Кроме того, С. Молевич говорил о том, что, в качестве компенсации за понесенные во Второй мировой войне разорения, территория Югославии должна быть увеличена за счет приграничных районов Албании (город Скадар), Болгарии (города Видин и Кюстендил) и Румынии (Темишвар). Словения должна была бы получить значительное увеличение за счет австрийских (Каринтия и Штирия) и итальянских (Истрия и Риека) областей, а Хорватия — за счет венгерских (Печуй и Сегедин). Но, как известно читателям, в результате Второй мировой войны титовская Югославия оказалась в блоке социалистических государств, и в результате о переделах границ со странами народной демократии пришлось забыть. Австрия также надела на себя маску жертвы нацистской агрессии. В результате пришлось «отдуваться» только Италии, от которой отторгли владения в Далмации с островами, Истрию и чудом не прихватили Триест (Тито поссорился с СССР и был вынужден «забыть» о притязаниях на этот город в обмен на помощь Запада). Различия были и в том, что большую часть отторгнутых от Италии земель, по планам С. Молевича, должна была получить Словения, а на деле достались они Хорватии. Таким образом, хорваты, большинство которых в 1941 г. поддержало профашистскую НГХ, были награждены за то, что подарили Югославии «лучшего сына ее народов и народностей — маршала Иосипа Броза Тито»
[178]. Основным механизмом «гомогенизации» территорий С. Молевич называл «переселение и обмен населением, особенно хорватов с сербской, и сербов с хорватской территорий, как единственный способ произвести разграничение и создать лучшие отношения между ними, и таким образом помешать тому, чтобы повторились страшные преступления, которые происходили в прошлой войне, а особенно в этой нынешней, на всей территории, где сербы и хорваты были перемешаны, и где хорваты и мусульмане планировали истребить сербов».
Менее конкретным был план социальных преобразований — в основном все сводилось к общим мыслям (благим пожеланиям) о согласии труда и капитала, о прекращении классовой розни и т. д. При этом планировалось предоставить пакет свобод личности и вероисповедания, типичный для демократического общества. Крайне туманно была очерчена единственная перспектива изменений в экономике: утверждалось, что и «частный капитал — народная собственность и должен быть под защитой и под контролем государства, чтобы он мог служить процветанию народа и общества»
[179].
Меморандум о «гомогенной Сербии», дополненный незначительными изменениями (о формировании за счет Венгрии и Австрии узкого коридора для того, чтобы Югославия могла граничить с Чехословакией), был принят верхушкой ЮВвО как основа для формирования стратегических военных задач. Здесь необходимо заметить, что одно лишь только словосочетание «гомогенная Сербия» вызывает до сих пор взрыв возмущения среди несербского (в первую очередь хорватского и мусульманского) населения бывшей Югославии. Резня католиков и особенно мусульман, которую четники развернули в Боснии в 1942–1943 гг. в ответ на страшные погромы усташами православного населения в 1941–1942 г., не имеет прямого обоснования в тексте меморандума С. Молевича, хотя его идеи могли подействовать на местных командиров четников, как оправдание в их борьбе против усташей. Стоит отметить, что С. Молевич вовсе не был абсолютно негативно настроен по отношению к хорватам и мусульманам. От лица ЮВвО в 1943 г. им составлены «Обращение к хорватам» и «Обращение к мусульманам», в которых он убеждает их отказаться от идеологии усташества и ориентироваться на воссоздание единого государства на федеральных основах.
Как и Д. Васич, С. Молевич в августе 1941 г. стал членом ЦНК. В Сербию он прибыл лишь в апреле 1942 г., а с Д. Михаиловичем встретился уже в Рашке (Санджаке) в мае 1942 г. В октябре 1942 г. С. Молевич присоединился к Верховному командованию ЮВвО и вернулся с Д. Михаиловичем в Сербию летом 1943 г., после чего он фактически превратился в главного идеолога Равногорского движения, став редактором газеты «Равна-Гора». Впрочем, роль С. Молевича как идеолога несколько поблекла после возникновения у Д. Михаиловича идеи о проведении конгресса всех политических сил, готовых поддержать ЮВвО в его борьбе против партизан. С. Молевич остался с Д. Михаиловичем до апреля 1945 г., когда их разметала военная судьба. Не в силах долго скрываться, С. Молевич сдался властям 3 сентября 1945 г. Он был осужден на 20 лет тюрьмы, где и скончался 15 ноября 1959 г. Четники, отбывавшие наказание вместе с ним, рассказывали о том, что С. Молевич до самой смерти оставался верен своим идеалам.
Принятое Д. Михаиловичем в начале 1943 г. решение укрепить ЦНК, усилив пропаганду и умножив «демократические нотки» в ее звучании, еще более возросло в ноябре 1943 г. Дело в том, что после капитуляции Италии 9 сентября 1943 г. партизанское движение настолько окрепло и усилилось, что Тито решил перейти к новой фазе своей деятельности. В г. Яйце в Боснии 29 ноября 1943 г. было создано партизанское квазиправительство — Национальный комитет освобождения Югославии (НКОЮ), которое должно было стать исполнительным комитетом при созданном еще в ноябре 1942 г. аморфном органе — Антифашистском вече народного освобождения Югославии (АВНОЮ). Резонанс от создания НКОЮ был намного сильнее, чем от создания АВНОЮ, четникам было необходимо парировать и ослабить этот эффект. Это можно было сделать, проведя собственное широкое собрание, которое показало бы, что за ними также стоит народ, а не только вооруженные отряды. Говоря об этих заседаниях, следует учесть следующее: открытые в 1990-е гг. документы показали, что как партизанский съезд в Яйце, так и четнический конгресс в Ба, были чистой воды пропагандистскими акциями, и в обоих случаях депутатов подбирал сам руководитель боевой организации противников по гражданской войне (т. е., соответственно, Тито и Михаилович).
При осуществлении идеи провести собрание всех политических партий и движений Д. Михаилович столкнулся с противостоянием тех, кто не желал «растворять четни-ческое движение в болтовне». Согласно 3. Вучковичу, к последним относились в основном члены Равногорского движения из Боснии и Хорватии (где в отличие от Сербии не было длительных традиций парламентаризма), а также часть офицеров, вернувшихся в страну из эмиграции, где они досыта хлебнули пустой говорильни. Однако Д. Михаилович настаивал на своем, видя в этом решении стратегическую необходимость, возможно, даже и запоздавшую. Пробным камнем стал молодежный равногорский слет в селе Праняны 13–15 января 1944 г., который утвердил волю большинства депутатов к формированию широкой общей платформы
[180].
Местом проведения конгресса было избрано село Ба, находящееся на юго-восточных склонах горы Сувобор (неподалеку от Равна-Горы), вне зон перемирий с немцами. Это было весьма удаленное от проезжих путей место, где было достаточно ресурсов для размещения и пропитания депутатов штаба и войск охранения. Основную подготовку к конгрессу взял на себя капитан 3. Вучкович, командир Первого равногорского корпуса, который распоряжался 2000 четников для охраны места заседания. Конгресс было решено провести в помещениях местной школы «Королева Мария». В здании снесли внутренние перегородки (стены классов), таким образом, получилось достаточно места для того, чтобы можно было проводить пленарное заседание. Чтобы разместить прибывающих участников конгресса, оставшуюся часть классов и коридоров превратили в спальные комнаты, которые обставили кроватями, привезенными из находившейся в соседнем селе бывшей казармы Югославской королевской армии. Неподалеку от школы соорудили трибуну, украшенную сербскими флагами и портретом короля Петра II. Собравшихся развлекала местная молодежь, проводившая яркое фольклорное выступление.
