После убийства короля Александра Карагеоргиевича были проведены выборы и страна оказалась на грани раскола: в результате голосования образовались две группы — сербская продворцовая и противостоящая ей, за которую голосовало абсолютное большинство хорватов, словенцев, боснийских мусульман, а также некоторые сербы. По совету Англии, принц-регент Павел Карагеоргиевич
[3] доверил формирование нового правительство Милану Стоядиновичу, известному финансисту и директору нескольких филиалов британских концернов в Югославии. В 1935–1939 гг. Милан Стоядино-вич, хотя и был сербом, попытался найти противовес хорватам среди словенцев и боснийских мусульман. Однако эти шаги также оказались неудачными: в Боснии мусульманские представители пришли к власти не только в мусульманских, но и в смешанных общинах, что вызвало недовольство местных хорватов и особенно сербов. Словения автономизировалась и стала ослаблять свои связи с центральными властями в Белграде. А пиком этих маневров стала попытка подписать конкордат (соглашение) Югославии с Ватиканом, в результате которого Сербская православная церковь потеряла бы свою ведущую роль в государстве, большинство жителей которого было православными. В ответ на это уже в сербских областях прокатилась волна протестов. Полиция, во главе которой стоял словенец, католический священник А. Корошец, грубо, с применением оружия разогнала крестный ход в Белграде, устроители которого выступали против принятия Конкордата.
В этих условиях неожиданно скончался 56-летний партиарах Варнава (Росич), с симптомами, подозрительно похожими на отравление. Дело дошло до того, что Синод СПЦ единогласным решением отлучил от церкви премьера, а также всех министров и депутатов православного вероисповедания, голосовавших за союз с Ватиканом. Популярность идей югославизма опустилась до критической точки. В 1937 г. был основан Сербский культурный клуб, организаторами которого стали образованные сербы со всех частей Югославии, взволнованные «все более неравноправным положением сербов в югославском государстве». Президентом этого неправительственного клуба был академик Сербской академии наук, юрист и историк Слободан Йованович (1869–1958), заместителем председателя — писатель и адвокат Драгиша Васич (1885–1945). В дальнейшем первый из них станет премьером югославского королевского правительства в годы Второй мировой войны, а второй — идеологом Равногорского движения (четников Дражи Михаиловича). Видные посты в движении четников займут и другие руководители Сербского культурного клуба: Стеван Молевич, Младен Жуйович, Воислав Вуянац, Воин Андрич, Драгослав Странякович.
В 1939 г. в воздухе Европы вновь стал сгущаться туман войны. В этих условиях Англии и Франции стал мешать авторитарный режим М. Стоядиновича, провозгласившего строгий нейтралитет. Этот нейтралитет выражался в том, что, делая реверансы в сторону Парижа и Лондона, Стоядинович одновременно пытался заигрывать и с Римом, и с Берлином, чтобы обрести таким образом иммунитет против внешнеполитической угрозы и предотвратить укрепление хорватского экстремизма, подпитывавшегося Германией и Италией. Югославия была ружьем, повешенным на театральной сцене в конце первого акта (Первой мировой), и должна была выстрелить в начале второго акта (Второй мировой). В результате очередного вмешательства Англии М. Стоядинович был свергнут принцем-регентом Павлом Карагеоргиевичем, спустя некоторое время — интернирован, а потом и попросту «передан Англии на хранение» — экстрадирован как лицо, потенциально опасное для британских интересов. Впрочем, в то время Гаагского трибунала еще не существовало, да и англичане были помягче, поэтому неудачливого кандидата в югославские диктаторы просто сослали на Маскаренские острова, владение британской короны в 650 км к востоку от острова Мадагаскар, где М. Стоядинович и просидел до 1946 г., вдали от своей страны и семьи
[4].
Германский рейх, укрепившийся после кровопускания Первой мировой и аншлюса (воссоединения) с Австрией, вновь усилил свои экономические, а стало быть, и политические позиции в Юго-Восточной Европе. После мирового кризиса роль английских и французских инвестиций на Балканах неуклонно сокращалась, а германское экономическое присутствие все более и более расширялось, как это было и до Первой мировой войны
[5]. Англия и Франция пытались ускоренными методами укрепить на востоке Европы блок антигерманских государств. Немецкие дипломаты и разведчики активно действовали в Болгарии, Румынии, Греции, Венгрии и Югославии, чтобы склонить эти государства к распространению германской экономической, политической, а в дальнейшем и военной экспансии. При этом на Венгрию и Болгарию, как на страны, «пострадавшие» после передела границ в Первой мировой войне, надежды было мало. Румынская военная машина не внушала больших иллюзий, а каменистые горы Греции находились слишком далеко от Германии. При этом долговременное сопротивление Сербии натиску австрийских войск и их союзников (с августа 1914 г. до декабря 1915 г.), а после этого активное партизанское движение против австрийских и болгарских оккупационных войск повышало важность Югославии в глазах союзников. Ключ к укреплению Югославии кумовавшие при ее рождении Англия и Франция обоснованно видели в обретении согласия между сербами и хорватами. Под их давлением принц-регент Павел настоял на том, чтобы премьер-министр Д. Цветкович 26 августа 1939 г. подписал соглашение с самым авторитетным хорватским политиком, лидером крупнейшей Хорватской крестьянской партии — В. Мачеком. Авторы соглашения в спешном порядке поделили Югославию де-юре на две (Хорватская бановина и остальная Югославия), а фактически на три части (Словения не получала статуса «бановины», но была географически отделена от Сербии хорватскими территориями, что окончательно определяло ее автономные устремления)
[6]. В результате этого соглашения Хорватии достались не только территории, не входившие в ее состав в эпоху австрийской империи или до этого (Далмация и Дубровник), но и населенные сербами обширные земли в Славонии, а также почти вся Босния и Герцеговина, как и часть Воеводины (Срем). На территории Хорватской бановины хорватскому лидеру «бану» (которого утверждала ХКП) подчинялись экономика, образование, здравоохранение, администрация и полиция. При этом хорватская сторона постоянно явочным путем расширяла свои полномочия, сокращая полномочия Белграда и вытесняя сербов со всех уровней администрации. В инструкциях своим подчиненным лидеры ХКП убеждали «вести себя так, как будто Югославии уже нет». В годы германской оккупации хорватские усташи и их нацистские покровители исходили из начертанных белградскими политиками границ Хорватской бановины при создании Независимого государства Хорватии, где против сербов проводилась жесткая политика геноцида. При этом, несмотря на все уступки (вызывавшие негативное отношение членов Сербского культурного клуба и широких кругов сербской общественности), лояльность хорватов купить не удалось…
