А вот в общественной жизни не все было так просто. Конфликт светской власти и Церкви Наполеон унаследовал от прежнего французского руководства. Французская Республика не рассматривала атеизм как идею, руководители Республики вряд ли имели что-то против Библии – ведь это там написано: «Всякая власть от Бога», а этот тезис многое упрощал в те времена в общении власти с простым народом, особенно с крестьянами. (Этим же, видимо, нравилась религия и Наполеону). Но вот с теми, кто толковал Библию народу, у Республики были проблемы с самого начала. Республика не отменяла священников – она просто хотела переподчинить их себе.
Главой Римской католической церкви был тогда папа Пий VI. Священником он стал в 36 лет, а до этого был веселым итальянским графом Браски. Став главой католической церкви в 1775 году, он первым делом хорошенько устроил своих родственников: племянник Ромуальдо Онести-Браско стал кардиналом, а брат – князем. Для них в центре Рима был выстроен роскошный дворец. Впрочем, не забывал Пий VI и простых людей: при нем чаще обычного праздновались Юбилейные годы, в которые щедро отпускались грехи и отменялись наказания. Библия говорит, что Юбилейным должен быть каждый пятидесятый год, однако еще в 1390 году папа Урбан VI постановил считать Юбилейным каждый 33-й год – по числу лет, прожитых Христом. В 1470 году папа Павел II решил отмечать Юбилейный год каждые 25 лет. А Пий VI фактически поставил прощение на конвейер: Юбилейными в период его понтификата были 1775, 1782, 1790 и 1792 годы. Материалисты видели в этом коммерческую сторону: ведь на каждый Юбилейный год паломники стекались в Рим миллионами. Вряд ли Пий VI мог считаться святым – но у него хотя бы в отличие от других римских первосвященников не было детей!
Впрочем, нельзя сказать, что Пий VI не помнил об интересах церкви. Именно он, воспользовавшись провозглашенным в Северо-Американских штатах принципом отделения церкви от государства, в 1784 году направил туда Джона Кэролла, ставшего первым католическим епископом в этой протестантской стране, и сейчас католиками являются около 23 процентов жителей США.
Однако в Европе власть католической церкви трещала по швам, атакуемая с самых разных сторон. Пий VI как мог боролся с этатизмом (теория о необходимости активного вмешательства государства в политическую и экономическую жизнь страны) и янсенизмом (религиозно-политическое течение в тогдашних Голландии и Франции, тяготевшее к протестантизму). А ведь были еще «идеи Феброния» – под этим именем епископ Иоганн Николай Гонтгейм отрицал непогрешимость папы и его право принимать апелляции непосредственно от всех членов церкви. Примат власти в церкви, по утверждению Феброния, принадлежит общецерковному собору, власть папы ограничена постановлениями собора, а сам папа должен быть только исполнителем его воли. Феброний считал, что Папа Римский злоупотребляет своей властью, а общецерковный собор, поместные соборы национальных церквей и светские государи в каждой конкретной стране должны эти злоупотребления пресечь.
Идеи Феброния осудил еще Климент XIII в 1764 году, а сам епископ Гонтгейм от них отрекся, но это уже ничего не изменило – уж больно идеи эти нравились как простолюдинам, так и королям. Иосиф II, король Германии и император Священной Римской империи, издал в 1781 году указ о веротерпимости, которым ограничил связь католической церкви с римской курией, поставил ее в тесную зависимость от государства, а также даровал особые права православным, лютеранам и кальвинистам. Пий VI поехал к императору Иосифу, тот принял его с почестями, но от реформ не отказался. (Более того, даже перед смертью в 1790 году, готовясь предстать перед Высшим Судией, император отменил некоторые свои реформы, но не тронул закон о веротерпимости).
Не складывалось у Римского Папы и с Россией: в декабре 1772 года Екатерина II издала указ, согласно которому папские буллы не могли быть обнародованы в России без высочайшего утверждения. На отошедших к России территориях Польши католиков переписывали в православие с помощью жандармов. Воспротивившийся этому митрополит Феодосий Ростоцкий был вызван в Петербург, где его арестовали, а потом хоть и освободили, но уехать из Петербурга не дали до самой его смерти, последовавшей в 1805 году.
