Бородатый анекдотец, как сам Дмитрий Константинович, но рассмеялись все трое вполне искренне. Обстановка способствовала. «Как мало нужно человеку для счастья! — подумал Богдан философски, откупоривая тушенку — Всего-то, обрести твердую почву под ногами!».
Ели с аппетитом, чему помог выданный каждому колпачок виски. Глядели, временами, друг на друга, похохатывали над внешним обликом. Расслаблялись.
Солнце в белых раскаленных небесах медленно, но верно, ползло к западу.
* * *
Следующего острова достигли под вечер, насквозь мокрые, грязные и уставшие сверх всякой меры.
— Как же я понимаю Колумба! — простонала Кира, выбираясь на вполне устойчивый бережок. — Они-то на кораблях плыли, в полном уюте и все равно!
— Мы тоже поплывем. Точнее, пойдем, как говорят моряки, — пообещал Богдан, осматривая окрестные заросли. Кусты, деревья, лианы. Вполне приличный остров был когда-то, сумевший сохранить за десятилетия традиционную флору-фауну.
— Судя по всему, здесь и ночевать придется, потому как постройка плота — дело долгое.
Для начала, опять-таки, решили остров обследовать. Тропок звериных не обнаружилось, потому лезть пришлось прямо сквозь дебри. Выстроились уже привычно, гуськом, распределили с Кирой, на всякий пожарный, сектора обстрела. Дмитрию Константиновичу отведена была роль наблюдателя и обязанность замечать все необычное, ускользающее от глаз охранников. Так и пошли.
Первый, вполне приятный сюрприз обнаружился на противоположной оконечности острова. Наличие рыбы. Места здесь, судя по всему, начинались куда более глубокие, вода выглядела чище, и по ней там и сям расходились круги. Суханов, впрочем, высмотрел еще деталь пейзажа — глубоко вдавленные в ил отпечатки здоровенных перепончатых лап и борозду от хвоста.
— Значит, так, — сказал Богдан очень серьезно. — К воде без крайней нужды не подходить и держаться всем вместе. На короткой дистанции вы от НЕГО не убежите.
Вопросов не последовало — следы сказали сами за себя.
Самым трудным моментом плотостроительства стала заготовка исходного материала. Бревен, например, пусть не толстых, но длинных и крепких. Проволочная пила «джигли» у Богдана в запасе имелась, но работать таким орудием — это вам не лоботомию делать, для чего оно изначально придумано. Пазы вырезать ножом в твердой древесине. Лианы обрывать и связывать морскими узлами, производя из них более-менее прочные веревки. Кира, занявшаяся было заготовкой камыша, прибежала в смятении чувств:
— Там полный звездец, товарищ напарник! Сам посмотри!
«Или крысы, или змеи», — подумал Богуславский, следуя за девушкой. Оказалось — второе. Густой кустарник на побережье буквально усеян был сухими змеиными шкурками, но тут и там мелькали вполне живые, юркие тела.
— Они первыми не нападают, — сказал Богдан наставительно, но лезть в кусты не рискнул. Помнил еще про черную мамбу, нанесшую когда-то в Африке, сильнейший удар по его, телохранителя, репутации. Прекрасно если впрямь не нападают — осталось выяснить, знают ли это правило сами змеи. Палку длинную отыскать, пошурудить в кустах как можно активней. Или другое местечко выбрать для травозаготовок. Менее заселенное. Подумав, Богуславский обошел кусты и тут же наткнулся на очередную, свернувшуюся кольцами рептилию. Едва отскочить успел.
— Террариум какой-то! — высказал телохранитель наболевшее, присовокупив пару идиоматических выражений. Топнул пару раз, памятуя о змеиных привычках, но данная конкретная гадина среагировала неадекватно — свернулась еще туже и зашипела совсем угрожающе. Доставать нож и изображать из себя мангуста Богдану не захотелось. Отступил. Заодно сделал вывод, что ночевка на этом острове весьма чревата, а потому с работами следует поспешить. До темноты успеть, хотя бы.
