Выезжая в инспекционные поездки, Мёльдерс вопреки запрету участвует в боевых вылетах с аэродромов в Херсонской области и Крыму. Становится автором тактического новшества — пересекает линию фронта на «шторхе» — легком штабном самолете с мощной радиостанцией на борту, управляет авиацией.
17 ноября 1941 года Мёльдерс был вызван в Берлин на похороны генерал-полковника Эрнста Удета, аса Первой мировой войны, друга Геринга, с 1939 года — начальника боевого снабжения люфтваффе. Руководство Третьего рейха скрыло, что Удет застрелился в состоянии депрессии. Геринг позднее признался, что тот «полностью развалил нашу программу развития люфтваффе…»
Мёльдерс вылетел со своим адъютантом с аэродрома Чаплинка 21 ноября. Совсем недавно, с 14 по 19 августа здесь, в Чаплинке, базировался 55-й истребительный полк… Покрышкин в том ноябре, как мы знаем, вел разведку в условиях совершенно нелетной погоды. Пилот Хе-111 уговаривал Мёльдерса отложить полет, но тогда на похороны Удета ему было не успеть. Над Бреслау самолет потерпел катастрофу, Мёльдерс погиб. В Германии был объявлен национальный траур, на похоронах национального героя присутствовал Гитлер.
Мёльдерс раздражал нацистское руководство своей ревностной приверженностью католической церкви. Фюрер до поры терпел публичные осуждения расизма и жестокости нацистов такими католическими иерархами, как епископ фон Гален, отложив разбирательство с церковью и христианством до конца войны.
Для немцев что-то мистическое было в почти одновременной смерти двух знаменитых асов Германии. Один из побежденных бойцов Третьего рейха на вопрос, почему же война была проиграна, ответил — потому что против нас был Бог…
Преемником Мёльдерса на посту генерал-инспектора истребительной авиации стал другой известный ас — Адольф Галланд (по немецким данным — 104 победы на Западном фронте). Удивительно, но и Галланд родился с А. И. Покрышкиным в один день в марте, только на год раньше — в 1912-м…
Авантюра блицкрига провалилась. Галланд назвал потери первого года войны в небе Советского Союза — 3827 самолетов — «воздушным Верденом». В первый же день, 22 июня, погибли кавалеры Рыцарского креста командир 27-й эскадры В. Шеллман и командир группы 53-й эскадры Г. Бретнютц. Немцев потрясли русские тараны и самопожертвование, которое они, сторонники рациональной тактики сбережения сил и внезапных атак сверху, по своей ограниченности считали «азиатским безразличием к смерти».
Советский Союз и Германия понесли страшный урон, к плохо скрываемому удовлетворению своих геополитических конкурентов.
Встретившая первые удары вермахта кадровая Красная армия в большинстве своем погибла. Покрышкину сестра Мария в первом за войну письме сообщила, что на Карельском перешейке пропал без вести брат Петр. В полку А. И. Покрышкина за 1941 год погибло и пропало без вести 43 летчика (на 22 июня в части служили 64 пилота).
Но, как признавал фельдмаршал фон Бок: «В ошеломляюще короткий срок русский снова поставил на ноги почти разгромленные дивизии…». Начальник Генерального штаба сухопутных войск Германии генерал Ф. Гальдер записал в дневнике: «Таких сухопутных войск, какими мы располагали к июню 1941 г., мы уже никогда больше иметь не будем».
Вступали в действие долгосрочные факторы. Чей народ сможет выдержать сверхнапряжение и сверхжертвы? От Советского Союза в этой борьбе требовались максимальная централизация руководства, мобилизация всех ресурсов и качеств народа, которые были накоплены за все века российской истории.
… На фотографии, сделанной осенью 1941 года (судя по всему, в октябре в Зернограде), — группа летчиков 55-го истребительного полка. За широкими плечами сидящих комэсков — лейтенанты, старшие и младшие. Из десяти человек останутся в живых четверо. Лица фронтовые, освещенные изнутри некой суровой одухотворенностью… На одной из кинопремьер режиссер современного фильма о войне говорил о том, как трудно сейчас найти актеров на роли фронтовиков. Лица у них были другие…
Покрышкин всегда говорил о решающем вкладе сибиряков в битве за Москву. Были они, как мы видим, и под Ростовом…
Как летчик остался цел в таких переделках? Александр Иванович всегда говорил: потому что сибиряк и «родился в рубашке». Истребитель по характеру, он отказался пересесть, как некоторые летчики полка, на бронированный штурмовик Ил-2. Но Покрышкин был огражден какой-то другой броней. Вот в Котовске, во время налета четверки Ю-88 на аэродром, он стоит у своего МиГа, стреляя из карабина по бомбардировщикам, которые накрывают землю ковром мелких разрывных бомб. Около Покрышкина падает три десятка этих бомбочек, но они остаются в земле… Вскоре на другой площадке около стоящего у самолета летчика («в первые дни войны дал зарок не прятаться от врага») падают три крупные бомбы и тоже не взрываются! На пути к самолетам в степи Покрышкин вновь попадает под бомбежку. На этот раз ложится на землю. «Чувствую, полоса взрывов надвигается все ближе и ближе ко мне. «Ну, здесь они прикончат меня», — подумал я и плотнее прижался к земле. Примерно за полсотни метров от меня взрывы прекратились, и бомбардировщики ушли…»
На известной фотографии Александра Покрышкина, снятой на излете 1941 года, он полон физических и духовных сил. Под гимнастеркой с петлицами старлея — шерстяной свитер. Охвачен командирским ремнем кожаный реглан, качество которого, кстати говоря, отмечали немецкие летчики. Лицо Покрышкина бодрое и свежее, словно нет позади полугода боев и испытаний. Никаких морщинок и мешков под глазами. Здоровья избыток. Летчик готов к новым боям.
Кажется, есть в лице летчика и некое презрение… Да, это презрение к смерти.
VIII. Истребитель во вражьем небе
В летной боевой работе истребителей не было прозы. Были драмы, трагедии, поэзия, юмор, но прозы жизни не было.
Летчик-истребитель Б. И. Колесников. Из писем М. К. Покрышкиной
Лютая зима 1941/42 годов… Медаль «За зимний поход на Восток», на ленточке багрово-красного цвета, вояки вермахта называли «мороженое мясо»…
Покрышкин 1 января звеном вместе с Николаем Лукашевичем и Викентием Карповичем получил приказ вылететь на штурмовку. «Мороз, — вспоминает Александр Иванович, — выдался отменный, настоящий сибирский». Такие холода — редкость для юга России.
С трудом запускались двигатели. Взлететь удалось только Покрышкину. Над заснеженной равниной Донбасса — оккупированной территорией — он слышит перебои в работе мотора. Но — «с возвращения начинать новый год нельзя». Сброшены бомбы на железнодорожные эшелоны в Амвросиевке, сожжены на дороге две машины «шкода», панически ныряют в люки обстрелянные танкисты.
На КП Покрышкина встретил В. П. Иванов:
— Как у тебя работал мотор в полете?
— На маршруте подбарахливал. Всю дорогу я дрожал. Но летел.
— Почему же не вернулся?
— Товарищ командир! Вы же знаете мой характер. Не хотелось подвести под неприятность полк. Был бы срыв задания.
