Однако…
– Я тревожусь за него, – говорит Джек. – Даже слепой видит, что я тревожусь за Генри.
Яркое солнце уже миновало зенит и скатывается к западу, отраженные от воды лучи бьют в лицо. Всякий раз вспыхивают, когда попадают прямо в глаза.
Генри – не единственный, о ком тревожится Джек. У него нехорошее предчувствие, что не поздоровиться может всем его новым друзьям и знакомым во Френч-Лэндинге, от Дейла Гилбертсона и Фреда Маршалла до старика Маккея, зарабатывающего на жизнь чисткой обуви около публичной библиотеки, и Ардиса Уокера, владельца маленького магазинчика у реки. В его воображении все эти люди сделаны из стекла. Если Рыбак сильно топнет ногой, они попадают на землю и разобьются. Только, разумеется, речь не о Рыбаке.
«Это расследование преступления, – напоминает он себе. – Пусть его приходится вести не только в этом мире, но и в Долинах, это все равно расследование. И не первое, когда начинало казаться, что оно тебе не по зубам и найти преступника невозможно».
Все так, но обычно ощущение это пропадало, как только ему удавалось ухватиться за ниточку. На этот раз дело обстоит хуже, гораздо хуже. И он знает почему. За Рыбаком маячит тень мистера Маншана, бессмертного скаута из другой реальности, непрестанно выискивающего таланты. И мистер Маншан – не последний в этом ряду, потому что он тоже отбрасывает тень. Красную.
– Аббала, – бормочет Джек. – Аббала-дун, и мистер Маншан, и ворон Горг, трое давних друзей, шагающие бок о бок там, где ночь царит всегда. – Почему-то он вспоминает Моржа и Плотника из «Алисы». Что они брали с собой на прогулку под луной? Моллюсков? Мидий? Джек вспомнить не может, хотя одна фраза звучит в его голове, произнесенная голосом матери: «Пришла пора, – сказал Морж, – поговорить о многом».
Аббала предположительно обретается в своем дворце (та его часть, что не заключена в камере на вершине Темной Башни, о которой упоминал Спиди), но Рыбак и мистер Маншан могут быть где угодно. Они знают, что Джек Сойер вознамерился помешать их планам? Разумеется. Сегодня это известно всем и каждому. Могут они попытаться задержать его, направив удар на кого-нибудь из друзей Джека? К примеру, на некоего слепого знатока спорта, трэша, хип-хопа, рок-н-ролла и многого, многого другого.
Да, конечно. Теперь, может, оттого, что он сформулировал свои подозрения, Джек вновь чувствует неприятные вибрации, идущие с юго-запада, те самые, которые ощутил, когда впервые взрослым перенесся в другой мир. Если дорога поворачивает на юго-восток, вибрации пропадают. А стоит переднему бамперу «доджа» нацелиться на юго-запад, возвращаются, отзываются головной болью.
«Ты чувствуешь «Черный дом», только не дом это, вовсе не дом. Это гнездо червей в яблоке существования, и ход от него ведет до самых горящих земель. Это дверь. Может, до сегодняшнего утра она была лишь чуть приоткрыта, но после появления там Нюхача и его друзей широко распахнулась, и из нее потянуло смрадом. Тая надо вернуть, все так, но и дверь необходимо закрыть. Закрыть навсегда. Потому что только одному Богу известно, какие твари проскальзывают через нее в наш мир».
Джек резко поворачивает на Тамарак-роуд. Протестующе визжат шины «доджа». Ремень безопасности прижимает Джека к спинке, и на мгновение он даже думает, что пикап перевернется. Но автомобиль остается на колесах и мчится к Норвэй-Вэлли-роуд. Мышонок протянет еще недолго, а Генри нельзя оставлять одного. Его приятель этого еще не знает, но ему предстоит поездка на Нейлхауз-роуд. И до того, как обстановка нормализуется, Джек не намерен отпускать от себя Генри.
Возможно, все бы и обошлось, окажись Генри дома. Но на непрерывные звонки Джека дверь открыла Элвена Мортон, с тряпкой в руке, которой она вытирала пыль.
– Он уехал на KDCU, у него сегодня рекламный день, – говорит Элвена. – Я сама его туда отвезла. Не знаю, почему он не может наговаривать рекламу в студии? Правда, он что-то объяснял насчет звуковых эффектов. Странно, что он тебе этого не говорил.
Да, конечно же, говорил. «Кузен Баддис Риб Криб». Саут-Вабаш-стрит. Центр Ла Ривьеры. Все такое. Даже сказал, что его отвезет Элвена Мортон. Многое произошло с Джеком после того разговора: он встретил друга детства, влюбился в Двойника Джуди Маршалл, узнал, для чего, собственно, появился на свет божий, какое задание уготовило ему провидение. Но все это не мешает Джеку сжать левую руку в кулак и засветить себе по лбу, аккурат между глаз. И пожалуй, напрасно. Очень уж быстро меняется ситуация, в таком круговороте что-то и забывается.
Миссис Мортон с тревогой смотрит на него широко раскрытыми глазами.
– Вы собираетесь поехать за ним, миссис Мортон?
– Нет, потом он посидит в баре с каким-то парнем с ESPN
[105]. Генри сказал, что этот парень и привезет его домой. – Она понижает голос, переходит на заговорщический шепот. – Генри ничего об этом не говорил, но я думаю, что Джорджа Рэтбана ждет блестящее будущее. Он может очень далеко пойти.
Программа Генри станет общенациональной? Джека это не удивляет, но у него нет времени радоваться за Генри. Он протягивает миссис Мортон кассету только потому, чтобы не ругать себя за потерянное время.
– Оставьте ее на вид…
Он замолкает. В глазах миссис мелькают веселые искорки. Джек чуть не сказал: «Оставьте ее на видном месте». Еще одна ошибка. Что-то не так с нашим детективом.
– Я положу ее на звуковой пульт в студии, – обещает миссис Мортон. – Там он ее найдет. Джек, возможно, это не мое дело, но ты плохо выглядишь. Очень бледный и, готова поклясться, за последнюю неделю похудел на десять фунтов. И еще… – Она смущается. – Туфли у тебя надеты не на ту ногу.
Так и есть. Он тут же переобувается, снимает туфли, надевает их правильно.
– Последние сорок восемь часов выдались трудными, но я держусь, миссис Эм.
– Из-за этого Рыбака?
Он кивает:
– И я должен ехать. Времени в обрез. – Он поворачивается к пикапу, передумывает, вновь смотрит на миссис Мортон. – Оставьте ему сообщение на магнитофоне в кухне, ладно? Попросите его позвонить мне на сотовый. Как только он вернется. – Одна мысль цепляется за другую. Он показывает на кассету в ее руке. – Ее не прослушивайте, хорошо?
Миссис Мортон в шоке:
– Я бы никогда такого не сделала! Прослушать чужую кассету – все равно что вскрыть чужое письмо!
Джек кивает, дарит миссис Мортон быструю улыбку:
– Хорошо.
– Это… на кассете он? Рыбак?
– Да, – кивает Джек. – Он.
«И те, кто хуже его, – думает он, но не говорит. – Гораздо хуже».
Он спешит к пикапу. Быстрым шагом – не бежит.
Двадцать минут спустя Джек паркует «додж» перед двухэтажным домом цвета детской неожиданности. Номер 1 по Нейлхауз-роуд. Сама Нейлхауз-роуд и соседние грязные улочки замерли под жарким послеполуденным солнцем. Дворняжка (та самая, которую прошлым вечером мы видели у отеля «Нельсон»), хромая, перебегает перекресток Амос-стрит и дороги Оо, но более ничего движущегося не наблюдается. Джек вдруг видит, как Морж и Плотник шествуют по восточному берегу Миссисипи, а за ними следуют загипнотизированные жители Нейлхауз-роуд. Шествуют они к костру. И котелку над ним.
