За все годы, что я в Латвии прожила, меня ни разу никто не обидел, не оскорбил – никакого национализма! И друзья остались. Когда Виктор умер, кажется, вся Латвия звонила – выражала соболезнования.
Конечно, Виктору пришлось ребят тасовать, выбирать-перебирать, отчислять. Было, между прочим, и немало парней из талантливых, кто спился. Виктор Хатулев – громадный, шкаф настоящий, очень сильный игрок – был лучшим бомбардиром молодежного чемпионата мира. В итоге спился.
Сначала игроки страдали от пьянства, а потом стали появляться наркотики, но это уже значительно позже. В связи с темой нарушения режима хочу добрым словом вспомнить водителя клубного автобуса. Виктор сменил нескольких, а последним оказался такой сухопарый латыш – Янис, фамилию, к сожалению, не помню. Во-первых, он ребятам никогда никаких бутылок не подвозил, как делали это другие водители (даже в ЦСКА). Во-вторых, заставлял выметать всю шелуху, весь мусор. Так и сказал: «Кто сыпет шелуху от семечек на пол, будет её сам убирать». Навел порядок – чистый красивый автобус, со шторками. В общем, держал игроков в узде. И никакого алкоголя!
А нарушения режима все были на виду. Город ведь небольшой. Да ведь и пили не где-нибудь на кухне, всем надо было в ресторан – девушки туда тянули. Засветились – и сразу звонок! Но не Виктору, а Егерсу или Салцевичу докладывали – мол, сидят там-то ваши ребята, пьянствуют. Так что информация поставлялась отлично. Болельщики команду обожали и переживали за неё.
Каждый год после завершения чемпионата обязательно проходила встреча с командой. Полный дворец собирался! Отчёт о том, как играли, оценка всем игрокам, звеньям. А затем вопросы-ответы. И обязательно концерт – это было просто замечательно!
Хелмут Балдерис
Виктор ещё ничего мне про Хелмута Балдериса не рассказывал, а я сама увидела, что появился весьма необычный парень. Невероятно видный! И у него были знаменитые папа с мамой. Так их и звали – папа Балдерис и мама. Маму он называл Маруся. Папа Балдерис был водителем – такой тучный. Мама тоже полненькая. По-моему, она подторговывала. У неё всегда можно было приобрести красивую вещь – тогда ведь с этим были проблемы. Она часто что-то мне предлагала: «Татьяна, не хотите костюмчик кримпленовый?». В те времена люди крутились кто как мог.
Балдерисы, конечно, очень гордились своим сыном. А у сына был характер! Честно скажу, не очень хороший. Изначально Хелмут занимался фигурным катанием, поэтому Виктору говорили – переучивай его, хоккеисту так нельзя кататься! А Виктор не стал прислушиваться, оставил всё, как есть. В итоге Балдерис пробился и показал себя.
Хелмут с гонором большим. Оно и понятно – все им восхищались, лучшим называли, на пьедестал возносили. Но Виктор шерстил его хорошенько. Он обижался и отругивался, хотя и выполнял требования тренера. Правда, в Москве прижиться-освоиться он не смог – вернулся в Ригу. Ему здесь сложно было, хотя и Борис Михайлов его уговаривал, и все остальные. Чтобы остался…
Когда говорят, что Виктор забрал всех, кого только можно было в армию призвать, то вот же, есть обратный пример. Хелмут Балдерис, отслужив срочную, ушёл в запас. Так что – не захотел оставаться в ЦСКА – ушёл. Сергей Капустин – то же самое: поиграл в ЦСКА и перешёл в «Спартак». Тогда и забирать-то в армию не надо было, все хоккеисты стремились в ЦСКА, потому что оттуда проще было попасть в сборную СССР. Не силком их тащили, люди сами хотели.
Виктор мне иногда рассказывал про конфликты с Балдерисом. Но всё равно надо было с ним находить общий язык и работать, потому что он – выдающийся хоккеист. Виктор уделял ему очень много внимания и видел перспективы роста. Но тот был капризным. Вот с Петей Воробьёвым всё было просто, Пете сказали – Петя сделал. А Хелмут себя чувствовал звездой. Тем более, когда женился.
Виктор умел противостоять. С хоккеистами у него не было близких отношений, игроков он к себе не приближал. Однако Виктор был к своим игрокам очень внимателен, умел входить в положение людей. Если действительно случалось что-то серьёзное.
Тесть Балдериса возглавлял республиканский спорткомитет, то есть большим был начальником. Впрочем, и тесть ни при чём, Хелмут сам по себе был трудным – по характеру такой. Хотя собственный папа его отчитывал и ругал. Впрочем, ругал, наверное, чтобы Виктор слышал, при нём ругал. Виктор много и с папой беседовал, да и с мамой – требовал, чтоб они влияли на Хелмута. Но он и родителям доставлял много хлопот. Что тут поделаешь, в масштабах Латвии он стал звездой, и все культивировали это.
Виктор умел противостоять. С хоккеистами у него не было близких отношений, игроков он к себе не приближал. С тем же Петром Воробьевым они стали больше общаться, когда тот завершил игровую карьеру и стал тренером.
Однако Виктор был к своим игрокам очень внимателен, умел входить в положение людей. Если действительно случалось что-то серьёзное. Бывший президент Федерации хоккея России Александр Яковлевич Стеблин тоже играл в рижском «Динамо». И ему пришлось уехать из-за семейных обстоятельств. У него умер отец, через неделю после этого родилась дочка, да ещё, ко всему прочему, на нём – младший брат, которого надо было ставить на ноги. Поэтому Виктор его отпустил. А другие ребята, приехавшие из России, практически все вписались. Более того, все, кто приехал, олатышились – так им понравилось.
У меня были хорошие отношения со всеми жёнами. Я, что называется, собирала информацию. У каждого и у каждой свои заморочки. У капитана команды Вячеслава Назарова жена была настоящая оторва – вроде Нины Крутовой. Это я не в ругательном смысле слова. Боря Пономарев – вообще отдельный разговор! Хороший игрок, но такой азартный. Очень популярен был, пользовался этим – и срывался, естественно.
В дом я никого не звала, но с ними охотно встречалась – в кафе, перед хоккеем, после хоккея, на улице… Привилегий ни у кого не было – со всеми ровные отношения. Но Петя Воробьев уже тогда обращал на себя внимание. После тренировок обязательно что-то записывал. Планировал стать тренером и готовился к этому поприщу. И стал!
От сомнений к прорыву
Когда «Динамо» поднялось из второй лиги в первую, Виктор почувствовал, что может добиться чего-то значимого. Он ведь на первых порах сомневался. Почему я целый год жила в Москве и только потом в Ригу перебралась? Потому что он мне говорил: «Посмотрю, как получится, – может, не справлюсь и вернусь».
Он принял середняка второй лиги. Закончило тот сезон «Динамо» на первом месте, оторвавшись от ближайшего преследователя на 19 очков. И надо учитывать, что тогда за победу давали 2 очка, а не 3, как сейчас.
Через год после повышения в классе третье место в первой лиге, а через два уже первое. И переход в элиту. Причём, опять же, отрыв от второго места 18 очков!
Мне кажется, года через два в Риге Виктор почувствовал себя очень уверенно. Начались эксперименты. Сначала он, естественно, думал о том, как выбраться из ямы, в которой находилась команда. А потом, когда всё уже было налажено, задумался о творчестве. Он стал необычайно увлеченным человеком. И мне эта увлеченность нравилась, потому что он напоминал режиссера, который всё время обсуждает нюансы.
