– Это дерьмо проникает внутрь и выжидает. По-моему, полностью избавиться от него невозможно. Во всяком случае, уколы бесполезны. Таблетки тоже. Кроме болеутоляющих. Я приехал сюда умирать.
– Почему? – Знать это Джеку не нужно, время на исходе, но так уж он ведет допрос и не собирается отступать от своих принципов из-за того, что пара не слишком умных детективов из полицейского управления Висконсина ждут внизу, чтобы забрать человека, которого он допрашивает. Дейлу придется найти способ задержать их, вот и все дела.
– Красивый небольшой городок. И река мне нравится. Я каждый день гуляю по берегу. Люблю смотреть, как солнечные лучи отражаются в воде. Иногда думаю о прежней работе… в Висконсине, Миннесоте, Иллинойсе… иногда ни о чем не думаю. Просто сижу на берегу и наслаждаюсь покоем.
– А чем вы занимались, мистер Поттер?
– Начинал плотником, совсем как Иисус. Стал строителем, почувствовал, что способен на большее. Когда такое происходит со строителем, он называет себя подрядчиком. Я заработал тридцать четыре миллиона долларов, ездил на «кадиллаке», содержал любовницу, которая ублажала меня по пятницам. Очень милую молодую женщину. Никаких проблем не возникало. Потом все потерял. О чем жалею, так это о «кадиллаке». Больше, чем о женщине. Наконец, получив приговор, приехал сюда.
Он смотрит на Джека.
– Знаешь, о чем я, случается, думаю? Френч-Лэндинг ближе к лучшему миру, тому, где все приятно глазу и хорошо пахнет. Может, где люди тоже ведут себя лучше. С местными я не общаюсь, я не из тех, кто легко заводит друзей, но это не значит, что я ничего не воспринимаю. Мне даже пришла в голову мысль, что начинать вести себя прилично никогда не поздно. Думаешь, я сумасшедший?
– Нет, – отвечает Джек. – Собственно, я переехал сюда по той же причине. Расскажу, как было со мной. Вы знаете, если завесить окно тонким одеялом, солнце будет просвечивать сквозь него.
Джордж Поттер вскидывает на него внезапно вспыхнувшие глаза. Джеку даже не нужно заканчивать мысль, и это хорошо. Он настроился на волну собеседника, так происходит практически всегда, это его дар, так что пора переходить к делу.
– Так ты знаешь, – выдыхает Поттер.
Джек кивает.
– Вы знаете, почему вы здесь?
– Они думают, что я убил ребенка той женщины. – Поттер мотает головой в сторону окна. – Той, что держала в руке петлю. Я не убивал. Это я знаю.
– Ладно, тогда позвольте ввести вас в курс дела. Пожалуйста, слушайте внимательно.
Очень сжато Джек рассказывает о цепочке событий, в результате которых Поттер оказался в этой камере. Брови Поттера поднимаются все выше и выше, сцепленные узловатые руки сжимаются все сильнее.
– Райлсбек! – наконец восклицает он. – Мне следовало догадаться! Любопытный старый козел, всегда задает вопросы, всегда спрашивает, не хочу ли я сыграть в карты или на бильярде. Все для того, чтобы задавать вопросы. Чертов проныра…
Джек дает ему выговориться: рак или не рак, Поттера очень уж резко вырвали из привычной обстановки, так что он просто должен выпустить пар. Если бы Джек сразу оборвал его, чтобы сэкономить время, на деле только бы его потерял. Трудно проявлять терпение (Как долго Дейл сможет водить за нос этих двух говнюков? Джек даже не хочет знать), но спешка может только помешать. Когда Поттер начинает расширять фронт боевых действий, перенося удар на Морти Файна и на приятеля Энди Райлсбека, Ирва Торнберри, Джек вновь берет инициативу в свои руки.
– Дело в том, мистер Поттер, что Райлсбек вошел в вашу комнату, следуя за каким-то человеком. Нет, даже не так. Райлсбека привели в вашу комнату.
Поттер не отвечает, смотрит на свои руки. Потом кивает. Он стар, он болен, и болезнь прогрессирует, но ума ему по-прежнему не занимать.
– И привел Райлсбека в вашу комнату тот самый человек, который оставил в стенном шкафу поляроидные фотографии убитых детей.
– Да, это логично. Но если у него были фотографии убитых детей, скорее всего он сам их и убил.
– Совершенно верно. Вот я и задался вопросом…
Поттер нетерпеливо машет рукой:
– Похоже, я знаю, каким вопросом ты задался. Кому в здешних краях захотелось увидеть чикагского Потси вздернутым на фонарном столбе. То ли за шею, то ли за яйца.
– Именно так.
– Не хочу тебя разочаровывать, но никого назвать не могу.
– Не можете? – Джек поднимает бровь. – Никогда не вели здесь дел? Не строили дом или комплекс для игры в гольф?
Поттер поднимает голову, улыбается Джеку.
– Разумеется, строил. Иначе откуда мне знать, что здесь так красиво? Особенно летом. Знаешь часть города, которая называется Либертивилль? Бывал на Камелот или Авалон-стрит?
Джек кивает.
– Я построил там половину домов. В семидесятых. Там был один тип… ловкач, которого я вроде бы знал по Чикаго… или думал, что знал… Он тоже занимался строительством? – Последний вопрос Поттера адресован Поттеру. Он качает головой. – Не могу вспомнить. Да и не важно. Тот человек был гораздо старше меня, должно быть, уже умер. Столько лет прошло.
Но Джек, который ведет допрос столь же виртуозно, как Джерри Ли Льюис когда-то играл на рояле, думает, что очень даже важно. Интуиция подсказывает ему, что тут надо копнуть глубже.
– Этот ловкач. Расскажите, что он делал?
В брошенном на Джека взгляде Поттера читается раздражение.
– В нашем бизнесе ловкач – человек, который знает людей со связями. Или человек, к которому иногда обращаются люди со связями. Ловкач, он и есть ловкач. К добропорядочным гражданам такие не принадлежат.
«Не принадлежат, – мысленно соглашается Джек, – но без ловкачей не было бы у тебя «кадиллака», любовницы и многого другого».
– А вам случалось быть таким вот ловкачом, Джордж? – спрашивает Джек, чтобы выйти на более доверительный уровень. Совершенно постороннему человеку такой вопрос не задашь.
– Возможно, – отвечает Поттер после долгой паузы. – Может, и случалось. В Чикаго. В Чикаго, чтобы получить хороший контракт, приходилось кое-кому почесывать спинку и класть кое-что в клювик. Я не знаю, как там сейчас, но тогда честный подрядчик оставался бедным подрядчиком. Понимаешь?
Джек кивает.
– Самым большим контрактом, который мне удалось заключить в Чикаго, стал подряд на строительство жилищного комплекса в Саут-Сайде. – С губ Поттера срывается смешок. В этот момент он не думает о раке, ложных обвинениях, линчевании, которого ему едва удалось избежать. Мыслями он в прошлом, где, возможно, и приходилось нарушать законы, но которое куда лучше настоящего: койки в камере, стального унитаза, раковой опухоли в животе.
– Это действительно был крупный контракт, я не шучу. Деньги предоставлял федеральный бюджет, но именно местные боссы решали, кто будет их тратить. Я и этот парень, мы оба пытались прийти к финишу…
