Книга Крым 1944. Весна освобождения, страница 106. Автор книги Сергей Ткаченко

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Крым 1944. Весна освобождения»

Cтраница 106

Вот на такую позицию № 24, предназначенную для крейсерства, и отправилась в первый боевой поход Щ-216. Новой директивой Г.Е. Карбовскому разрешалось: маневрировать в позиционном [6] положении, организовывать радиосвязь днем, а также проводить взаимную связь по специальной таблице условных сигналов.

С началом войны появилось и еще одно правило: первый боевой поход на вражеские коммуникации командиры новых лодок совершали с командиром дивизиона. Но в случае с 216-й ни в одном архивном документе наличие командира дивизиона, либо какого-то иного начальника на борту ПЛ во время первого боевого похода нам обнаружить не удалось.

«Командиру ПЛ Щ-216 Капитан-лейтенанту Карбовскому Приказание командира 1 БПЛ N9 34/оп от 15.10.41 г.

Время и дата выхода, порт. В 17.30 16 октября. Туапсе.

Позиция N9 24; район м. Зейтинбурну.

Время и дата возвращения, порт. 3 ноября. Туапсе».

Сначала лодка была направлена в район мыса Зейтин-Бурну (район турецко-болгарской границы) и была в море с 16 октября по 3 ноября 1941 г.. Прибыв на позицию 19 октября, в течение первых трех дней лодка патрулировала у берега; при этом поздно вечером 20 октября в ходе зарядки аккумуляторов ею был неудачно атакован буксир (торпеда не попала в него).

Известный историк боевых действий подводных лодок советского флота И.А Киреев [7] описывает этот поход следующим образом: «Следующие два дня лодка провела в морской части позиции, в 25—30 милях от берега, на вероятном пути судов противника, ходивших прямым курсом на линии Босфор — Варна; при этом пришлось погружаться от самолета, производившего разведку на бреющем полете.

24 октября, когда лодка снова перешла в район прибрежного фарватера, но патрулирование производилось слишком далеко, в 4—7 милях от берега, вследствие чего на фоне берега трудно было своевременно обнаружить суда противника, шедшие по прибрежному фарватеру.

Последствия этого тактического промаха сказались днем 31 октября. Когда в 14 час. 12 мин. на дистанции 40 каб позади был обнаружен транспорт противника, лодка начала выходить на атаку, однако командир слишком поздно принял решение об увеличении хода до 7 узлов и с транспортом не удалось сблизиться до расстояния торпедного выстрела. Впоследствии уже на базе будет отмечено, что “командир от атаки отказался” и его действия будут признаны неудовлетворительными».

Вечером 1 ноября лодка начала возвращение в базу.

Главная роль в любом морском экипаже — неважно, линкор это или крейсер, эсминец или морской охотник, — несомненно, принадлежит командиру. Но во много раз его значение возрастает на подводной лодке. Недаром говорят подводники о командире — первый после Бога. Автобиография Г.Е. Карбовского, написанная еще до войны, позволяет нам ближе узнать этого человека**.

***

В своих мемуарах бывший помощник командира Щ-216 Я.К. Иоселиани достаточно подробно описывает события первой и последующих атак по кораблям противника в этом походе. Правда, автор изменил фамилию командира на Вербовский, а название лодки — на «Камбалу». И хотя, судя по этим изменениям, автор широко использовал право на художественный вымысел, его повествование несколько своеобразно характеризует командира лодки и царившую на ней атмосферу:

«...Мы направились к люку, но задержались из-за нового доклада сигнальщика.

Курсовой левого борта сорок, показался проблеск на воде!

Вы точно видели проблеск?спросил командир.

Так точно, товарищ командир, вот он: курсовой сорок, слева, на воде! Не так далеко.

Боевая тревога! Торпедная атака!увидел и Вербовский тусклый огонек двигавшегося вдоль берега судна. —Лево на борт!

Я бросился на свой командный пункт.

‘Камбалалегла на курс атаки. Боевые посты тотчас же доложили о готовности.

Подводная лодка полным ходом неслась к вражескому кораблю.

Я сверял расчеты с данными о противнике, которые поступали с мостика, и убеждался, что все идет хорошо. Веемы были возбуждены, однако каждый делал свое дело четко, быстро и точно.

Аппа-ра-ты!понеслась грозная команда в торпедный отсек, на боевой пост. И вслед за ней:Отставить!

Но нервы у торпедистов были настолько напряжены, что команду “Отставить! ” они приняли за “Пли! ” Торпеды выскочили из аппаратов и устремились в заданном направлении.

Срочное погружение! —услышали мы следующую команду Вербовского.

Люди, буквально друг у друга на плечах, посыпались в люк центрального поста.

Потребовались считаные минуты, чтобы "Камбала " оказалась на глубине и начала отход в сторону моря.

По ошибке атаковали дозорный катерок; будь он проклят! Понятно?шепотом сказал мне Вербовский.

Бывает... —успокоил командира Иван Акимович, стоявший рядом.Еще хорошо, что он оказался... слепым. Если бы он видел, как по нему торпедами швыряют, мог бы еще нас погонять...

Эх, если бы знать. Установить бы глубину хода торпед поменьше и залепить в борт этому дозорному,досадовал я.Но почему же он несет огонь?

Не знаю, не спрашивал,сухо бросил Вербовский.

По-моему, иллюминатор приоткрыт или плохо затемнен,предположил Станкеев.

Несмотря на неудачу, первая атака принесла известную пользу. На боевых постах и командных пунктах были выявлены ошибки и неточности. Устранение их, несомненно, многому научило и подняло боевую выучку экипажа.

Всеобщее разочарование было, конечно, велико, но оно очень скоро прошло.

На следующий день меня подозвал к перископу вахтенный командир лейтенант Глотов.

Как вы думаете, стоит доложить командиру: какие-то подозрительные дымы вот в этом направлении, посмотрите сами.

Я с трудом различил на фоне облаков еле видимые клубы дыма.

Нужно доложить. Дымы судов,заявил я. Вербовский приказал сыграть боевую тревогу и бросился в центральный пост.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация