– А что это за старый бункер? Ты о нём упоминала. Вот и Клим об этом говорил, причём с таким восторгом, будто это какое-то особенное место? Так что это такое – старый бункер?
– Почему такое название, я не знаю. Это развалины какого-то древнего сооружения, там ничего особо интересного нет, просто большие каменные плиты, вросшие в землю. По тому, как они глубоко вросли, видно, что эти развалины древние. Просто большие каменные прямоугольники и такие же круглые камни. Очень большие круглые камни, разбросанные на большой площади и почти скрывшиеся под землёй, – ответила Таня, видно, эти развалины и у неё не вызывали такого восторга, как у остальных.
– Так не бывает, – возразила Алиса, – если эти большие камни чьи-то развалины, то сами развалины должны быть ещё больше, и они так просто не исчезнут, оставив только эти камни. И много там этих камней?
– Десятка полтора-два, – вмешался в разговор подруг Саровски. Алиса, кивнув, принимая информацию к сведению, безапелляционно заявила:
– Значит, это не развалины. Такие, как вы говорите, большие камни не могут быть развалинами. Во-первых – они целые, а во-вторых – где всё остальное? Ведь если эти камни – часть развалин, то остальное тоже должно быть не меньше. Куда оно делось?
– Ну-у, там не только круглые камни, но ещё и квадратные есть, те побольше круглых будут, – это сказал Кислицин, вся пятёрка учеников специализирующаяся по педагогике, сидела в одном ряду. Алиса тут же задала очередной уточняющий вопрос:
– И много там таких квадратных камней?
Услышав, что всего три, с прежним ехидством поинтересовалась:
– И что же это такое было? Построенное из трёх квадратных камней и нескольких десятков круглых? Очень больших камней! Хотя… То, что оно развалилось – не удивительно, круглые камни просто раскатились и быстренько вросли в землю, наверное, чтоб их больше не трогали. Квадратные последовали примеру своих круглых товарищей.
– Вот когда придём к старому бункеру, сама увидишь! – немного обиделся Глеб. Алиса тут же спросила:
– А почему эти круглые развалины называются – старым бункером?
Девочка переводила вопросительный взгляд с одного из своих товарищей на другого, но те только пожимали плечами, показывая, что им неизвестно – откуда такое странное название этой местности. Клим Шахов, как самый старший, пояснил:
– Почему эта местность так называется, не знаю, но она так обозначена на всех картах. Кстати, там у нас будет ночёвка, так что можешь, Алиса, сама эти развалины осмотреть. После этого расскажешь, что об этом думаешь. Ведь что-то ты же сейчас думаешь?
– Странно было бы, если бы я не думала не только сейчас, а и всё остальное время. Такое уж человеческое свойство – думать о чём-нибудь, причём делать это постоянно. Или ты не согласен? Вот ты думаешь или нет? – под смешки остальных Алиса задала вопрос Глебу. Тот хотел резко ответить, но не стал этого делать, Алиса всегда находила, что сказать, и побеждала в любом споре, по крайней мере, последнее слово оставалось за ней. А она поняла, что толком ничего от своих соучеников не добьётся, и решила больше не задавать вопросов, рассудив, что на этот старый бункер посмотрит сама, ведь маршрут похода туда и ведёт.
Глайдеры, или как их ещё называли – аэрокраулеры, прибыли на место ближе к вечеру. Туристическая группа из «Соснового бора» после недолгого пешего похода (прошли метров четыреста) вышла на поляну, где уже были оборудованы места для костров и палаток. Вся трудность разбивки лагеря для ночлега заключалась в установке этих самых палаток, которые в сложенном виде лежали тут же. Ставить их помогали несколько лесников-обходчиков, как подозревала Алиса, это были воспитатели или преподаватели из другого детского дома, а возможно, инструкторы постоянно обслуживающие этот «туристический» маршрут. Разжечь костры они тоже помогали, да и продукты для ужина были тут же. Это были саморазогревающиеся консервы, свежий хлеб и упаковки с соком. В общем-то, костры не нужны были, они выполняли чисто декоративную функцию, создавали романтический антураж. Глядя на все эти походные «трудности», Алиса поинтересовалась у Джоан Гравви – зачем они брали с собой рюкзаки и продукты, что положили туда.
– Это сухой паёк, на непредвиденный случай, а вдруг мы заблудимся в лесу? – ответила Джоан, рыжая девочка, серьёзно глядя на воспитателя, согласилась:
– Действительно, а вдруг заблудимся? Сладкое печенье и компот помогут нам мужественно перенести лишения в этом ужасно страшном и очень дремучем лесу.
Гравви и мак Луви переглянулись, девочка была очень серьёзна, когда произносила эту фразу, а вот её смысл… Непонятно было, серьёзно ли это говорит Алиса или смеётся. Алиса с тем же серьёзным видом подошла к своей подруге, устраивавшейся у одного из трёх костров, там один из «лесников», что помогал ставить палатки, собирался играть на гитаре. Таня подвинулась, предлагая Алисе сесть рядом с ней, на лежащее полено. На таких импровизированных «стульях» сидело по двое-трое учеников, и только Таня сидела одна, стараясь занять всё полено. Алиса улыбнулась и поблагодарила подругу, ведь понятно для кого та заняла место.
– Смотри, обычная, не электро! Такой старомодный инструмент! – тихо сказала Таня, Алиса ничего не ответила, с интересом рассматривая не столько гитариста, сколько сам инструмент. Влас, пристроившийся на одном полене со Стасом Максимовым, презрительно хмыкнул:
– Могли бы что-нибудь и получше взять. Для электрогитары не так уж и много надо: усилитель и акустическую колонку.
– Ещё и батарею питания или какой другой источник надо. А кто акустику будет тащить? Ведь она, не такая уж и маленькая, в отличие от усилителя и батареи, – возразил Стас, его поддержал Клим:
– Хорошая акустика маленькой не бывает, можно, конечно, поставить компенсатор частот и эквалайзер, но это будет уже не то. До сих пор ничего лучше деревянного резонатора не придумали, а тут смотри! Сама гитара и есть резонатор, хоть и древний инструмент, но звучит на уровне!
– Это ещё и от исполнителя зависит, – вмешалась Линна, её поддержала сидящая рядом с ней Вайлет:
– Это да, сейчас увидим.
– Уровень лесной самодеятельности, – скривил губы Влас. Хоть этот разговор вёлся тихо, но, видно, гитарист его услышал и, подмигнув, заиграл на своём инструменте. После недолгого проигрыша, он ещё и запел красивым баритоном. Песни были обычные, какие поются в походе: о трудной дороге, о зелёном лесе, о привале у костра и, конечно, о дружбе. Ребята затихли и, затаив дыхание, слушали.
– Хорошо настроена, – сказала Алиса, когда гитарист закончил петь и играть. Тот, быстро взглянув на девочку, коротко спросил:
– Умеешь?
Алиса, молча, протянула руку и взяла предложенную гитару. Поудобнее устроившись (Тане пришлось подвинуться), рыжая девочка заиграла. Играла она хорошо, даже лучше чем мнимый лесник. Девочка не пела, только играла, но как! Казалось пела гитара, пела без слов. Начавшиеся разговоры стихли, раскрыв рты, воспитанники «Соснового бора» смотрели на девочку. Смотрели не только сидящие у этого костра, слушать Алису пришли и от других. Сидячих мест для этих слушателей не было, они стояли вокруг, стояли не только воспитанники, но и воспитатели и «лесники». Когда Алиса прекратила играть, «лесник»-гитарист тихо попросил:
