Основной комплекс Министерства обороны расположен на Арбатской площади, но и здесь, на тихой набережной — Главное командование сухопутных войск, ракетных войск и артиллерии. На пятом и шестом этажах располагалась Группа генеральных инспекторов, учрежденная в 1958 году при министре обороны как дань уважения государства стареющим полководцам Великой Отечественной войны. В Группе имелись лишь две должности: генеральный инспектор, на которую мог быть назначен Маршал Советского Союза, Адмирал Флота Советского Союза и Главный маршал рода войск. А также военный инспектор-советник, соответственно генералы армии и маршалы родов войск. Не нашлось места в Группе опальному Г. К. Жукову, чьи характер-глыба и мировое имя пугали партийных лидеров до конца его дней. В немилости оказались и оба Главных маршала авиации военных лет — A.A. Новиков и А. Е. Голованов.
Позднее, в 1970—1980-х, когда фронтовые военачальники уже уходили из жизни и начался связанный с именем А. И. Брежнева «звездопад», в Группе появились и военные консультанты в лице генерал-полковников, среди которых преобладали политработники, имена которых в истории особенного места не займут. Состав Группы — примерно 40 человек — сохранялся до ее закрытия в начале 90-х годов.
В армейских разговорах Группу именовали «райской». Действительно, ее членам выплачивалось высокое жалование, предоставлялись машина и дача. Конечно, ветераны Группы чрезмерно работой не загружались. Приезжали они в Министерство к 10-ти часам три дня в неделю — понедельник, среда, пятница. Но маршалы, генералы и адмиралы продолжали служить, проводили инспекторские поездки в войска, вели депутатскую, военно-научную работу, писали книги.
О работе Группы генеральных инспекторов известно мало, тема эта особенно не освещалась. Почти восемнадцать лет работал в небольшом аппарате Группы старшим референтом полковник Петр Михайлович Дунаев. Энергичный и исполнительный, обладатель сильного безбоязненного характера, П. М. Дунаев пользовался в Группе уважением, входил вместе с маршалами и генералами в партбюро. Военачальники видели в нем собрата-фронтовика из самого юного поколения войны. В 1943 году, в 17 лет, он первый раз был тяжело ранен при взятии Орла. На счету Дунаева — три лично подбитых огнем из 57-мм орудия немецких танка. Завершил он войну в Австрии лейтенантом, кавалером боевых орденов. Закончил Академию им. М. В. Фрунзе, служил в Главном штабе Ракетных войск стратегического назначения. Автор многих публикаций о неизвестных героях Великой Отечественной войны.
«За годы службы в Группе, — рассказывает П. М. Дунаев, — мне довелось встречаться, беседовать, выполнять поручения многих наших полководцев. Такое тесное общение позволило увидеть в них не только крупных военачальников, но и доброжелательных людей с богатейшим жизненным опытом, высокообразованных.
Но Покрышкин — это легенда! В моем понятии это все равно что Георгий Победоносец… Конечно, я услышал о нем, как и все в действующей армии, еще в годы войны. И потом, уже когда служил в Москве, старался хотя бы издали посмотреть на трижды Героя. Разговаривать с ним — это казалось немыслимо…
Но однажды подхожу я к своему кабинетику и вдруг вижу на двери напротив появилась табличка: «Маршал авиации А. И. Покрышкин». Вот это да! Вскоре он зашел ко мне, я встал, представился по форме. Покрышкин — внешне хмуроватый, уравновешенный, спокойный. Был он тогда бодр, хорошо выглядел.
— Ладно, — говорит маршал, — когда нужно, я тебя буду называть Петром Михайловичем. А так — Петя. Ты меня зови Александр Иванович.
— Да неудобно, товарищ маршал…
— Что ты со мной пререкаешься? Все, договорились.
Слава его была велика. Из войск в министерство постоянно приезжали офицеры. Когда они узнавали, что Покрышкин сидит в моем кабинете, сколько раз меня просили: не закрывай дверь, мы пройдем мимо, посмотрим на него. Смотрели как на светило… Помню, как я знакомил двух офицеров из Забайкалья с Покрышкиным. Небольшая беседа с ним стала для них событием.
Еще до прихода Александра Ивановича в Группу о нем среди офицеров шла молва как о доступном хорошем человеке, который может помочь. И меня всегда удивляли в Покрышкине внимание к людям, чуткость, все он замечал. Бывало, посмотрит пристально, вдруг спросит:
— Что-то ты у нас сегодня какой-то не такой… В глазах нет блеска.
Расспросит о жизни, о семье.
… Все годы в Группе Александр Иванович получал массу писем, к нему шли люди, особенно часто, конечно, ветераны. Однажды, помню, снимаю трубку, слышу:
— Товарищ полковник, с вами рядовая говорит.
— Слушаю вас, рядовая. Откуда звоните?
— Из бюро пропусков.
— А что приехали-то?
— Да сказали, что Александр Иванович Покрышкин квартиру даст.
— Ну откуда у Покрышкина дома-то? Все дома у Моссовета…
Поговорил я с женщиной, приехала она из сельского района, положение бедственное — дом развалился, топить нечем. Иду к Александру Ивановичу:
— Тут женщина-фронтовичка просит о помощи, работала в годы войны в банно-прачечном комбинате.
— Ну, пусть зайдет.
Поднимается худенькая пожилая женщина. Говорю ей:
— Сейчас пойдем к трижды Герою Советского Союза маршалу авиации…
— Да кто же не знает Покрышкина?! Мы воевали вместе с ним и даже стирали комбинезоны для его дивизии. Ничего эти комбинезоны не брало, руки в крови, но старались мы…
Заходим в кабинет. Докладываю:
— Александр Иванович, оказывается, она ваш комбинезон стирала.
Он улыбнулся:
— Выдумываешь…
Она вдруг возражает:
— Ничего товарищ полковник не выдумывает! Для ваших гвардейцев наш батальон стирал в первую очередь! Как скажут — для Покрышкина, все бросаем!
Александр Иванович выяснил, в чем дело, и попросил соединить его с первым секретарем сельского райкома партии.
— Знаете такую работницу?
— Знаю, работает в леспромхозе. Работа у нее мужская…
— Ну что, неужели нельзя ей квартиру выделить? Сколько у вас таких, как она, фронтовичек?
— Да человек восемь-десять.
— Неужели на десять женщин нельзя найти десяток квартир? Вдумайся. Я прошу тебя. Она передаст вам мое личное письмо.
Я подготовил письмо. Александр Иванович на уголке написал: «Очень прошу». Женщине говорит: «Ну, на новоселье пригласишь, приеду…» Дело, конечно, решилось самым лучшим образом.
И сколько таких было случаев! Особенно любил Покрышкин простых солдат. Для них к нему — дорога открытая. Зная об этом, я встречал их, разбирался, смотрел документы. Если документов не было, приглашал прийти с таковыми через день. Некоторые, правда, уже не приходили.
Запомнился такой эпизод. Приходит скромно одетый, щупленький ветеран:
— Мне только к Покрышкину!
