Наш Джек. Джеки-бой, как называла его мать, уже ушедшая от нас Лили Кавано Сойер.
Он следовал за Дейлом по пустому дому: первый этаж, второй, снова первый, подвал; как положено, восхищался новыми печью и нагревателем воды, которые Гилбертсон установил за год до смерти отца, качеством ремонта, выполненного Дейлом, блеском навощенных деревянных полов, толщиной изоляции на чердаке, крепостью окон, многими мелочами, на которые обращал его внимание Дейл.
– Да, я тут много чего сделал, – рассказывал Дейл. – Дом требовал внимания, но я люблю работать руками. Потому для меня это превратилось в хобби. Когда удавалось выкроить время, по уик-эндам и не только, я приезжал сюда на несколько часов и возился. Не знаю, может, мне казалось, что так я поддерживаю связь с отцом. Он был хорошим человеком, мой отец. Хотел, чтобы я стал фермером, как он, но, узнав, что я хочу пойти в полицию, сразу поддержал меня. Знаешь, что он сказал? «Если у тебя не лежит душа к фермерству, лучше этим не заниматься. Будешь чувствовать себя мулом с утра и до вечера. Твоя мать и я растили тебя не для того, чтобы ты превратился в мула».
– А что думала она? – спросил Джек.
– Моя мать происходила из фермерской семьи. Фермерами были многие поколения ее предков. Она думала, что, возможно, мне понравится роль мула. Умерла она на четыре года раньше отца и к тому времени уже привыкла, что я – коп. Давай выйдем через дверь кухни и взглянем на луг, не возражаешь?
Когда они вышли за дверь и смотрели на луг, Джек спросил Дейла, сколько он хочет за этот дом. Дейл, давно ожидавший этого вопроса, сбросил пять тысяч с максимальной цены, которую он и Сара, по их прикидкам, могли получить за него. А разве могло быть иначе? Он хотел, чтобы Джек Сойер купил дом, в котором сам вырос, хотел, чтобы тот проводил рядом хотя бы пару недель в году. Если он и мог продать этот дом, то только Джеку.
– Ты серьезно? – спросил Джек.
– По-моему, это справедливая цена, – в некотором смущении ответил Дейл.
– Для тебя – нет, – покачал головой Джек. – Я не позволю тебе продать дом за бесценок только потому, что ты хорошо ко мне относишься. Поднимай цену, а не то я ухожу.
– Вы, самовлюбленные горожане, умеете торговаться. Ладно, пусть будет на три тысячи больше.
– На пять, – возразил Джек. – Или я дом не беру.
– Согласен. Но ты разбиваешь мне сердце.
– Надеюсь, больше мне не придется покупать дома у норвежской деревенщины вроде тебя.
Дом он купил, отправив деньги из Лос-Анджелеса, подписями на документах они обменялись по факсу. Дейл ничего не знал о прошлом Джека Сойера, но понимал, что жалованье полицейского офицера не является единственным источником его доходов. Две недели спустя Джек появился в округе Каули, договорился о подключении дома к телефонной линии, перевел на себя счета за электричество, скупил полмагазина Роя, побывал в Ардене и Ла Ривьере, где приобрел новую кровать, постельное белье, столовые приборы, посуду, кастрюли, сковородки, набор французских ножей, микроволновую печь, телевизор с огромным экраном, стереосистему, стоившую, по расчетам Дейла, приглашенного в дом на стаканчик виски, никак не меньше его годового оклада. Среди покупок Джека были и такие, что сильно удивили Дейла. Он понятия не имел, что их можно приобрести в округе Френч штата Висконсин. Да кому здесь мог потребоваться штопор ценой шестьдесят пять долларов, называемый «Мастер вин»? Кто же этот парень? В какой семье он воспитывался?
Дейл заметил пакет с незнакомым ему названием магазина, наполненный лазерными дисками по пятнадцать-шестнадцать долларов за штуку. За си-ди в этом же пакете Джек выложил порядка двухсот долларов. Ему открылась еще одна сторона увлечений Джека Сойера. Он, видать, сильно любил музыку. Заинтригованный, Дейл наклонился, вытащил несколько компактов. Клиффорд Браун, Лестер Янг, Томми Фланаган, Пол Десмонд.
