
– Тогда прими душ, и мы продолжим, – она приподнимается и чмокает меня в губы, словно так будет делать всегда.
– Пять минут, – вскакиваю и иду спиной к ванной комнате.
– Я жду, – Джесс, опираясь на локти, улыбается мне. Скрываюсь за дверью и прислоняюсь к ней спиной.
На самом деле я окрылён. Знаю, что всё это скажется мне боком. Знаю, что придётся отвечать за свои чувства. Но я не хочу их контролировать, словно так и должно быть. Мне было суждено приехать сюда и увидеться с ней, сравнить, осмыслить и продолжать думать о прошлом, разобраться с ним. Она мой ключ к человеку, который сейчас оживает. Ей всего восемнадцать, и мне необходимо заботиться о ней. Я желаю подарить ей всё, что у меня есть. И как бы ни было страшно признаваться, но я влюблён. И причина не в сексе, а в том, что осталось внутри меня после её слов, поцелуев и близости.
Небеса умеют плакать, но не только от горя, от радости они тоже поливают землю дождём. И мне хочется думать, что сейчас это именно так.
Чёрт, я влюблён в Джесс. Меня не волнует, что скажут другие, но страшно. Потому что я это уже проходил. И именно это чувство приводит к самому поспешному финалу. Влюблённость – самое ужасное ощущение на этой планете. Оно живёт само по себе, не спрашивая тебя ни о чём, побуждая делать немыслимые вещи.