И вот на этом фоне после многолетних и малоудачных попыток заштопать расползающееся одеяло европейского католицизма – новый удар, да какой: Французская революция!
2
В 1789 году Учредительное собрание, начав с отмены церковной десятины, затем постановило конфисковать и продать церковные земли. Потом, в 1790 году, Учредительное собрание потребовало, чтобы духовенство присягнуло нации.
Одни священники присягнули и тем признали себя слугами не Бога, а Французской республики, сделавшись фактически государственными чиновниками, другие отказались и уже этим восстали против новых порядков. Неподчинившихся отрешили от должностей. Но среди них оказались почти все епископы, что создало проблему: некому было рукоположить в сан новых, республиканских епископов, а без рукоположения они были бы самозванцами в глазах прихожан и исполняемые ими обряды не имели бы силы. Франция, уже имевшая опыт борьбы католиков с гугенотами, оказалась на пороге новой религиозной гражданской войны. «Следовало опасаться не упразднения культа, как это случилось несколько лет спустя, а иного: Учредительное собрание могло при помощи своих доктрин толкнуть страну к пресвитерианству (протестантство – прим. С.Т.), и Франция могла отпасть от католичества», – писал Талейран. Именно он, как епископ Отенский, в общем-то и спас католичество во Франции: «я воспользовался своим саном для посвящения одного из вновь избранных епископов, который в свою очередь посвятил других».
Присягнувшие составили раскольническую «Конституционную» (т. е. согласившуюся с Гражданским уставом) церковь. (Правда, вышло так, что они зря продавали свою бессмертную душу: в 1801 году, подписывая конкордат с католической церковью, Наполеон «раскольников» упразднил – за ненадобностью и в виде одолжения Римскому Папе).
В 1791 году Папа Пий VI осудил революционные декреты и прежде всего «Декларацию прав и свобод человека»: «В качестве права человека установлена абсолютная свобода, которая не только дает право не заботиться о религиозных убеждениях, но и позволяет безнаказанно думать, говорить, писать и даже публиковать касательно религии все, что способно придумать самое расстроенное воображение: право чудовищное, однако, по мнению Собрания, оно логически следует из равенства и свободы – естественного состояния человечества. Но что может быть более безрассудного, чем установление в обществе такого равенства и такой необузданной свободы, которая подавляет разум – самый ценный дар, полученный человеком от природы, и то единственное, что отличает его от животных? (…) Что же это за свобода мыслить и действовать, которую Национальное собрание дает человеку в обществе в качестве неотъемлемого и естественного права? Не противоречит ли это химерическое право правам Всемогущего Творца, которому мы обязаны жизнью и всем, что у нас есть?».
Когда в XI веке Римский Папа Григорий VII предал анафеме германского короля Генриха IV, от короля отвернулись его вассалы, и Генриху пришлось трое суток на коленях вымаливать у Григория VII прощение. Тогда у Римского Папы и у Веры в целом был решающий голос. Пий VI наверняка понимал, что могущество Рима истощилось задолго до Французской Республики. В 1296 году, когда король Филипп IV (известный россиянам с советских времен по историческим романам серии «Проклятые короли») обложил духовенство налогами, тогдашний папа Бонифаций VIII издал буллу «Clericis laicos», категорически запрещавшую духовенству платить подати мирянам, а мирянам – требовать таких платежей у духовенства без специального соизволения Римской курии. Произошла небольшая экономическая война, которую Бонифаций VII проиграл: он издал другую буллу, в которой свел к нулю смысл предыдущей и даже, чтобы задобрить короля Филиппа, канонизировал его деда Людовика IX. Не помогло – Филиппу слишком нужны были деньги, он хотел контролировать «финансовые потоки» французской Церкви, а для этого нужно было контролировать Папу. Для обострения отношений король изъял из ведения церковной юстиции целые категории уголовных дел. Присланный Папой в качестве легата епископ был обвинен в оскорблении короля, в измене и в других преступлениях. Филипп IV потребовал от Папы, чтобы епископ был лишен духовного сана.
