Доллман не собирался продолжать дискуссию с посредником. Он хотел встретиться с представителем Даллеса, но когда тот прибыл (на сей раз явился не Геверниц), то поставил те же условия — безоговорочная капитуляция. Он также добавил, что немцы доброй воли, которые помогут приблизить конец военных действий, будут находиться на особом положении, и передал Доллману листок бумаги. На нем были написаны имена двух лидеров некоммунистического движения сопротивления Италии, находящихся в заключении: Ферручио Парри и майор Усмиани.
Паррилли объяснил, что Даллес будет считать жестом доброй воли, если их освободят и нелегально переправят в Швейцарию. Это выглядело абсурдным: Парри немедленно бы узнали. Несмотря на эти опасения, Доллман пообещал, что сделает все от него зависящее, и вторая встреча закончилась всеобщим дружеским рукопожатием.
Требование безоговорочной капитуляции не вывело Вольфа из себя, как Доллмана, — по крайней мере, переговоры начались, и в дальнейшем можно было бы договориться о более почетных условиях капитуляции. Освобождение двух известных политических заключенных совсем другое дело. Речь шла о риске, который нес угрозу всему плану, но Вольф решил, что это единственный способ произвести впечатление на Даллеса. Доллман посоветовал ему выехать в Швейцарию — его присутствие в качестве главнокомандующего СС в Италии будет иметь большой вес в переговорах с американцами. Вольф пообещал подумать. Дело было очень опасным, так как в Швейцарии его хорошо знали.
На следующий день он поехал в штаб Кессельринга. Вольф считал его своим старшим товарищем и надеялся, что их дружба сможет помочь получить окончательное одобрение, необходимое для капитуляции. Не упоминая имен, он сообщил фельдмаршалу, что вошел в контакт с американцами в Швейцарии, и намекнул, что можно договориться о заключении мира. Кессельринг выглядел, как и положено, безучастным, но дал понять Вольфу, что если удастся добиться почетного мира, то он возражать не будет.
На следующий день Паррилли встретился с Вольфом на озере Гарда и от имени Даллеса пригласил его на конференцию в Цюрихе, которая должна была состояться 8 марта. Вольф дал свое согласие.
8 марта оказался днем полным событий. В этот день американцы захватили мост в Ремагене, Кессельринга вызвали в Берлин, где освободили от должности командующего в Италии и направили на Западный фронт. В начале дня Вольф и Доллман вместе с Парри и Усмиани тайно переправились в Швейцарию в сопровождении одного из людей Вайбеля. На поезде они доехали до Цюриха, где бывших заключенных доставили в отдельную палату клиники «Хирланденклиник» в престижном районе города. Ни Парри, ни Усмиани не сообщили причину их освобождения из итальянской тюрьмы.
Вечером Вайбель привез Даллеса и Геверница в больницу. Парри, который еще накануне находился в руках СС, был уверен, что его собираются убить, а когда увидел своего старого друга Даллеса, то разрыдался. Это была трогательная сцена, а для Даллеса она имела еще больший смысл освобождение пленников стало доказательством добрых намерений другой стороны. Теперь Даллес был готов встретиться с Вольфом. Час спустя Гусман провел генерала Вольфа в старое здание неподалеку от озера, где у Даллеса имелась квартира для конспиративных встреч.
Геверниц подошел к Вольфу первым. Он хотел подготовить его к встрече с Даллесом. "Генерал, я много слышал о вас", — начал он разговор. Когда Вольф пристально посмотрел на него, то Геверниц добавил: "То, что я слышал, делает вам честь". До этого графиня Матильда Подвилс рассказала ему, как один влиятельный нацист, — она считала, что это был Вольф, — помог ей спасти Романа Гвардини от отправки в концентрационный лагерь. "Генерал, как я понимаю, вы спасли жизнь Гвардини, известного католического философа. Думаю, что у нас есть один общий друг, прелестная леди, которая много рассказывала мне о вас". Вольф улыбнулся.
Даллеса представили немцам, и доктор Гусман начал обсуждение. "Генерал Вольф, — начал он, — стало ли вам ясно во время нашего длинного путешествия на поезде, что для Германии война окончательно проиграна?"
Вольф уже принял для себя решение, что мир необходимо купить любой ценой, даже ценой личного унижения, и сказал «да».
"Ясно ли из нашего разговора, что речь может идти только о безоговорочной капитуляции?" — снова спросил Гусман.
"Да", — покорно ответил Вольф.
Вольф добавил, что продолжение войны было бы преступлением против немецкого народа. Как хороший немец, он готов пойти на риск, чтобы помочь прекратить войну. В этих словах чувствовалась искренность, и впервые Геверниц подумал, что эта встреча может дать результат.
Вольф также сказал, что он командует вторым эшелоном войск в Италии, а также частями СС и полиции. "Лично я, а также подчиненные мне силы готовы перейти в ваше распоряжение для прекращения боевых действий, — продолжил он. — Но для этого нужна санкция командования вермахта". Он сообщил о положительном отношении к данному вопросу Кессельринга. Если фельдмаршал примет положительное решение, то это повлияет и на командующих на других фронтах и они капитулируют.
За несколько месяцев до этого Геверниц сказал Даллесу, что многие немецкие генералы готовы выступить против Гитлера и даже готовят план с целью убедить пять схваченных генералов вдохновить народ поднять всеобщее восстание. Вольф продолжал разговор, и у Геверница стали пропадать сомнения — он все больше убеждался в искренности собеседника. Вольф ничего не просил для себя, и в его рассуждениях имелся смысл. Даллес придерживался такого же мнения. Он чувствовал, что Вольф не подставное лицо Гитлера или Гиммлера и переговоры с ним очень даже могут закончиться полной немецкой капитуляцией в Италии.
Вольф приехал на встречу готовый предоставить доказательства добрых намерений. Он заявил, что его войска избегали ненужных разрушений в Италии и по его собственной инициативе, подвергаясь опасному риску, спасли известные полотна из дворцов Уффици и Питти, а также бесценную коллекцию монет короля Виктора Эммануэля. Он заверил, что все эти вещи находятся в надежном месте и не будут переправлены в Германию. Он передал список 300 полотен, среди которых были шедевры Боттичелли, Тициана и других мастеров.
Даллес принял решение. Он сказал, что согласен иметь дело с Вольфом при условии, что генерал не пойдет на другие контакты с союзниками. Вольф согласился и также пообещал сделать все возможное, чтобы сохранить жизни заключенным, предотвратить разрушение заводов, электростанций и бесценных произведений искусства.
На этом встреча, продлившаяся час, закончилась, и Вайбель сопроводил немцев до границы. В поезде они обсудили потенциальный состав кабинета министров нового рейха. Президентом предполагалось сделать никого другого, как Кессельринга. Министром иностранных дел? Фон Нейрат однажды неплохо показал себя в этой должности, почему бы не назначить его? Министр финансов? Разумеется, старая лиса Шахт. Министр внутренних дел? Генералу Вольфу предложили этот пост, но он, покраснев, отказался, поскольку это могло выглядеть как награда за сотрудничество с союзниками.
Однако после пересечения границы Вольфу пришлось вернуться в реальный мир. Стало известно, что Кессельринга вызвал в Берлин сам Гитлер. Заменят. ли его человеком, на которого Вольф сможет воздействовать?
