С помощью волшебной Посыльной Ладьи Заряночка бежит от ведьмы и по озеру отправляется в мир людей, минуя по пути «дивные острова». Острова озера – это земли, где процесс естественного развития остановлен вовсе или искажён; все они представляют собою застывшие фазы становления личности. Остров Юных и Старых лишён каких бы то ни было форм зрелости; единственные его обитатели – двое вечно юных детей и впавший в маразм старик. Острова-двойники Королей и Королев – это бесплодные царства-гробницы чувственности и насилия. В итоге Заряночка должна бросить вызов самой Смерти, символически представленной «Островом, где Царит Ничто», затерянным в непроглядном тумане
[9]. Плавание, обряд очищения и конечное свидетельство возрождения – последний шаг к духовной зрелости. Благополучно пройдя испытания, Заряночка и её возлюбленный счастливо воссоединяются и возвращаются в общество себе подобных. После того, как уничтожены обе ведьмы, на «дивных островах» естественный ход вещей отчасти восстанавливается.
Интересно наблюдать, как Моррис манипулирует клише и условностями рыцарского романа, намеренно их нарушая. Так, три девы-пленницы на острове Непрошенного Изобилия традиционно помолвлены с тремя рыцарями, что носят цвета своих избранниц
[10]. Но, вопреки законам рыцарского романа, счастливо соединяется только одна пара: второй из паладинов гибнет в бою, а третий отрекается от своей дамы, пленившись Заряночкой.
Любовь в романах Морриса К. С. Льюис определяет формулой Хавелока Эллиса
[11]: «lust plus friendship», «вожделение плюс дружба», «если только мрачное и мертвящее слово “вожделение” применимо к чувству столь радостному, и юному, и животворному…»
[12]. И в этом тоже заметно влияние готического романа с его «любопытством к анатомии соблазна… заворожённостью целомудренными и отнюдь не целомудренными прелестями прекрасных женщин» (В. Скороденко о романе М. Г. Льюиса «Монах»)
[13]. Моррис откровенно и вызывающе чувственен – при этом не следует забывать, что писал он в Викторианскую эпоху, когда у рояля принято было стыдливо завешивать ножки. Влюблённые видят друг в друге «спутника ложа и любезного собеседника» («bedfellow and speechfriend»): обе характеристики в равной степени важны во взаимоотношениях молодых пар. Именно такое чувство связывает героя и героиню «Сверкающей Равнины», по контрасту с самодостаточной чувственностью красавиц Земли Живущих. Подобные равновесие и гармония чувственного и духовного начала достигались разве что в куртуазной поэзии трубадуров.
В статье, посвящённой творчеству Морриса, К. С. Льюис отмечает и то, что Моррис отнюдь не сторонник безоговорочной «верности до гроба». Герои редко настолько увлечены одной дамой, чтобы закрывать глаза на красоту прочих. Восхищение женской красотой не вменяется герою в вину; это – свидетельство гармонии с окружающим миром, избыток радостной жизненной силы. Зелёный Рыцарь, один из самых привлекательных персонажей романа, находясь в разлуке с собственной дамой, «непрестанно твердил Заряночке, как она прекрасна, и, судя по всему, глаз не мог отвести от девушки, и порою надоедал ей ласками да поцелуями; однако же был он весёлым и шаловливым юношей, и когда упрекала его гостья за чрезмерную привязчивость, что проделывала то и дело, сам Хью хохотал над собою заодно с нею; и воистину почитала Заряночка, что в сердце его нет разлада, и всей душою верен он Виридис». Куртуазное служение даме – не обязательно возлюбленной, а именно прекрасной даме, – бескорыстное, самоотречённое служение красоте и добродетели доведено в романе до апофеоза. Заряночке присягают на верность все: случайные спутники, молодые юноши, для которых угождение деве становится своеобразным обрядом инициации; старик Джерард, следующий за беглянкой по свету и уверяющий, что красота лица её и тела «любого заставят последовать за ней, в ком осталась хоть капля мужества, даже если придётся ему для этого покинуть дом свой и всё своё достояние». Рыцари Замка Обета безропотно склоняются перед её волей, а всё тот же Зелёный Рыцарь, супруг Виридис, готов покинуть насиженные места и отправиться вслед за той, что «и не возлюбленная ему, и не родня по крови». Куртуазные добродетели героя, готовность к служению даме и восприимчивость к женской красоте – первое и самое убедительное свидетельство его достоинств.
Что до настоящих измен, то и они часты: «любовный треугольник» играет важную роль в «Водах Дивных Островов», в «Корнях Гор», в «Лесу за Гранью Мира». Однако подход к нарушению такого рода клятв иной, нежели, скажем, в творчестве поэтов-романтиков: это подсказанная судьбою необходимость, необходимость, безусловно, досадная, но ни в коем случае не смертный грех. Согласно К. С. Льюису, «измены, разумеется, прискорбны, как любое другое предательство, потому что они подрывают здоровье общества и нарушают царящую в племени гармонию; но они не воспринимаются как вероотступничество»
[14]. И в этом Моррис – неисправимый язычник. Измены, как правило, не оборачиваются непоправимой трагедией: покинутая легко утешается с новым избранником. В этом отношении Атра, героиня «Вод Дивных Островов», – привлекательное исключение.
Создавая свой «псевдосредневековый роман», Моррис экспериментирует с разными жанрами. Если в «Водах Дивных Островов» автор подражает средневековому рыцарскому роману, то «Лес за Гранью Мира» следует образцам средневековых аллегорий, таких как «Роман о Розе». Это наиболее «фрейдистский» из романов Морриса и наиболее абстрактный. В основу сюжета лёг поиск «трудной» невесты: используя фантастический фон, автор анализирует конструктивное и деструктивное начало эротической страсти. Характеры сведены к основным характеристикам и к юнгианским архетипам. Золотой Вальтер – если не считать Отто – единственный персонаж, носящий христианское имя. В именах прочих отразились как главные их качества, так и исполняемые функции: Девушка, воплощение непорочности, состоит в услужении; имя Госпожи указывает на её роль богини, колдуньи и повелительницы леса за Гранью Мира. Сын короля (он же Отто) – царственный, пусть и временный, избранник Госпожи. Похожий на Калибана Карла – сосредоточие примитивных, демонических сил мира. Старик, что старается отговорить Вальтера от опасного пути, выполняет функции жреца Неми. Критики полагают, что каждая из женщин, встречающаяся на пути Вальтера, отображает определённый аспект его внутреннего «я»: Госпожа воплощает в себе тёмные стороны личности Вальтера, Девушка – анима в чистом её виде. Но, согласно канонам средневекового романа, те же женские образы выступают в традиционных амплуа: Госпожа – колдунья, которую следует победить, Девушка – прекрасная дама, которую следует спасти и взять в жёны. Идеальная чувственная любовь помогает сформировать идеальный мир. Ускользнув из-под власти подсознательного (лес за Гранью Мира), обновлённые Вальтер и Девушка становятся королём и королевой в земле людей: Вальтер, что в начале романа был неспособен решить проблемы собственного дома, воссоединившись со своей анимой, оказывается идеальным правителем.