Поспешили и успели. Сооружение, образовавшееся в результате, меньше всего напоминало классический бревенчатый плот. Гибрид, скорее. Хитроумная спайка древесины, связок бамбука и камыша, кольев и веток, достаточно прочная чтобы выдержать даже пятерых. Последние декоративно-оформительские работы довершали в темноте, благо луна светила изрядно. Палубу настелили из того же бамбука, шалаш возвели по привычной схеме, утыкали все, для маскировки, свежей зеленью. В носовой части плота Богуславский оборудовал даже очаг, навалив и размазав толстый слой глины. Неплохо получилось. Без ложной скромности, неплохо.
— Что, так сразу и отплываем? — нахмурился Суханов, и Богдан клиента вполне понял. Что ни говори, а человек — существо сухопутное, несмотря на всех его вышедших из моря предков. Заросли, кишащие ядовитыми гадами, вопреки логике, казались сейчас уютней и безопасней гнилой болотной воды.
— Мы тут, рядом, причалим, — пообещал телохранитель, отталкиваясь шестом от берега. — Помогите что ли!
Совместными усилиями конструкцию удалось сдвинуть с места, но тут же увязла в жидкой прибрежной грязи.
— Оп-па, навали-ись! И р-раз!.. И два!..
На счете «три» под бревенчато-бамбуковым днищем открылась, наконец, глубина.
Вот теперь можно и отдохнуть.
* * *
Костер над водой всегда выглядит необычно — благодаря зеркальному своему отражению. Двойной экзотический цветок, растущий вверх и вниз из единого корня, подвижный, чарующий.
— А палуба не прогорит?
— Исключено.
Стояли теперь на якоре, в полусотне метров от берега. Глубина под днищем — не менее десяти. Вода все такая же мутная и стоячая, но свет пропускает — судя, хотя бы, по трофеям, разделкой коих занята Кира.
— А что, интересно, им оттуда видать? — спросил Суханов задумчиво, в такт Богдановским мыслям. — Звери, вроде как, должны бояться огня, а этих, наоборот привлекает…
Вот она — размытая тень в освещенном пятне воды. Близится, делает пару плавных зигзагов у самой поверхности. Р-раз! Острога — крепкая зазубренная палка — вонзилась в воду чуть ниже тени, ткнулась в плотное, начав тут-же дергаться и «ходить». Подхватив острогу обеими руками, Богуславский выкинул добычу на поверхность. Не то, чтобы супер-рыбина, со среднего сазана, но в сложившихся обстоятельствах очень даже. Чешуя отливает многоцветным перламутром, глаза необычно велики… Или это кажется при свете костра?
— Может, достаточно? — спросила Кира почти жалобно. — Лопнем же!
Три рыбины булькали уже над костром, едва умещаясь в котелке, еще одна, свежепотрошенная, лежала на мокрых банановых листьях, источая непривычно терпкий запах.
— Сушить будем, — сказал Богдан безапелляционно, высматривая очередную цель. — Насушим, привезем в Россию, пиваса возьмем…
Фраза навеяла вдруг тоску. «Сколько мы уже здесь? Шесть суток? Семь? Джунгли, звери, болота. Будто и нет другой жизни. Городов нет, где можно ходить по гладкому асфальту и не глядеть себе под ноги (ну, почти не глядеть — с учетом российской специфики). С друзьями сидеть за кружкой того самого пива, не высматривая «хвосты» и не ожидая выстрела в спину. Мечты! Самое смешное, что именно сейчас в панельной пятиэтажке пропыленного российского города сидит, наверняка, какой-нибудь хлопец, а то и мужик вполне зрелый, смотрит приключенческое кино, и грезит об обратном. Экзотики хочется бедняге! Ходить вооруженным до зубов, одолевать океаны и джунгли, врагов побеждать играючи, баб покорять с первого взгляда. Выше крыши быть и круче тучи. А в реальности у него — постылая работа и супруга с языком-ножовкой. Перспектив по жизни почти никаких, да и развлечений, собственно, тоже…
