Я был непосредственным свидетелем всех попыток, предпринимавшихся нацистами в сфере экономики. Никогда у меня не появлялось впечатления, что у лидеров есть какой-то план возрождения немецкой экономики или хотя бы что ими движет осторожный авантюризм. Наоборот, было очевидно, что они жаждут достижения немедленных результатов в пропагандистских целях. Их замыслы были иногда грандиозными, но почти всегда непоследовательными.
Фактически все экономические идеи режима шли не дальше строительства автомобильных шоссе, дорогостоящих архитектурных проектов и перевооружения.
Почему Гитлер, как только пришел к власти, замыслил строительство сети гигантских автострад? В Германии было мало автомобилей, да и в любом случае, уже имевшихся почти во всех частях страны дорог было предостаточно. В то время я предлагал электрифицировать все немецкие железные дороги, что вовлекло бы в проект машиностроительную отрасль и создало бы много тысяч мест для квалифицированных рабочих; к тому же экономическая выгода проекта была неоспоримой.
Однако Гитлер, хотя он никогда этого не признавал, вдохновлен примером Наполеона, и потому он обращается к таким проектам, как перепланировка и преобразоване городов вроде Берлина, Мюнхена и Гамбурга. Он хочет, чтобы люди говорили об «автобанах Адольфа Гитлера», как они говорят о дорогах Наполеона. Эти автобаны, конечно, важны для облегчения быстрой связи между удаленными объектами. Некоторые из них прекрасно подходят для туристов; другие даже удовлетворяют требованиям экономики, но система дорог, построенных или спроектированных в предвоенные годы, не находит серьезных обоснований. Путешественники, проехавшие по немецким автобанам перед войной, отмечали, что они довольно пусты из-за негустого автомобильного движения. За несколькими исключениями было бы гораздо дешевле перестроить уже имевшуюся дорожную сеть, что обошлось бы в один-два миллиарда марок, а не в восемь миллиардов, потраченных на «автобаны Адольфа Гитлера».
Первой из новых автострад была туристическая дорога из Мюнхена к австрийской границе: «дорога фюрера», построенная специально для него. Затем в дикой спешке была построена автострада Берлин – Мюнхен. Инженер, руководивший строительством, стремился завоевать расположение фюрера и поскорее дать ему возможность мчаться в Берлин из своего поместья в Баварских Альпах только по новому автобану. Однако гораздо меньше рвения было проявлено при строительстве автострады, которой предстояло связать между собой промышленные города Рура, или магистральной дороги Гамбург – Берлин. Действительно, пренебрегли даже военной необходимостью. Например к западу от Рейна автострад нет, а дорога в Эксла-Шапель, когда разразилась война, только начала строиться. С другой стороны, армейское командование всегда скептически относилось к военной значимости автобанов. Эти широкие полосы прорезают ландшафт по прямой линии и таким образом могут наводить вражескую авиацию гораздо лучше, чем капризно извивающиеся реки и ручьи. Более того, они крайне уязвимы перед воздушными налетами из-за бесчисленных искусственных сооружений вдоль всей своей длины. Если разрушить один-единственный мост, можно перекрыть автостраду на сотни миль, поскольку ответвления, связывающие ее с остальной системой, крайне редки и часто плохо спроектированы.
При строительстве автобанов, как и во всех своих начинаниях, Гитлер не следовал какому-то плану. Он просто хотел немедленно создать нечто, что поразит воображение общества.
Строительство автострад явно было одним из его увлечений. Он объявил эту программу еще 1 мая 1933 года по случаю первого национал-социалистического Дня труда, добавив, что подавит всяческое сопротивление своему плану. Два месяца спустя он заставил правительство приступить к работам. Те сторонники партии, кто был нищ и голодал, сразу же начали возражать тайком. «Они строят дороги для богачей, – говорили бедняки, – ведь только у богачей есть автомобили. Рабочим никогда не будет никакой выгоды от автострад». На самом деле автострады были полезны главным образом партийным лидерам, которые все имели роскошные автомобили, приобретенные способами, описанными в последующей главе.
Чтобы заглушить недовольство, Гитлер замыслил кое– что новенькое: каждый немец должен иметь свой автомобиль. Фюрер предложил промышленности разработать популярную модель, которую можно построить так дешево, что ее смогут купить миллионы. О «фольсквагене» (народном автомобиле) говорили уже пять лет, но никто его никогда в продаже не видел. «Эти машины будут производиться для новых автострад, – убеждали партийные пропагандисты. – Целая семья сможет ездить в нем со скоростью 100 километров (60 миль) в час. Это автомобиль фюрера для дорог фюрера». Партийные лидеры утверждают, что автострады строятся для народного автомобиля, однако народный автомобиль – одна из самых эксцентричных идей, когда-либо осенявших нацистов. Германия – не Соединенные Штаты Америки. Зарплаты здесь низкие, бензин – дорогой. Немецкие рабочие никогда и не мечтали о покупке автомобиля. Они не могут себе позволить его содержание; для них автомобиль – роскошь. Если бы претенциозные мечты нацистов осуществились, откуда бы взялись миллионы галлонов бензина?
Народный автомобиль так и не увидел свет. Доктор Лей прикарманил несколько миллионов марок аванса, выделенного на проект, ведь началась война и подступили проблемы более насущные, чем создание народного автомобиля.
Гитлер – абсолютный невежда в экономике. Он поддается чужим мнениям, в которых, как он думает, он разбирается и в которых на самом деле ничего не смыслит. Однажды великий партийный «экономист» Бернард Келер напыщенно произнес в его присутствии лозунг: «Труд – это капитал». Абсолютно бессмысленная фраза, но Гитлер по меньшей мере раз двадцать повторил, перефразируя, эту чушь, в своих речах. К несчастью, этот лозунг внедрили в жизнь, и ни к чему хорошему он не привел: немцы начали делать просто что угодно, ведь «труд – капитал!».
Однажды доктор Шахт, устав от всех этих бесплодных и дорогостоящих откровений партийных экономистов, объявил, что с экономической точки зрения нелепо строить пирамиды только для того, чтобы занять безработных. Все поняли, что он имел в виду: Шахт критиковал строительство автострад, стоившее миллиарды, но ежедневно объявлявшееся партийной пропагандой будущим нетленным памятником фюреру и его режиму. Теми же словами доктор Шахт осудил строительную манию, захватившую нацистских лидеров от Гитлера до самого скромного бургомистра.
Его критика породила бурю. Гитлер почувствовал, что атакуют его лично, и в первомайской речи вскричал: «Люди, которые несколько тысяч лет назад заставили свой народ строить пирамиды, прекрасно знали, чего хотели. Создавая эти гигантские монументы, они писали четырех-тысячелетнюю историю». Это было переложение в нацистском стиле обращения Бонапарта к солдатам египетской армии: «Сорок веков глядят на вас с высоты пирамид». Правда, себя Гитлер почитает фараоном. Это нелепое изречение дает представление о том, как он разбирается в экономических проблемах.
Все те пышные лозунги вроде «труд – капитал» внесли свой вклад в разрушение немецкой экономики. Поскольку их непрерывно повторяли, люди, коих вполне можно было считать здравомыслящими, в конце концов тоже в них поверили. Во время поездки в Бразилию даже посол Риттер сказал мне: «Труд – капитал». Я был ошеломлен, ведь Риттер много лет был начальником экономического отдела министерства иностранных дел. Как он мог одобрять такую чушь?