– Никогда о таких не слышал, – признался он. – Это что, джаз?
– Ты совершенно прав, – кивнул Джек. – Слушай, если я попрошу тебя помочь мне с расстановкой мебели, картинами? Через месяц-другой я много чего сюда привезу.
– Конечно. – Тут Дейла осенило. – Слушай, тебя надо познакомить с моим дядей Генри! Он – твой сосед, живет в четверти мили дальше по дороге. Муж моей тети Роды, сестры отца, которая умерла три года назад. Генри – энциклопедия странной музыки.
Джек никоим образом не мог согласиться с утверждением, что джаз – странная музыка. С другой стороны, возможно, она казалась странной для ушей Дейла.
– Я не думал, что фермерам хватало времени, чтобы слушать музыку.
Дейл расхохотался:
– Генри – не фермер. Генри… – Улыбаясь во весь рот, Дейл раскинул руки с растопыренными пальцами, подбирая нужное слово. – Он – фермер наоборот. Когда ты вернешься, я вас познакомлю. Ты просто влюбишься в него.
Шестью неделями позже Джек вернулся, чтобы встретить трейлер с вещами и сказать грузчикам, куда ставить мебель и все остальное. Еще через несколько дней, распаковав большинство ящиков, он позвонил Дейлу и спросил, остается ли в силе его обещание помочь. Часы показывали пять вечера, день выдался таким скучным, что Том Лунд заснул за столом, и Дейл поехал в Норвэй-Вэлли, не переодевшись в гражданское.
Джек пожал ему руку, пригласил в дом. Дейл переступил порог и остолбенел, не в силах двинуться дальше. Прошло две или три секунды, прежде чем он понял, что остолбенел от шока и шок этот самый что ни на есть радостный. Старый дом совершенно преобразился, словно Джек обманул его, открыв знакомую дверь в совершенно другой дом. Гостиная, кухня ничем не напоминали ему ни обстановку, знакомую с детства, ни голые стены последнего времени. По дому словно прошлась волшебная палочка, и он, так казалось Дейлу, превратился в нечто, никогда им не виданное, виллу на Ривьере, квартиру на Парк-авеню (Дейл не бывал ни в Нью-Йорке, ни на юге Франции). Потом до него дошло, что Джек не трансформировал старый дом, просто увидел в нем нечто недоступное его глазам. Кожаные диваны и кресла, яркие ковры, широкие столы, настольные лампы прибыли из другого мира, но идеальным образом встроились в этот дом, будто специально для него и создавались. Все, что он видел перед собой, приглашало войти, и Дейл обнаружил, что вновь может двигаться.
– Bay! – воскликнул он. – Похоже, дом попал в хорошие руки.
– Я рад, что тебе тут нравится, – улыбнулся Джек. – Должен признаться, мне тоже. Результат получился даже лучше, чем я ожидал.
– А чего ты меня позвал? Тут уже все на месте.
– Нам надо развесить картины, – ответил Джек. – Вот тогда все будет на месте.
Дейл решил, что Джек ведет речь о семейных фотографиях
[33]. Он не понимал, какая нужна помощь для того, чтобы развесить по стенам несколько рамок, но раз уж Джек позвал его, почему не помочь? Опять же фотографии могли многое рассказать ему о семье Джека, которая очень его интересовала. Однако Джек повел его к плоским деревянным ящикам, которые стояли на кухне, прислоненные к разделочному столику. У Дейла вновь возникло ощущение, что он перенесся в другой, незнакомый ему мир. Ящики эти явно изготавливались вручную. И служили для того, чтобы в очень серьезных передрягах содержимое оставалось в целости и сохранности. Высота некоторых достигала пяти, а то и шести футов при одинаковой ширине. Понятно, что находились в них не фотографии ма и па. Им с Джеком стоило немало усилий вытащить гвозди и отделить от ящиков крышки. Дейл пожалел, что не заехал домой переодеться. Форма взмокла от пота, когда они вытащили из пяти ящиков пять тяжелых прямоугольных предметов, завернутых в несколько слоев ткани. А ведь многих ящиков поменьше они еще не касались.
